Наемник

— Не нужно быть легкомысленным, мистер Каринз, — сказал Президент.

— Сожалею, мистер Президент, — Каринз совсем не сожалел и он победоносно ухмылялся помощнику генерального почтмейстера. Затем он щелкнул переключателем, демонстрируя иные расклады.

— Мягкие и твердые, — объяснил Каринз. — Заметьте, что голоса Бертрама весьма мягкие, но твердеют. Гармоновские настолько тверды, что их у него не отнять без ядерного оружия. А наши малость походят на масло. Мистер Президент, я не могу даже гарантировать, что мы будем самой большой партией после выборов, не говоря уж о том, что сможем сохранить большинство.

— Невероятно, — пробормотал председатель комитета объединенных начальников штабов.

— Хуже, чем невероятно, — покачала головой представитель коммерции. — Катастрофа. И кто победит?

— Бросайте жребий, — пожал плечами Каринз. — Но если бы мне пришлось говорить, я бы выбрал Бертрама. Он получает больше наших голосов, чем Грамон.

— Вы все молчали, Джон, — сказал Президент. — Что вы об этом думаете?

— Ну, сэр, довольно ясно, какой будет результат, кто бы ни победил, это пока что не мы. — Грант поднял стакан виски и с облегчением глотнул. Он решил выпить еще и черт с ней, с этой язвой. — Если победит Гармон, он выйдет из Кодоминиума и мы получим войну. Если верх возьмет Бертрам, он ослабит безопасность, Гармон со своими штурмовиками выгонит его и мы все равно получим войну.

Каринз кивнул. — Я не представляю, чтобы Бертрам продержался у власти больше года, вероятно, и того меньше. Этот человек слишком честен.

Президент громко вздохнул. — Я помню время, когда люди это говорили обо мне, мистер Каринз.

— Это все еще правда, мистер Президент, — поспешно заверил Каринз. — Но вы достаточно реалистичны, чтобы позволять нам делать то, что мы должны делать. Бертрам не позволил бы.

— Так что же нам делать с этим делом? — тихо спросил Президент.

— Смухлевать выборы, — быстро ответил Каринз. — Я выдаю здесь цифры популярности. — Он привел схему, указывающую большинство популярности в пользу Объединенной партии. — Потом мы продолжим накачивать липовые данные, в то время как люди мистера Гранта поработают на подсчитывающих голоса компьютерах. Черт, это же делалось и раньше.

— А на этот раз не сработает.

Они повернулись посмотреть на самого молодого человека в комнате. Ларри Мориарти, помощник Президента и иногда именуемый «еретиком на жаловании», покраснел от внимания к нему.

— Люди Бертрама уже работают в компьютерных центрах, но так ли, мистер Грант? Они разглядят это в один миг.

Грант кивнул. Он послал доклад днем раньше; интересно, что Мориарти уже переварил его.

— Сделайте это напрямик смухлеванными выборами и вам придется использовать для поддержки порядка Десантников Кодоминиума, — продолжил Мориарти.

— День, когда мне понадобяться Десантники Кодоминиума для подавления беспорядков в Соединенных Штатах, будет днем моей отставки, — холодно отчеканил Президент. — Я могу быть реалистом, но есть пределы того, что я сделаю. Вам понадобится новый шеф, господа.

— Это легко сказать, мистер Президент, — сказал Грант. Он хотел закурить свою трубку, но врачи запрещали ему это делать. Черт с ними, подумал он, и вынул сигарету из пачки на столе. — Это легко сказать, но вы не сможете этого сделать.

— Это почему же, — нахмурился Президент.

Грант покачал головой, — Объединенная партия поддерживает Кодоминиум, а Кодоминиум сохраняет мир. Худой мир, но клянусь богом — это мир. Я желал бы, чтобы поддержка договоров с Кодоминиумом не была столь основательно связанной с Объединенной партией, но это так и ничего тут не поделаешь. И вы чертовски хорошо знаете, что даже в партии Кодоминиум поддерживает только слабое большинство. Верно, Гарри?

Помощник генерального почтмейстера кивнул. — Но не забывайте, в группе Бертрама есть сторонники КД.

— Разумеется, но они слишком ненавидят нас, — сказал Мориарти. — Они говорят, что мы коррумпированы. И они правы.

— Ну и что с того, что они правы? — огрызнулся Каринз. — Мы здесь, а они там. Всякий, кто здесь ненадолго, коррумпирован. Если он не коррумпирован, его здесь не будет.

— Я не вижу смысла в этой дискуссии, — перебил Президент. — Лично я не люблю напоминаний обо всем, что я сделал, чтобы удержаться в этом кабинете. Вопрос в том, что же нам делать. Я считаю, что будет честно предупредить вас, что ничто не сделало меня бы счастливей, чем мистер Бертрам, сидящий в этом кресле. Я был Президентом долгое время и я устал. Я не хочу больше этой работы.

Глава ТРЕТЬЯ

Все заговорили сразу, крича Президенту, перешептываясь с соседями, пока Грант громко не прочистил горло.

— Мистер Президент, — произнес он, используя командный тон усвоенный во время краткого пребывания в армейском резерве. — Мистер Президент, простите меня, но это предложение нелепо. В Объединенной Партии нет никого, кто обладает даже призрачным шансом на победу. Вы один сохраняете популярность. Даже мистер Гармон говорит о вас столь хорошо, как он не говорит ни о ком, кто не в его группе. Вы не можете уйти в отставку, не потянув за собой Объединенную Партию и вы не можете отдать кресло мистеру Бертраму, потому что он не сможет продержаться в нем и шести месяцев.

— Неужели дела так плохи? — Президент Липскомб нагнулся к Гранту в конфеденциальной манере, используемой им в разговорах по душам. — Действительно ли мы столь уверены, что только мы можем спасти человеческую расу, Джон? Или мы всего лишь хотим удержать власть?

— И то и другое, я полагаю, — ответил Грант. — Не то, чтобы я сам возражал против того, чтобы уйти на покой.

— Уйти на покой, — фыркнул Каринз. — Пустите чистых деток Бертрама на два часа в архивы и никто из нас не уйдет на покой, кроме как на тюремную планету КД. Вы, должно быть шутите… Уйти на покой?!

— Может быть и верно, — согласился Президент.

— Есть другое средство, — предложил Каринз. — Генерал, что произойдет, если Гармон возьмет верх и начнет свою войну?

— Мистер Грант знает лучше меня, — ответил генерал Карпентер. Когда другие уставились на него, он продолжил, — никто никогда не вел атомной войны. Почему мундир делает меня большим экспертом, чем вы? Может быть, мы сумеем победить. С тяжелыми потерями, очень тяжелыми, но наша оборона хороша.

Карпентер сделал жест в сторону двигающихся огоньков на настенной карте.

— Технология у нас лучше, чем у русских. Наши лазерные пушки должны бы сбить большинство их ракет. Флот КД не позволит никому из нас воспользоваться космическим оружием. Мы можем победить.

— Можем, — мрачно повторил Липскомб. — Джон?

— Мы можем и не победить. Мы можем убить больше половины человечества. Может и больше. Во имя бога, откуда я знаю что произойдет, когда мы станем швыряться атомными бомбами?

— Но русские не подготовлены, — заметил представитель коммерции. — Если мы ударим по ним без предупреждения… Люди никогда не меняют правительства посреди войны.