Наемник

— Почему ж не узнал?

Ну, сейчас он у меня ошалеет! Главное, побольше наукообразной ахинеи:

— Видишь ли, Аллен, у нас, Чародеев, есть такая особенность: мы умеем считывать информацию с человеческого мозга. Вот та, которую я получил, она, если можно так сказать, лежит на поверхности — как раз потому, что ты ее озабочен от меня скрыть. Ее я могу взять без труда, ничем не повредив тебе. Другое дело — то, что мы называем пассивной информацией, то, что для тебя вроде как само собой разумеется. Конечно, эти сведения я тоже могу получить, но эту информацию мне из твоего мозга придется выдирать со взломом естественных барьеров. Проще говоря — с мясом. Во-первых, это крайне неприятная и болезненная процедура для нас обоих, а во-вторых, она оставляет весьма серьезную остаточную деформацию. Доступно? — еще бы! Когда все термины на ходу изобретаешь… Но пилот живо заинтересовался:

— А что такое остаточная деформация?

— Как тебе сказать… Различные дефекты мышления и психики, нарушение работы мозга на уровне условных и безусловных рефлексов. Если упростить, после такой обработки ты будешь пускать слюни и ходить под себя. А меня такой вариант не устраивает.

— Почему? — криво усмехнулся он, я успокоил:

— Ну уж не из гуманности. Ты мне нужен будешь живым, в здравом уме и твердой памяти.

— Это еще зачем? — парнишка явно заподозрил какую-то гадость. Правильно он заподозрил…

— Затем, что ты меня подбросишь на своей машинке до Торианской границы. Это километров шестьсот-семьсот к западу.

— Еще чего? — нахмурился он, чуть подавшись назад на своем табурете. — Вот уж тут-то ты меня заставить не сможешь.

— А я и не буду тебя заставлять. Ты все сделаешь сам, добровольно. Потому что в противном случае мне придется обойтись с тобой довольно круто — например, закинуть в иную реальность.

— Это как?

— Это очень просто. Примерно так, — я рассчитано небрежным движением обездвижил его, погасил сигарету и подошел вплотную. Поднеся ладони к его вискам, я принялся налаживать контакт.

Да, тяжеловато. Орден обычно такими методами не пользуется — зачем? Тут главное — контакт нащупать… Парень отчаянно сопротивляется вторжению в мозг. Тем лучше… Когда узкий луч Силы заструился между ладоней, я закрыл глаза. Есть. Будет действовать. Суть в том, что я в мозгу снял кое-какие фильтры, растормозил самые дремучие уголки подсознания, выпустил на волю таящийся у него в голове первобытный ужас, плюс весь багаж страхов человека цивилизованного. Тут уж даже мне нелегко пришлось — как никак, мы находились в контакте, и все что чувствовал он, отчасти доставалось и мне. На редкость мерзостные и устрашающие образы, прямо картинки из фрейдистского кошмара. А уж что при этом видел и чувствовал Аллен, можно только догадываться.

Продержав контакт минуты полторы, я отвел ладони от его висков, вернулся к столу, разминая онемевшие пальцы, не глядя, толкнул Роджеру по столу свой стакан. Пилот сидел, уставившись в одну точку, губы его беззвучно шевелились, лицо посерело. Мать твою, неужто эта самая остаточная деформация все ж существует?

— Что с ним? — осведомился Роджер, подталкивая мне стакан.

— Сейчас отойти должен. Масса впечатлений, — голос мой прозвучал на удивление тускло. Выматывают такие упражнения… Я залпом опрокинул содержимое стакана себе в глотку, передернулся. В это время пилот, вроде, тоже начал подавать признаки жизни. Я повернулся к Роджеру:

— Ему тоже.

Роджер пожал плечами, но просьбу мою выполнил. Я всунул стакан в руку пилота:

— Выпей.

Он жадно присосался к стакану, разбавленный спирт тоненькими струйками стек по щекам и подбородку. Забрав стакан, я вставил ему в зубы зажженную сигарету, он глубоко затянулся, судорожно закашлялся, потом прохрипел:

— Ничего себе!

— Да уж, на благородного героя ты там похож не был, — спокойно подтвердил я. — Хочешь туда, Аллен?

— Ты чего? Нет, конечно! Колдун…

— Я предпочитаю, когда меня называют ведуном. А то колдун, сам понимаешь, это горб, бородища до пупа…

— Ты…

— В данный момент речь о тебе. Я ведь могу оставить тебя там навсегда, отныне и в любой момент, как мне только заблагорассудится сделать это. Так ты отвезешь меня к западной границе?

Пилот кивнул. На его лбу блестели жемчужинами крупные капли пота, челюсти плотно сжаты.

— И расскажешь нам с капитаном о некоторых интересующих нас вещах.

— Спрашивайте, — махнул он рукой. Похоже, сломался парень. Я посмотрел на Роджера, тот откинулся на стуле и закурил новую сигарету:

— Итак, сколько вас было заброшено?

— Сто двадцать.

— На вылет стартовали из Белых Пещер?

— По-моему, никаких там Пещер не было.

Тоже понятно — с какой стати Институту свою базу светить?..

— Из Пришлых с вами еще кто-то летел? Не из вашей группы?

— Да. Несколько пилотов. Остальное — орденцы.

— А откуда тебе известно, как они называются?

— В разговоре мелькало, у Инспектора с тем, с Магистром.

— Ага, — вмешался я, — значит, этот тип, — кивок на набросок углем, — у вас называется Инспектором?

— Ну. К нашей группе он не относится.

— А где вы базируетесь? В каком из миров?

Пилот передернул плечами:

— Где-то в Зоне. Точно не знаю.

— И обычные боевые операции?..

— Уничтожение групп из Приграничья.

Мы с Роджером переглянулись, потом он задал новый вопрос:

— Вы относитесь к Институту?

— Официально подчиняемся, но в его структуру не входим.

— Забавно… — протянул я. — А на сей раз что вам задали? Конкретно?

— Высадить десант и прикрывать действия Ордена.

— А как вам сказали, — снова вступил Роджер, — кто здесь, в Гнезде, находится? Кого вы должны уничтожать?

— Небольшой контингент противника. А самый опасный — он, — Аллен кивком указал на меня. Я усмехнулся с грустным удовлетворением:

— Высоко котируюсь…. Значит, я агент из Приграничья?

— Так нам сообщили, — дипломатично ответил пилот. — Но мы не знали, что тут такая оборона.

Роджер многозначительно на меня посмотрел, снова обернулся к пилоту:

— Значит, основная цель — Меченосец?

— Верно.

— Кстати, — небрежно осведомился я, — а кто из этих шишек так лихо меня вычисляет? Магистр?

— Не только он. Ему помогал один тип, прилетел вместе с Инспектором. Из Института, кажется.