Наёмник

А теперь испуга на лицо побольше, давление снизить, чтобы лицо побледнело… Пафосно выставляю руки вперёд, как будто толкая что-то тяжелое. Массивная туша пробивает перила и падает вниз, к самому входу в Большой Зал. На секунду позже и не было бы никакого Перси Уизли… Поторопился. Нет, серьёзно убить Персика я не стремлюсь, просто не люблю его, как, впрочем, и любого другого жополиза. Нет, лесть – прекрасное оружие. Подхалимаж для какого-то действительно важного дела, например, спасения своей жизни – допустим, хотя и отвратителен. Но «работать языком» просто потому, что можешь…

— Мистер Поттер! Почему вы не были на праздничном пиру? – спросила, МакКошка стоило мне спуститься вниз.

— Какой сегодня день, профессор?

— Хеллоуин, — растерялась МакГонагалл.

— А ещё?

— Самайн, — отрицательно качаю головой. – День победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть?

— В точку. А ещё – смерти неких Джеймса и Лили Поттеров, — профессор чуть сбледнула с лица и отвела взгляд. Неприятно, когда тебя тыкают носом в очевидные вещи, о которых ты не подумал.

— Мистер Поттер, пять баллов с Рейвенкло за то, что подвергли свою жизнь опасности, — вы не догадались, кто это сказал? Сальноволосый, на самом деле, это не сало, а мазь для того, чтобы волосы не выпадали и лучше запасали энергию, и саркастичный, издалека смахивает на Бетмена. И да… Он тоже не праздновал. Не сейчас и никогда за последние десять лет. Показательный момент, хотя мне и не верится в длящиеся три десятилетия чистое светлое чувство по отвергнувшей, предавшей, замужней, мёртвой, в конце концов, женщине.

— Гарри, с тобой всё в порядке? Расскажи нам, что произошло, — сказал Дамблдор, мягко посвёркивая очками.

— Всё хорошо, профессор, — я всего лишь впервые в жизни официально убил разумное, пусть и ограниченно, существо. – Ну, я сидел в гостиной, читал про окклюменцию, а потом мне стало скучно. И я пошел гулять и встретил вот это. Вырвал дубинку и ударил его по голове, но он продолжил идти на меня. Я испугался и сделал то же, что и всегда дома – пожелал, чтобы он исчез. Ну, он и отлетел в колодец.

— Хм. Филиус, что там? – спросил директор колдующего что-то над трупом Флитвика.

— Он мёртв, Альбус. Вероятно, при падении сломал шею, — ответил декан. Если бы не вот такие моменты, легко можно было бы забыть, кто здесь второй боевик… И если ДДД берёт мощью и арсеналом, то полугоблин – огромным опытом.

— Ну что же, пятнадцать баллов Рейвенко за смелость, думаю, будут справедливой наградой.

Засим нас отпустили по гостиным. За что люблю свой факультет – почти все слышали мой рассказ, а тем, кто не слышал, пересказали и без меня. Никто не лез ко мне с просьбами рассказать ещё раз, как было бы на Гриффиндоре, не лез с поддержкой и сочувствием, как было бы у барсуков, не предлагал покровительства или союза, как было бы у змей. Просто все и так всё знают, стихийный выброс – обычное дело. Ну да, убил тролля. Ну и что? Те, кто помладше, не понимают слова «смерть», а те, что постарше… Они тоже не понимают. Осознают, понимают её неизбежность, но именно осознания смерти, необходимого для того, чтобы видеть фестралов, у них нет. Это не Том Риддл, из Хогвартса отправлявшийся под немецкие бомбы, это дети страны, которая не участвует в войнах (сравнительно), не страдает (пока что) от терактов… Откуда взяться осознанию? До них (части тех, кто останется, кто уйдёт и так всё понимают) только в битве за Хогвартс дойдёт, что вокруг – не игра, где можно быть хорошим, справедливым, благородным, всем из себя чистеньким и применять к стремящимся убить тебя врагам чары оглушения и обезоруживания. Единственная причина, по которой Хогвартс не пал через пару минут после прихода Волдеморта – то, что он не желал проливать слишком много магической крови, тут он был откровенен. Семикурсник смог применить Адское Пламя, а Волдеморт нет? И Беллатрис*? И никто из армии Пожирателей? Не смешите мои тапочки, мне щекотно. Если бы перед ними стояла цель убивать, замок бы просто выжгли изнутри. Тогда останутся безопасными только кабинет директора, Тайная Комната и Выручай-комната. Всё. Окружить замок непроницаемым для физических тел барьером, запретить аппарацию домовиков и просто подождать, пока выжившие выйдут.

В принципе, так можно было поступить изначально, но это во-первых, то, что дозволено повстанцу, не к лицу правителю, во-вторых, семьи учеников могли взбрыкнуть (Ага, всю войну, что ту, что эту, сидели как мыши под веником, а тут вдруг! Сам даже не верю…), в-третьих – какая бы тогда была Последняя Битва? Для Волдеморта, как и всей Англии, падение Хогвартса стало бы символом окончательного утверждения власти Пожирателей. Пожалуй, третье – самое важное, первая причина тоже важна, но он же был безумен, потому на вряд ли задумывался о первых причинах.

***

— Гарри! Гарри, проснись! – «разбудил» меня Бут.

— Что такое, Терри? Какого Мерлина ты будешь меня… — сверяю время по темпусу – В два часа ночи?!

— Гарри, я такое нашел! Ты должен это видеть!

— Что видеть, Терри?

— Там… Там зеркало! Я вижу в нём свою маму, вот я и подумал…

— Зеркало, говоришь?.. Что ж, пошли. Только как мы туда попадём? Нас по дороге схватит Филч, ты же знаешь, после той дуэли он очень часто бывает в этой части замка.

— Ну… Помнишь, мне на в сентябре прислали такой свёрток, из желтоватой бумаги? Так вот, там была мантия-невидимка. Написано, что от дедушки Роджерса, но он так давно живёт отшельником…

— Хорошо, доставай свою мантию, пройдёмся.

Мантия-невидимка

Класс: обычное

Придаёт одетому в неё магу оптическую невидимость.

Затраты: 125 MP/мин

Ну да, это тебе не легендарная мантия Певереллов. Так, поделка современных артефакторов… Фонящая в магическом диапазоне так, что без неё право слово было бы незаметнее. Впрочем, сегодня нас бы «не заметили» даже если бы мы вышли на поиск приключений в неглиже… Хотя Снейп бы потом долго на нас косился, да. А вот и он.

«Привет, проф!» — кинул я в него мыслеобраз. Вот и думай, что это было, гений от зельеварения, профан от ритуалов.

Западное крыло, второй этаж, старый пыльный кабинет. И – оно. Зеркало Еиналеж, одно из самых неоднозначных творений Ровены Рейвенкло. Охотник Грёз – демон, заключённый в нём – подписал контракт, что будет служить ведьме, пока не будет уничтожено его вместилище… Кто же знал, что заклинаний неразрушимости на зеркале хватит на шесть веков, за которые душа демона буквально срослась с колдовским стеклом?

Терри сел перед зеркалом и похлопал рукой рядом с собой. Ага, высунулся. Стандартной окклюменцией от него не отгородишься, тварь действует через душу. Вливаю в Духовный щит половину резерва и готовлюсь к бою. Просто так я не сдамся!

Я сел рядом с рейвенкловцем и уставился в глаза своего отражения. Секунда – и «другой я» стал тем, чем являлся когда-то – старшим демоном Инферно. Чёрное чешуйчатое тело, когтистые лапы лежат на шипастых коленях, кажущиеся хрупкими крылья сложены за спиной, позади скользит длинный и сильный крокодилий хвост, а глаза пылают расплавленным золотом.

Бью по ним своей волей, и демон чуть отстраняется. Раздаётся слышимое лишь мне яростное шипение. Ну да, впервые ты встретил кого-то, кто в силах ударить тебя. Когтистые лапы до упора вонзаются в ноги, демон подаётся вперёд и бьёт уже по моим щитам. Процентов семьдесят слетело, надо срочно что-то делать. Бросаю в него закрученную, подобно сверлу, силу. Первые три слоя моментально разлетаются цветным крошевом, но остальные спешно уплотняются, чтобы не пустить меня дальше. Не отпуская «сверло», начинаю подпитываться от замка, перехватывая его энергию, и создавая на щите врага случайные точки напряжения. Вынужденный держать предельно напряженный щит по всей области контакта, выходец из Инферно не может контратаковать меня. Четвёртый барьер рассыпался. Я наваливаюсь на пятый и оказываюсь в зеркальном лабиринте. Знакомо. Бью во все стороны мощнейшей волной пси с вложенным приказом «Уничтожить!» — и пятый барьер рассыпается невесомым пеплом. Шестой. Сиреневый туман… Яд. Выпускаю внутрь зекрала, которым и является окружающий меня пейзаж, волну маны Огня. Седьмой. Каменный лабиринт. Магией троп направляю себя к центру и, игнорируя сопротивление демона, оказываюсь перед рыцарем в полных чёрных латах. Уклоняюсь от меча-шпалы рыцаря, захожу к нему за спину, цепляюсь за выступ воротника и выпускаю в него каскад молний. В воздухе плывёт запах палёного волоса и мяса. Да, это больно, когда в тебя бьёт молния. Пространство вокруг издаёт нечеловеческий вой и рассыпается мелким крошевом… Которое я тут же подхватываю, закручиваю и бросаю на стоящий передо мной купол. Прорезаю круглый «косяк» и захожу внутрь, выбив его телекинезом.

Принимаю на жесткий блок меч человека. Распадаюсь туманом и, собравшись за его спиной, пробиваю ему грудь. Барьер не рушится, странно… Иерро проседает на четырнадцать процентов. Лучники! Бросаю в них пяток взрывных заклятий, по одному на каждого, и ухожу перекатом от удара мага. Рептилоид, отдалённо напоминающий того, что был в зеркале, бросает перед собой множество очень тонких потоков воздуха. На крыльях отлетаю из-под удара и выпускаю в ящерицу молнию, которая бессильно растекается по щиту мага.