Наездники
Шрифт:
– Вы хотите сказать, что мама пять лет была под нашей дачей?!
– Именно так. Но никто не догадывался.
– Она была жива?
– И не жива, и не мертва. Она, как кокон, висела в том подвале, а рядом с ней находилась ее подруга Оксана, жена Папани. И еще третья женщина. И, наверное, такой подвал в нашей стране не один. Все жизненные процессы в организме твоей мамы настолько замедлились, что она могла бы пробыть в состоянии комы еще несколько месяцев. Но вот раздается сигнал – настало время метаморфозы. То есть превращения.
– А внутри мамы был этот огурец?
– Это
– Ой, не надо так говорить, Елена Борисовна!
– Ты слишком много видела, девочка, чтобы теперь закрывать на это глаза.
– Все равно жутко!
– Парализующее вещество наездников поддерживает в человеке жизнь до последнего мгновения. Это необходимо личинке. Оболочка человека продолжает существовать и, если надо, двигаться, даже после того, как личинка ее покинет. Это тебе ничего не напоминает?
– Оксана? Я же видела разрез на ее животе!
– Перед тем как погибнуть, оболочка Оксаны послушно исполнила волю наездников. Они приказали убить Олега, и она попыталась это сделать.
– Но они не хотели, чтобы Оксану обследовали в больнице...
– Для них это была бы катастрофа.
– Детеныш даже взорвал морг.
– Они почуяли опасность.
– От Олега?
– От Олега, от тебя...
– А я-то чем им угрожала?
– Ты была знакома с Олегом, он мог тебе довериться. Мы старались следить за ними, но, пока Оксана не попала в больницу, мы ни в чем не были уверены. Зато Олег Владиславович выследил их. Он как-то догадался о подвале и забрался внутрь, не дожидаясь нас.
– Он опоздал?
– К сожалению, да.
Они уже ехали по Москве, вскоре за Кольцевой свернули на неизвестную Верке шоссейку и вкатили на территорию скучного-прескучного панельно-блочного небоскреба серого цвета. Перед подъездом стояло несколько машин, большей частью отечественных, а дальше у бокового входа Верка увидела реанимобили. Вроде бы наши...
Елена поставила машину сбоку от входа, ловко втиснувшись на стоянке между двух «Нив».
– Вот и наша обитель, – сказала она.
На вывеске у дверей была непонятная, может, даже секретная надпись:
РАДИОЛОГИЧЕСКИЙ ЦЕНТР № 7.
Глава 11
Елена провела Верку на второй этаж. Ванечки там не было. И мамы тоже. В том коридоре были только кабинеты. Елена стала звонить по разным телефонам. Верка понимала, что теперь они в институте и надо терпеть, пока Елена все не выяснит.
– Я немного полежу, – сказала она и показала на узкий черный кожаный диван.
– Погоди, – остановила ее Елена. – Сначала я покажу тебе ванную.
Ванная и туалет были за три двери от ее кабинета. Там, на крючках, в ряд висели свежие полотенца.
– Ты возвращайся и поспи, – сказала Елена. – Твоя мама все равно еще под наркозом.
– А Олег?
– Какой Олег?
– Олег Владиславович, мой сосед.
– Он тоже спит, – сказала Елена. – Возьми это полотенце. А вон там шампунь. Если проголодалась, мы с тобой
вместе поужинаем.– Хорошо.
Верка осталась одна.
Ванная была слишком белой и блестящей. Все вокруг так сверкало, что было неловко прикасаться. Верка подумала: хорошо ли будет, если она немного постирает? Потом решила: «Лучше постираю перед сном». Но душ она приняла, и стало полегче.
Когда человек стоит в душе, он всегда думает. Верка не была исключением.
Ей уже не было страшно. Она верила в то, что маму вылечат. Если бы эта личинка успела навредить маме, наверное, Елена сказала бы об этом. А может, не сказала бы? Пожалела?
Надо срочно идти в реанимацию! Врачи не ожидают, что Верка опять не послушается и побежит искать маму.
Верка быстро оделась, пригладила мокрые волосы и выскочила в коридор.
Как же она раньше не сообразила? Доверилась Елене, а та ее просто пожалела.
В коридоре было пусто. Но стоило Верке выйти из душевой комнаты, как она увидела медсестру. Нет, с сестрой лучше не встречаться. Сестры всегда задают вопросы. Верка переждала, пока сестра пройдет мимо, и поспешила по коридору. Дверь в палату справа была приоткрыта. В палате стояли четыре кровати, но занята была только одна. На ней лежал человек средних лет, лысенький, с острой бородкой. Он читал газету.
– Простите, – тихо спросила Верка, – как мне пройти в реанимацию?
– А ты нездешняя? – спросил мужчинка.
– Если не знаете, так и скажите! – огрызнулась Верка.
– А зачем тебе в реанимацию?
– У меня там мама лежит.
– Ну так бы и сказала, – обрадовался мужчинка. – Я тебя провожу, все равно делать нечего.
– Не надо меня провожать. Увидят!
– А ты сюда проникла без разрешения? Я правильно тебя понял?
– Так не скажете?
Мужчинка уже вскочил. Он был немного выше Верки и одет в яркую голубую пижаму.
– Пошли, – скомандовал он.
Верка пошла за ним.
– Ты не удивляйся, – сказал мужчинка с бородкой. – Я по специальности экскурсовод. Много лет проработал в Шушенском, в музее-заповеднике. Водил иностранные делегации на охоту по ленинским местам. Да вот подцепил что-то в лесу, три операции сделали... И теперь временно нетрудоспособен. А ты тоже из Шушенского?
И тут раздался женский голос:
– Ульяновский, вы куда опять помчались? Экскурсию ведете?
– Это Валерия! – ахнул мужчинка. – Дальше ты идешь без меня! – Он поспешил обратно, но, уходя, подмигнул так хитро, что Верка поняла: экскурсовод что-нибудь придумает.
Верка смело пошла дальше – ей-то отступать было некуда.
Она миновала сестру. Перед ней была матовая стеклянная дверь.
«Мама здесь, – поняла Верка. – Она меня ждет...»
Верка уверенно открыла дверь и вошла.
Но оказалась не в палате, как ожидала, а в пустой комнате, где была еще одна дверь с кодовым замком.
Верку опередили. Перед внутренней дверью стояла белокурая медсестра и набирала номер.
Когда сестра обернулась, Верка заметила, что за ней, прижавшись к стене, стоит карлик в белом халате. Или ребенок... Или детеныш наездника, осы церцерис грандиозис.