Наездники

Фен, у которой ломило все тело от скребка и щетки, а пальцы болели от заплетания косичек, стояла в своей красной тенниске и ожидала возвращения Макулая на площадку сбора. Она нервничала значительно сильнее, чем обычно. Сегодня ей придется играть более важную роль. С тремя другими конюхами она проведет все соревнования в отгороженной части арены и будет менять седло Джейка для каждой новой лошади. Рядом стояла Диззи: без лифчика, восхитительно смотревшаяся в розовой тенниске. Однажды и я буду выглядеть так же хорошо, как она, – поклялась себе Фен. Затем она подавила эту самонадеянную мысль и посмотрела на многочисленные препятствия. Как страшно Джейку. Поле опустело, крупные дамы суетились с мерными лентами, в последний раз проверяя высоту жердей.

– Я поставил 100 фунтов на Кемпбелл-Блека, – сказал в полголоса полковник Мелизу. – По моим прикидкам между ним и Людвигом будет перепрыжка, американец станет третьим, а Ловелл останется без медали. У него совершенно нет выдержки.

Хелин, глядя на наездников в красных френчах, вспомнился первый день, когда она повстречалась с Рупертом на охоте.

– Господи, – молилась она, – пожалуйста, восстанови мой брак и сделай так, чтобы он победил, но только если ты считаешь, что это правильно, господи.

Тори, находившаяся на трибуне наездников с Даклисом и Исой, молилась о том же, но без всяких условий.

– Интелесно, а когда папочку еще лаз вылвет? – спросил Даклис.

В этот момент выехал Людвиг и воцарилась тишина. Когда он проезжал мимо ложи президента и снял шапочку, остальные члены немецкой команды, которые уже изрядно приняли шампанского, встали и выбросили вперед руки в приветствии «Хайль Гитлер», после чего у полковника Роксборо чуть не случился удар, и он приобрел цвет красной гвоздики.

Единственными звуками было фырканье лошади, удары копыт и неумолимое тиканье секундомера. Подобрав свой мощный каштановый круп – символ надежности, Клара отпрыгала чисто.

Мелиз закурил сигарету. – По крайней мере, теперь мы знаем, что через эти препятствия можно прыгать.

Выехал Дино что-то говоря своему молодому жеребцу.

– Прекрасная лошадь, – сказал Мелиз.

И красивый наездник, – подумала Хелина, которая сидела рядом с ним.

Будучи значительно легче, Человек президента, казалось, прошел вдвое быстрее. Дино исповедовал акробатический стиль, а почти французская элегантность и хороший внешний вид вскоре заставили зрителей разразиться криками приветствия. Он тоже прошел чисто.

Затем появился Руперт, затягивая уздечкой рот рвущегося Змееныша и подогревая так, что тот вынужден был всю дистанцию пройти с натянутыми поводьями. Благодаря какому-то чуду расчета и балансировки он тоже прошел чисто, и Змееныш галопом ушел с поля, два раза дико взбрыкнув и чуть не растоптав группу фоторепортеров.

Мелиз вздохнул.

– Господи, помоги тем, кто пойдет за ним.

– Ни на пенни меньше, чем 30 000 фунтов, – продолжал торговаться Дриффилд.

Фен в последний раз легонько шлепнула Макулая и поцеловала его.

– Удачи. Помни, ты самый великий, и не забудь, что ты должен сделать, чтобы отомстить.

Джейк вдруг посерел. – Я не могу.

– Нет, можешь. Ты сделаешь это ради Макулая и мисс Блен кинсон.

– Я откажусь от участия.

– Не откажешься. Закрой рот и выезжай.

– Номер четыре, – раздраженно выкрикнул судья на площадке сбора.

Джейк выехал на поле совершенно несобранным. Создавалось впечатление, что он никогда в жизни не сидел на лошади. Завалив первое препятствие, он абсолютно неправильно взял второе, так что Макулай на твердой земле споткнулся и чуть не опустился на колени. Затем он зацепил третье.

Двеннадцать штрафных очков. Его испортили, – подумала Тори в отчаяньи.

– Он продул, – медленно выговаривая слова, произнес Дино.

– О, мой бог, – прошептала Фен. С болью она наблюдала за десятыми секунды, которые накручивал секундомер, пока Джейк заставил Макулая стать неподвижно, провел рукой по его шее, что-то сказал и начал снова.

– Да он не может управлять своей собственной лошадью, – едко бросил Руперт. – Странно, как он вообще попал в финал.

– У него наверняка будут штрафные по времени, – заметил полковник Роксборо.

Джейк начал снова в какой-то бессистемной манере и остальные десять препятствий взял чисто, но ему не удалось связать всю трассу, и он заработал 3, 5 очка штрафа по времени.

Подъехав к Фен, он покачал головой.

– Великолепное начало, а?

– Соревнования только начались, подожди, – ответила она давая Макулаю кусочек лимонного шербета. Затем, когда Джейк слез с лошади, она сняла седло, которое надо было надеть на Змееныша – лошадь, на которой Джейк скакал в следующем заезде.

– У тебя есть три минуты, чтобы разогреть его, – проговорила она, глядя на свои наручные часы.

– Как по мне, то его следовало бы охладить.

Подошел конюх Людвига забрать Макулая, который уходил очень расстроенным, постоянно поворачивая голову, чтобы бросить укоризненный взгляд на Джейка. Джейк же подошел к Змеенышу. Тот прижал уши и начал вращать глазами.

– Ну, теперь ты получишь взбучку, – прошипела ему Диззи

На огражденной веревками арене Макулай сделал несколько диких прыжков, чуть не выкинув Людвига из седла. Ему не нравилась дисциплина немецкого наездника. На поле же он появился с выражением упрямого мученика на своей белой морде.

– Смотрится как старый осел, – хихикнула Фен. – Ну, разве он не красив?

Однако, несмотря на свое неодобрение, Макулай дал Людвигу возможность отпрыгать хорошо и прошел чисто.

– Интересно, что может сделать эта лошадь, если у нее на спине подходящий наездник, – проговорил Руперт.

Дино выехал на Кларе. Он очень нервничал и мало помог Кларе, но каждый раз, когда он подводил неправильно, ее хорошая тренированность вытаскивала его из неприятностей. Она как вертолет взлетала на своих мощных сухожилиях.

Джейк не захотел смотреть как Руперт пройдет на Человеке президента. Он знакомился со Змеенышем. Несколько минут он потратил на то, что почесывал ему за ушами и гладил его потную взмыленную шею, давая кусочки сахара. Став перед вызовом обуздать новою лошадь, он был слишком занят, чтобы нервничать.

В следующее мгновение Джейк сел верхом, решив не тянуть рот лошади. Он продолжал с ним разговаривать. Змееныш был таким коротким в передней части, что казалось сидишь на краю обрыва, который в любую минуту мог обвалиться и превратиться в землетрясение. Одну или две оставшиеся минуты он спокойно поездил по кругу, продолжая поглаживать и говорить, затем пустил его в прыжок, позволив держать голову свободной. Казалось, вдруг Змееныш подобрел.