Нафеячу по полной, или Наполовину ведьма

— Ну, хорошо, — сделал мне одолжение профессор, усаживаясь обратно в свое кресло, а потом внезапно дунул мне в лицо порошком и ухмыльнулся: — Конечно, ответите — от пыльцы правды еще никто не мог увернуться.

От неожиданности я чихнула. А ушастый злыдень как ни в чем не бывало продолжил свой допрос с пристрастием:

— Сколько вам лет?

— Девятнадцать, — ответила на автомате.

— Кто ваш опекун?

— Горский.

— Вы же говорили, что Чарвиль — ваш род. И как только вам удается обходить мое чутье правды? — задумался он.

— Чарвиль — это поместье, — сдалась я.

А потом задумалась: «Обходить его чутье? Неужели?». Выходит, что незнание и непонимание многого действительно здорово выручает. Хочет правды — от ее получит.

На моих губах расползлась улыбка, от которой в синих глазах тотчас промелькнуло замешательство и удивление.

Я гордо задрала подбородок, и глядя в упор на главу МАМИ, решила выложить ему все, что со мной успело приключиться как на духу:

— Все началось с обычной чашечки кофе. Я, кажется, заснула в кафе и каким-то образом очутилась в розовой-прерозовой комнате, с розовыми-прерозовыми волосами и в розовом прерозовом платье. В теле девушки-овоща, в кресле на колесиках. А белочка меня поздравила с возвращением в родной мир…

— Так интересно, продолжайте, — ректор подался чуть вперед и, кажется, затаил дыхание. Еще бы, наверное ему впервые в жизни пришлось слушать такой правдивый бред, в котором не было ни грамма лжи.

— А что тут рассказывать? — хмыкнула я. — Потом прилетели осы и начали жужжать про то, какая Анастейша не такая и попросили ее, то есть меня, сидеть тихо.

— Дальше? — попросил ректор, чуть ли не хватаясь за голову.

— Затем принесла нелегкая племянника Повелителя, который захотел взять меня в жены.

— Но вы же несовершеннолетняя, — возразил профессор Лэндон Рзоу, перебивая меня.

— Ну да, так мы с белкой ему и ответили. А потом пришел Кощей, и они с племянником прямо в комнате Барби начали выяснять отношения. В конечном итоге мою кузину решили лишить голоса, Брендона спеленать путами, а меня — забрать во дворец, чтобы подумать, что же со мной делать дальше. А можно было просто удочерить!

— Я чувствую, что вы не врете, да и порошок не даст вам этого сделать, — взвыл ректор, а в следующий миг взмолился: — Но, прошу, дальше давайте по существу! Откуда у вас взялась магия тьмы?

Я мысленно ликовала. Ага, как же, по существу! Сам обсыпал меня пылью правды, а теперь не хочет ее слушать?

На рассеянное лицо профессора без смеха взглянуть было нельзя, небось, его заостренные на кончиках длинные уши уже начали потихонечку сворачиваться в трубочку, а мозг закипать. Вот-вот из носа дым повалит.

— Я же говорила, — мило улыбнулась я, отвечая на его вопрос. — Сначала была искра, а потом притянулась темная субстанция.

— Что за искра? Что за субстанция?

— Понятия не имею. Видите ли, я скоро проснусь и тогда не станет ни вас, ни Повелителей с белочками, ни летающих черепушек — НИКОГО. Даже обидно. Я только-только начала входить во вкус.

У ректора под левым глазом задергалась жилка так, словно там только что в предсмертных судорогах скончался червячок. Ну все, кажется, я перестаралась. Допекла-таки свою синеглазую галлюцинацию.

Глава 6

— Такого крепкого орешка за всю мою достаточно долгую практику на посту ректора еще не наблюдалось, — сокрушенно вздохнул Рзоу. — Поймите, мне необходимо знать все о каждом поступающем, тем более о таком сильном субъекте, как вы.

Субъектом меня еще никто не называл.

Он что, думает, я проникнусь его речью и все выложу на блюдечке с голубой каемочкой? Ага, сейчас.

Я закатила глаза и внезапно рассмотрела над головой мужчины люстру, на которой сидела… Беляна? Мои глаза округлились. Как ей удалось проникнуть обратно. Я же видела, как она вместе с хранителем выходила за дверь.

Белка красноречиво закивала мордахой, легонько провела правой конечностью по своему рту так, как будто закрывала его на замок, а потом сложила лапы на груди.

Я никогда не понимала игру в «Крокодила». Не могла ни толком изобразить запрашиваемое слово, ни отгадать. Белка даже не удосужилась показать количество слов, и что это: прилагательное, сказуемое или подлежащее. Честно пыталась понять, однако в моей голове был такой сумбур и кавардак, что разобраться в знаках зверюшки не представлялось возможным.

Белка шлепнула себя по лбу и показала удушье с высунутым языком. Я повторила за ней, намереваясь побыстрее раскусить ее гениальный замысел. Но ничего не выходило.

Со стороны ректора раздалось шуршание. Ой. Как я могла забыть про синеглазого?

Я опустила взгляд, чтобы посмотреть, что там происходило.

С облегчением поняла, что мои гляделки с Беляной для него остались незамеченными.

Мужчина закрыл свою записную книгу, и вперился в меня внимательным взглядом опытного хакера, который замыслил взломать Пентагон. Я даже представила, как в его голове крутятся шестеренки. Ненароком подумала, что сейчас снова начнет копаться в моей голове. Но эльф удивил:

— Да вы больны. Почему сразу не сказали, что плохо себя чувствуете? Своим недавним вмешательством, я же мог значительно усугубить ситуацию.

— Так не вмешивались бы! — возмутилась я.

Мужчина вскочил со своего насиженного кресла, приблизился ко мне и приложил свою приятную прохладную ладонь к моему лбу. Я зажмурилась от удовольствия и, когда он хотел отстраниться, не позволила ему сделать этого, ухватившись за его кисть, как за спасительную соломинку.

— Знаете что сделаем? — не оставляя попыток забрать свою конечность, проговорил ректор. — Вы сейчас же меня отпустите, а я вам выдам шар распределения.

— Еще чего, — возразила я, вцепляясь в его руку еще сильнее. — Не отдам. Мое.

— Он живо вас определит на факультет, — продолжал говорить ректор, как душевнобольной, — а потом хранитель перебросит вас в крыло к целителям. Как только более или менее придете в себя, Грен поможет с заселением — подберет вам комнату. А потом снова встретимся в моем кабинете. Я пришлю вестник.

— Ваш хранитель уже так помог! — с сарказмом в голосе проговорила я, продолжая наслаждаться прохладой кожи ректора. — Век не забуду, — продолжила, чуть ли не мурлыча от блаженства.