Нагадай мне любовь

— И донья Лусия не возражает?

— Она смирилась. Она готова на все ради моего отца, и я должен признать, что с ней Лаура никогда не ведет себя вызывающе. Моя мать терпит ее присутствие. Хорошо хоть, что Лаура редко бывает в Алаведре. Отец купил ей квартиру в Мадриде, и она предпочитает проводить время там или со своими дружками-цыганами.

— Но раз твой отец не возражает, то почему ты так злишься?

— Потому что это оскорбление для меня и моей матери! — выпалил Иларио.

— Ты должен понять точку зрения отца, — возразил Питер. — Он любит Лауру и гордится ею. В конце концов, ничего страшного не произошло. Она твоя сестра и, по-моему, все-таки милая девушка…

— Милая девушка? — расхохотался Иларио. — Еще бы! Трудно ожидать другой реакции от человека, который только что целовал ее. Но я не ослеплен ее достоинствами и вижу, чего она добивается. Вначале она хотела разорить и опозорить его, сейчас она поняла, что гораздо выгоднее будет заполучить целиком состояние Диего Мендеса.

— Не драматизируй, Иларио, — недовольно поморщился Питер. — Лаура не похожа на чудовище, которым ты пытаешься изобразить ее.

Слова Иларио о том, что он целовал Лауру, ранили его. Если бы ты не вмешался, дружище, невольно подумал он, то я бы обязательно поцеловал ее. Но твое появление и твои обвинения лишили меня этой радости…

— Тебе кажется, что я преувеличиваю? — Иларио сжал кулаки. — Вот видишь, она уже успела превратить тебя в своего сторонника. Если бы ты провел с ней наедине еще полчаса, ты бы возненавидел меня.

— Неправда, — возразил Питер. — И Лаура вовсе не очерняла тебя. Она просто рассказала мне историю своего появления в Алаведре. После происшествия на площади я имел право на небольшое объяснение. И должен тебе признаться, коварства и драматизма в ее версии было гораздо меньше, чем в твоих словах.

— Конечно! — воскликнул Иларио. — А ты не задавал себе вопрос, с какой стати она принялась расписывать тебе подробности своей жизни? Гораздо логичнее было бы предоставить слово моему отцу. И потом, разве обязательно пускаться в объяснения ради человека, которого видишь второй раз в жизни?

Питер был вынужден признать, что Иларио по-своему прав.

— Но зачем ей лгать мне? — воскликнул он. — Что я могу ей дать?

— Лаура всех опутывает паутиной своей лжи, с горечью сказал Иларио. — Она знает, что ты мой друг, и решила переманить тебя на свою сторону. О, она прекрасно знает, как наносить смертельные раны. И к тому же ты хорош собой… Чем она лучше других женщин, которые просили меня познакомить их с тобой?

Из всей речи Иларио Питер уловил только то, что друг считает его достаточно красивым, чтобы привлечь внимание Лауры.

— Сынок, ты здесь?

Мужчины обернулись. На балкон заглянула донья Лусия Мендес.

— Отец повсюду разыскивает тебя, Иларио, — сказала она, и в ее нежном голосе прозвучал упрек. — Нехорошо так долго отсутствовать, ведь ты тоже хозяин Алаведры…

Питер почувствовал намек.

— Простите, донья Лусия, что я оккупировал вашего сына, — произнес он по-испански. — Но мы уже возвращаемся к гостям.

7

Наутро Питер проснулся с больной головой. Сознавая, что вчера он слишком увлекся великолепным шампанским Диего Мендеса, он чувствовал себя весьма неловко. Надеюсь, я не натворил глупостей, думал он, смутно припоминая, что разговаривал с какими-то женщинами и выдавал один комплимент за другим. Такое поведение было для Питера Стентона совершенно несвойственным, и он терзал свою память, стараясь вспомнить подробности.

Однако все, что произошло после беседы с Иларио на балконе, слилось в одно большое разноцветное пятно. Питер до сих пор слышал пронзительный женский смех и чувствовал вкус шампанского во рту. Не самое приятное ощущение. Воспоминания о том, что сказал Иларио, тоже не улучшали его настроения. Лаура Кавадос. Прекрасная и опасная. Кто из вас двоих прав, Иларио или ты?

Питер подошел к окну и распахнул его. На него пахнуло утренней свежестью. Несколько минут он спокойно постоял, жмурясь на солнце, наслаждаясь его теплыми ласковыми лучами. Двор перед ним был абсолютно пустынен. Иларио не обманывал, когда говорил, что на эту сторону дома редко забредают гости. Питер без труда мог представить себе, что в поместье больше никого нет и он отрезан от всего мира.

Пренебрежение гостей Диего Мендеса к этой части Алаведры объяснялось тем, что здесь было мало приспособлений для приятного времяпрепровождения. Чистый, ухоженный дворик, плавно переходящий в заросший дикий сад, не привлекал внимания людей, жаждущих бурных развлечений и романтического общения. Единственное, что могло бы завлечь одинокого гостя, — так это небольшой бассейн в левом углу дворика. Но его размеры были слишком скромны, чтобы заинтересовать кого-либо в Алаведре, кроме Питера Стентона. Гости обычно приезжали в Алаведру за флиртом, а не за уединением.

Поэтому неудивительно, что Питер никого не увидел там в это раннее утро. Он внимательно оглядел дворик. Мраморные светлые плиты, которыми он был выложен, потемнели от времени, редкая зеленоватая травка пробивалась в узкие щели между ними.

Питеру нравилось именно это впечатление заброшенности. Все остальное в Алаведре было слишком хорошо, без единого изъяна, и Питер порой чувствовал себя как в музее. А этот уютный дворик, бассейн с прозрачной изумрудной водой, несколько шезлонгов, небрежно расставленных вокруг, полностью отвечали его представлению об идеальном человеческом жилище.

Вода в бассейне переливалась в лучах солнца, и Питер ощутил непреодолимое желание искупаться. Наверняка тогда головная боль отпустит его, и сухость во рту исчезнет. Он быстро надел плавки, захватил большое полотенце и вышел из комнаты. Он знал, что может спуститься во дворик по отдельной маленькой лестнице, и поэтому не беспокоился насчет своего внешнего вида. Вряд ли он встретит кого-нибудь в это время.

Питер вышел на улицу, всей кожей впитывая живительное тепло. Нагретый мрамор обжигал ступни, но Питеру нравилось это ощущение. Он потянулся, радуясь тому, что может побыть один в столь прекрасном месте…

— Мистер Стентон, что же вы остановились? — послышался высокий девичий голос. — Неужели вы против, что я вторглась в ваш бассейн?

Питер вздрогнул. Блаженные мгновения были безжалостно уничтожены. Он повернул голову и неодобрительно сжал губы. На краю бассейна, где пять минут назад никого не было, сидела девушка в бордовом купальнике и махала ему рукой.

Питер обреченно вздохнул и направился к ней, чувствуя, что его попытка улучшить свое физическое и душевное состояние потерпела крушение. Сейчас ему придется развлекать эту девицу разговором, а он даже не представляет себе, как ее зовут. Но она знает его, значит, их вчера познакомили. Будет глупо спрашивать ее имя снова…

В жизни больше в рот не возьму столько спиртного, мрачно думал он про себя, подходя к бассейну. Ему хотелось удушить навязчивую гостью, а приходилось мило улыбаться и делать вид, что он безумно рад видеть ее.

— Доброе утро, — проговорил Питер со всей любезностью, на которую был способен в данных обстоятельствах.

— Не похоже, чтобы оно было для вас очень добрым, — покачала головой девушка. — Наверное, дело в шампанском Диего?

Она сочувственно улыбнулась, и Питер ощутил, как его неприязнь стремительно тает. И когда он успел стать нелюдимом? Он должен радоваться тому, что такая красивая девушка приветствует его сегодня утром и хочет поговорить с ним. Еще бы вспомнить, как ее зовут… Но нельзя же желать все сразу.