Нагаш бессмертный

Неферата поблагодарила жрицу слабой улыбкой. Она протянула руки и длинными холодными пальцами взяла кубок. Тонкий металл согревал ее. Как всегда, Неферату мучила жажда. Сколько бы ночей ни проходило, эта жажда оставалась неизменно острой как бритва.

Осторожно, с выверенной неестественной грацией, она поднесла кубок к губам. Горячий сладкий напиток с привкусом меди сразу наполнил все ее тело теплом и силой. Она пила медленно, смакуя ощущения смертной жизни. Допив до дна, кончиком языка слизнула красную каплю с обода кубка, а потом отдала пустой сосуд. Неферата почувствовала, как ее лицо покрыл румянец жизненной энергии, которая затухала, будто жар в остывающем очаге. Всего через несколько часов жажда вернется, острая и безжалостная, как никогда.

– Это неразумно, – сказал лорд Анхат, не поднимая головы. Когда-то он жил по-настоящему, слыл красивым харизматичным аристократом, с чарующей улыбкой и темными пронизывающими глазами. Ростом он немного превосходил большинство неехарцев и сохранил хорошую подтянутую фигуру даже в зрелом возрасте; всем своим видом он показывал, что богатство и власть даны ему с рождения. – Разетрийцы теряют терпение. Просто отдайте им мальчишку, и покончим с этим.

Глубокий командный голос аристократа эхом прошелся по тускло освещенному святилищу. Над ними, в свете солнечных лучей, проникавших через узкие отверстия в потолке зала, возвышалась алебастровая статуя Асаф, богини любви и магии, древней покровительницы города. Боги благословляли неехарцев на процветание в этих песках пустыни на протяжении тысяч лет, и все это время священный договор между человеком и богами закреплялся во плоти старших дочерей представителей царской династии Ламии. И, несмотря на то что соглашение нарушили столетия назад во время войны против Узурпатора, кровь еще держала договор в силе, а этот храм стал местом для почитания богов.

По правде говоря, храм стал тайным сердцем истинной империи Ламии и служил крепостью и убежищем для своих бессмертных хозяев. Когда Нагаша победили при падении Махрака, более четырехсот лет назад, восставшие цари на Востоке преследовали отступающую в Кхемри армию Узурпатора. Правители Разетры и Ливары хотели положить конец жестокому царствованию Нагаша, но их бывший союзник, юный царь Ламии Ламашиззар, преследовал другие цели. Заручившись помощью предателя Архана Черного, Ламашиззар нашел книги и записи Нагаша и вынес их из разрушенного города. Царь Ламии искал секрет вечной жизни, но его планы раскрыла молодая царица, которая постигла искусство Нагаша быстрее, чем он сам. И хотя Ламашиззар нанес удар первым, когда отравил Неферату ядом сфинкса, она возродилась благодаря мощному союзу темной магии и крови.

Повинуясь жесту Нефераты, жрица ушла и унесла кубок. Неферата повернулась ко второй жрице, которая ждала с опущенными глазами и держала в руках изогнутую маску из чеканного золота. Черты маски служили холодным отражением лица Нефераты – ее смастерили ремесленники во времена молодости царицы, чтобы скрыть ее божественную красоту от недостойных глаз. Неферате приходилось носить эту маску на людях каждый день своей жизни, а после смерти, как и ее предшественницам, лечь с ней в гробницу. Неферата закрыла глаза, прижимая холодную маску к лицу, и, как всегда, вспомнила о собственной смерти, которая произошла несколько веков назад.

– Алкадиззар не готов. Пока еще нет, – ответила она.

Ее мелодичный голос нес успокоение и радость, будто дождь в пустыне. Ни один мужчина в здравом уме не мог остаться равнодушным к этому голосу, что бы ни таилось в его сердце, но Апхат остался при своем мнении.

– Вы играете с войной, – мрачно сказал аристократ. – Кхенти плевать хотел на то, что вы думаете. Он требует, чтобы мы немедленно отдали ему Алкадиззара. Вы меня понимаете?

Неферата быстро выпрямилась и взглянула на Анхата. Ее губы под маской раскрылись, обнажая два изогнутых хищных клыка. Хоть он не видел ее лица, сила ее взгляда приковала его к месту.

– Ты забываешь, кто здесь хозяин, Апхат! – Ее голос превратился в негром кое рычание. – Кхенти может говорить все что угодно. Если ему нужен Алкадиззар, ему придется иметь дело со мной.

Из теней рядом со входом в святилище показалась фигура. Лорд Ушоран вышел вперед, держа свой пустой кубок в руках. Хотя с царской династией его связывало отдаленное родство, что делало его влиятельным аристократом, Ушоран не походил на энергичного, обаятельного Анхата. Он обладал средним ростом и мягкими, невыразительными чертами лица, которые сложно запомнить. Владыка Масок любил интриги и за несколько столетий организовал сеть шпионов по всей Неехаре.

– Вам придется поспорить не только с Кхенти, – сказал Ушоран. – Мои агенты в Разетре докладывают, что Атен-Херу предупредил свою знать, что их в любой момент могут призвать к оружию. Более того, царь разослал множество писем правителям Ливары, Ка-Сабара – даже в далекий Зандри. – Он пожал плечами. – Быть может, Атен-Херу готов к вашему повторному отказу.

Это даст ему повод объединить другие города и столкнуть нас с союзом великих городов.

– Если это случится, нам не выстоять, – объявил Анхат. – Мы не сможем соблюсти наши торговые договоры и долговые обязательства, а другим городам надоело платить нам золото из года в год. Зандри уже много лет хочет нарушить наши соглашения; если Атен-Хем объявит, что разрывает свои обязательства перед нами, то другие города последуют его примеру.

– А как же армия? – спросила Неферата. – Прошло уже пять лет. Они готовы сражаться?

Анхат вздохнул:

– Чтобы создать армию заново, нужно очень много времени. Мы восстановили войско до прежних размеров, но отрядам не хватает опыта. Они справятся с такими слабыми городами, как Ливара или Махрак, но разетрийцы – совершенно другое дело.

Неферата сделала знак, и из теней святилища выбежали жрицы, чтобы поставить резное кресло у ног большой статуи. В храме всегда находилось не больше трехсот жриц и послушников, и самые преданные из них становились ее личными слугами. Они полностью принадлежали: ей, плененные соблазнительной красотой Нефераты и ее непреклонной волей. Она плавно уселась в кресло, позволив жрицам суетливо поправить ее золотистые одеяния и одернуть рукава шелкового платья.

– Алкадиззар должен остаться, чего бы: Кхенти ни хотел, – сказала она двум лордам. – А разетрийцы будут вынуждены смириться с этим. Вот увидите. – Она отмахнулась от жриц. – А теперь идите. Кхенти и его вассалы уже близко.

Ушоран молча скрылся в тенях. Анхат на мгновение задержался, злобно сверкая глазами.

Ваша одержимость этим человеком погубит нас всех, – сказал он. – Помяните мои слова, Неферата.

Однажды Ламия будет гореть, и причиной тому будет Алкадиззар.

Неферата резко выпрямилась и уже хотела обрушить на Анхата свой гнев, но и он исчез. Через несколько секунд большие двери святилища впустили лорда Кхенти и его свиту.

Кхенти прожил немало лет, но, как и почти вся мужская часть знати Разетры, еще был вполне способен сражаться вместе с другими воинами. Он обладал высоким ростом и широкими плечами, мощными запястьями и жилистыми руками фехтовальщика, а его грубое воинственное лицо напоминало Рах-амн-хотепа, легендарного царя-воителя города.

Неферата не без удивления заметила, что Кхенти пришел на аудиенцию в полном боевом облачении; поверх плотной рубахи и юбки из шкуры громовой ящерицы он надел тяжелый железный чешуйчатый жилет, который, без всякого сомнения, за большую плату выковали в новых кузницах Ка-Сабара. Его левая рука покоилась на потертой рукояти тяжелого хопеша, закрепленного у бедра; темными глазами он исследовал тени святилища, будто ожидал какой-то засады. Увидев враждебное выражение на лице аристократа, она печально улыбнулась, пробежав языком по острым кончикам клыков.

– Входите, и добро пожаловать, – сказала Неферата разетрийцам.

Ее глубокий голос, немного усиленный магией в ее жилах, эхом разошелся по святилищу. Сопровождавшие Кхенти телохранители почти одновременно замедлили свой быстрый шаг, расслабили плечи и убрали руки с эфесов мечей. Однако их хозяин, похоже, не отличался приветливостью; более того, суровый взгляд Кхенти стал еще подозрительнее, хотя и смотрел он только на Неферату.

– Да пребудет с вами мир, и помните, что божественная сила течет только в крови избранных, – продолжала она, не спуская глаз с Кхенти. Приблизившись к нему, она слышала шепот крови в его венах и отчетливо различала каждый удар его сердца. – Вы почтили нас своим присутствием, лорд Кхенти. Вы прибыли с жертвоприношением, которое умилостивит богов?