Наглый роман
Шрифт:
— Они не оставят тебя в стороне, Белль, милая, — говорит Дон, кладя руку ей на голову.
Ваня поворачивается и бросает на меня неприязненный взгляд. — Этот разговор не окончен.
— Даже не мечтал об этом, милая.
Мы следуем за детьми в гостиную, где тусуются другие пары. Я замечаю Макса в углу без пиджака, с распущенным галстуком и пристальным взглядом, устремленным на башню Дженга между ним и Майклом.
— Ты здесь? — Мой лучший друг ворчит на меня, едва поднимая взгляд.
— Да. — Я неторопливо подхожу к Майклу и шепчу достаточно громко, чтобы Макс мог услышать: — Я
Мрачный парень расплывается в легкой улыбке. — Спасибо.
Макс пронзает меня раздраженным взглядом. — Пошел ты, Маллиз.
Я ухмыляюсь и иду на звук смеха на кухню.
Даррел, Санни, Алистер и Кения стоят у островка. Даррел и Алистер в своей обычной униформе — дорогих костюмах и галстуках. Женщины более непринужденны в длинных, струящихся платьях пастельных тонов, которые подчеркивают теплоту их смуглой кожи.
Санни улыбается мне и заправляет прядь своих прямых черных волос за ухо. — Хадин, приятно видеть тебя снова.
— Мне тоже. — Я киваю ей.
Мимо проходит Кения и протягивает мне бокал вина. — Мы празднуем, — объясняет она. — Красота Белль только что стала достоянием общественности.
— Поздравляю. — Я наливаю вино Алистеру. Все еще трудно поверить, что зануда-миллиардер является владельцем линии косметических средств. Он похож на человека, который оставил бы математическое уравнение в своих любовных записках и часами программировал бы на компьютере, вместо того чтобы беспокоиться о последних тенденциях красоты.
Но я думаю, нельзя судить о книге по ее обложке.
Алистер обнимает Кению за талию и притягивает ее ближе. — Мы празднуем с размахом.
— Скажи им. — Кения улыбается от уха до уха. Она ударяет Алистера кулаком в грудь. — Скажи им.
— Ты беременна? — Санни визжит.
— Нет. — Кения смеется. — Придержи коней, девочка.
— Виновата. — Санни пожимает плечами.
Кения бросает взгляд на каждого из нас. — Алистер связался с Ретаро Сазуки.
Чашка почти выскальзывает у меня из рук. — Нет.
— Ты знаешь, кто это? — Спрашивает Ваня, входя в комнату с Белль на бедре. Маленькая девочка прижимается к груди Вани, как медвежонок коала к ветке дерева.
Я представляю Ваню с нашим ребенком на бедре, и эта мысленная картина настолько отвлекает, что проходит долгий неловкий момент, прежде чем я вспоминаю, что нужно заговорить.
— Э-э, да. — Я быстро моргаю, не пропуская понимающих взглядов, которые летают туда-сюда между Кенией и Санни. — Да, я знаю Ретаро Сазуки. А вы?
— Я этого не делал, — говорит Алистер, прислоняясь к стойке и устраивая Кению между ног. — Даррел был тем, кто познакомил меня с их музыкой.
— Хип-хоп? — С надеждой спрашивает Ваня.
— Сольная? — Добавляет Дон.
— Классика.
У обоих вытягиваются лица.
— Должно быть, это удел богатых людей, — размышляет Санни, нарезая на противень брауни и предлагая Даррелу.
Даррел открывает рот и указывает на это.
Санни смеется, отламывает кусочек брауни и кормит его.
— Даррел, ты мог бы также объяснить, — говорит Ваня, передавая Белль ее маме.
Кения забирает маленькую девочку. Белль целует ее в щеку и счастливо прижимается
к ней. Алистер обнимает их обоих.Немного странно видеть Белль с ее светлой кожей и прямыми волосами, цепляющейся за Кению с ее смуглой кожей и афро. Должно ли это казаться нормальным? Должен ли я не замечать подобных вещей? Заметит ли мир подобные вещи?
Интересно, будет ли наш ребенок бледным, как я, или смуглым, как Ваня. Интересно, имеет ли это значение. Интересно, когда я начал мечтать о ребенке и жене и о том, какую роль раса сыграет в нашей жизни.
Даррел быстро целует Санни в губы, а затем выпрямляется. Он немногословен и еще меньше выражает эмоций, поэтому видеть его возбужденным немного странно.
— Если вы когда-нибудь были в спа-салоне, скорее всего, вы слышали музыку семьи Сазуки. Это группа с совершенно уникальным звучанием. Это смесь неземных и завораживающих мелодий, которые переливаются текстами на разных языках.
Я с энтузиазмом киваю и добавляю: — Подумайте о самых известных сольных исполнителях прямо сейчас. Семья Сазуки продала больше пластинок, чем все они. Они сделали это без гастролей и выступлений на телевидении.
Ваня смотрит на брауни, а затем отворачивается. — Вау.
Даррелл вытирает руки о штаны, как будто ему нужно что-то сделать со всей своей возбужденной энергией. — Семья Сазуки десятилетиями не выпускала ни одного альбома, но внук, Ретаро Сазуки, классический пианист, имеющий собственные награды. Начинал как вундеркинд и продал альбомов на миллионы долларов. Он готов привлечь больше внимания к наследию своей семьи. Вот где проявляется красота Белль.
— Сазуки чрезвычайно придирчив к своим проектам, но он услышал о наследии Belle's Beauty и согласился на частное фортепианное исполнение. Конечно, это за смешную сумму денег. Достаточно, чтобы я хрипел по ночам. — Алистер качает головой. — Но это член семьи Сазуки. На нашем мероприятии. — Он слегка улыбается. — Это стоит каждого пенни.
— Как ты думаешь, почему он согласился? — Спрашивает Ваня.
— Парень готов сделать свой ход на Западе. Он тихий, но умный. В нем есть та смесь бизнесмена и художника, которая создает уникальный темперамент, — замечает Алистер.
— Он горячий? — Спрашивает Кения, невинно моргая. Когда Алистер хмуро смотрит на нее сверху вниз, она добавляет: — Спрашиваю для подруги.
— Весь клан Сазуки является частным лицом. — Даррел пожимает плечами. — Никаких социальных сетей. Никакой рекламы. Ничего.
— И они заработали столько денег, оставаясь в стороне?
— Кое-что из этого взято из саундтреков к фильмам, — говорю я. — Они работали над этим огромным фэнтезийным блокбастером пару лет назад и еще над несколькими с тех пор. Я думаю, они получили за это премию Оскар.
— И пять Грэмми, — добавляет Даррелл.
— Они такие фанаты, — дразнит Ваня. Затем она указывает на меня. — Что автогонщик знает о классической музыке?
Я скрещиваю руки на груди в надменной позе. — Моя мама учила меня играть на скрипке, когда смычок был больше моего роста. А мой брат… — Я слегка задыхаюсь, когда понимаю, как легко имя Олли едва не слетело у меня с языка. Я отступаю. — Мой брат тоже любил его.