Нахалка на его голову

Стало чуть свободнее. Рядом опустился Макс в блестящем пиджаке и ярком гриме. Мы переглянулись, и парень протянул мне бутылку. Я взяла её дрожащей рукой и осторожно смочила Кате виски и губы.

Антонио принялся махать над нами папкой с бумагами, создавая ветерок.

До меня доносился шёпот. «Что с ней?» «Скорую вызвали?» «Копец, она синяя». «Сейчас помрёт, вот весело будет!»

– Она отравилась, поняли! – Раздражённо рявкнула я на этих куриц.
– Это всего лишь пищевое отравление! С каждым может случиться!

Катины веки дрогнули, она открыла глаза и непонимающе на меня уставилась. Я улыбнулась и погладила её по голове:

– Всё хорошо, ты просто упала в обморок.

– Чёрт, долго я была в отключке?

– Минут пять.

– Плохо.

Катя села и сдавила виски.

– Синьорита? Вы окей? Идти можете? Пойдёмте, посидите вон там, на стульчике.

Мы с Антонио проводили Катю в уголок, где лежал разный реквизит. Я с сожалением её оставила. Антонио захлопал в ладоши, подгоняя остальных:

– Бистро, бистро! Чуть-чуть осталось, закончим без синьориты.

Когда мы, обессиленные и вымотанные, вернулись в пентхаус, нас ждал ещё один неприятный сюрприз. Начальник службы безопасности и два человека в медицинских халатах. Ветров выцепил взглядом Катю и кивнул ей на диван:

– Ты – сюда, остальные готовятся к вечерней церемонии.

– Зачем? – Катя испуганно открыла глаза. – Со мной всё в порядке! Уже вообще всё отлично! Скажи им, Арина?

– Это правда! – С готовностью кивнула я.
– Всё хорошо!

– Катерина, мне сообщили, что ты упала в обморок. – Ветров сверлил её взглядом.
– Сама понимаешь, что это ненормально. Тебя осмотрят и возьмут кровь на анализ.

– Зачем кровь? – Прошептала Катя.

– Простая формальность. – Пожал плечами мужчина и кивнул медикам. – Займёт минут десять, после сможешь вернуться к остальным.

Вечерняя церемония. Церемония часов. Отсев. Можно по-разному называть эту процедуру. Неизменным остаётся одно: кто-то уйдёт навсегда.

В тот раз я была уверена, что уйду я. Ожидаемо для всех и совершенно безболезненно.

Свет в конференц-зале приглушили. Ярким оставался лишь круглый стол в самом центре. Мы прошли и встали на заранее расчерченную разметку вдоль стены. У каждой своё место. Моё во втором ряду с краю.

Мы все в красивых вечерних нарядах и при макияже. Я в гладком шёлковом платье с открытой спиной, волосы ниспадают локонами на обнажённые плечи. Веду себя прилично, считая минуты до долгожданной свободы.

Юрий Яблоков, популярный телеведущий, толкнул какую-то красивую речь. Не слушала. Улыбнулась Кате, одетой в ярко-зелёное, стоящей справа от меня, и ободряюще сжала её ладонь. Катя улыбнулась в ответ.

Ведущий предложил нам садиться. Мы друг за другом прошли за круглый стол и опустились на стулья. Четырнадцать красивых девушек. За всё время проекта это была первая и последняя церемония, во время которой я чувствовала спокойную радость. Я знала, чем она закончится.

Церемония часов. Такое романтичное название было у отсева. Генеральный спонсор «Дотянись до звезды» – известный ювелирный дом, рассказывал Юрий Яблоков. Да, да. Каждую церемонию три девушки номинированы на вылет, исходя их результатов испытаний и личных симпатий Макса Старского. Угу, я слушала вполуха, рассеянно скользя взглядом по конкурсанткам. Три девушки получают по бархатному футляру, и только у одной из них внутри окажутся часы из настоящего белого золота, инкрустированные бриллиантами, рыночной стоимостью двести пятьдесят тысяч рублей, означающие, что её время на проекте истекло. Так, стоп, сколько-сколько? Я навострила уши, выпрямила спину и всмотрелась в ведущего. Мне не послышалось? Двести пятьдесят косарей? Мне дадут сегодня? Серьёзно?

Старский был одет в смокинг и стоял плечом к плечу рядом с ведущим. Я нетерпеливо заёрзала. Ну, давайте уже ближе к делу. Где там мои двести пятьдесят тысяч кровных?

Еле дождалась, пока ведущий, наконец-то замолчит. Три длинных вытянутых бархатных футляра цвета горького шоколада опустились передо мной, Катей Николаевой и Ликой Супер. Я испытала тайное злорадство, увидев, как блогерша побледнела. Да ладно, подумала, расслабься, ты не уйдёшь, пока что, ха-ха.

Юрий предложил Лике Супер первой открыть футляр. Та подняла крышку не с первой попытки и расплакалась от облегчения: он оказался пуст. На очереди были мы с Катей. Наверное, при монтаже на этом моменте вставят наши напряжённые лица и барабанную дробь. Ну, дорогущие часики, где вы, идите к папочке!

Дрожа от радостного предвкушения, я открыла футляр.

Это что, шутка? Внутри моего футляра было пусто! А вот Катя побледнела и бросила растерянный взгляд на ведущего. Я вытянула шею, словно любопытный гусь, пытаясь заглянуть в её футляр, и едва не свалилась со стула.

– Катерина, - начал было Юрий Яблоков.

– Это ошибка! – Громко заявила я, пододвигая к себе Катин футляр с часами, а ей подсовывая свой. – Вы всё перепутали, придётся снимать заново!

Довольная, я принялась любоваться на сверкающие часики. Я настолько была уверена в том, что говорю, что даже Юрий Яблоков растерянно оглянулся на Струкову. Но Макс покачал головой и спокойно сказал:

– Никакой ошибки нет, Арина. Верни часы Катерине.

Старский кивнул Кате и протянул ей руку в приглашающем жесте. Девушка поднялась, комкая край платья. Я встала тоже и схватила подругу за руку:

– Но уйти должна я! Катя не хочет уходить, а я хочу!

Старский бросил на меня раздражённо-высокомерный взгляд и отчеканил:

– Решения здесь принимаю я.

– Так прими правильное! Проводи меня, а её оставь! – Я почти кричала от отчаяния, понимая, что сейчас происходит что-то неправильное.

Роза Королёва переглянулась с подружками и состроила гримасу. Лика Супер прикрыла ладонью глаза. Мила Дворянова осуждающе покачала головой. Но мне было плевать, что они думают.

Старский подошёл к нам и взял за руку Катю, а меня окатил холодом:

– Ты разочаровала меня, Арина. Но решений я не меняю. Мы прощаемся с Катериной.

Да что же это такое? Я не готова была сдаться так просто, и уже открыла было рот, чтобы попытаться его переубедить, но Катя сжала мою ладонь и прошептала:

– Арина, не надо. Прошу.

– Но… как же…

Никто и не думал останавливать съёмки. Сёма Хворостов крупным планом снимал наш с Катей разговор и борьбу, очевидно, отражавшуюся у меня на лице. В отчаянии я обернулась к Струковой, наплевав на видеокамеры. Ведь она обещала, обещала! Но Ирина Викторовна показала мне кулак и выразительным жестом застегнула свой рот, словно молнию на сумке.

Красная и возмущённая, я смотрела, как Катя идёт с Максом на выход. Внутри разгорался пожар. Кулаки непроизвольно сжались. Ну, погодите у меня!