Нахалка на его голову

Арина.

Одна из девчонок, Надя Вилкина, брюнетка с длинными волосами, которая из-за участия в проекте разругалась с отцом и ушла из его юридической фирмы, протянула мне пачку салфеток. Я зажала ими нос и рот, продолжая кашлять и чувствуя, как кто-то изо всех сил долбит мне по спине. Блин, да хватит уже! Спряталась за девчонками, продолжая наблюдать за происходящим у двери. При всех он меня не тронет, ведь нет же?

Ирина Викторовна подошла к вновь вошедшему:

– Ветров? Какими судьбами?

– Что у тебя с телефоном?

Знакомый низкий голос с хрипотцей, обманчиво спокойный, но я уловила в нём скрытую досаду.

– А что с ним? – Ответила Струкова, роясь в карманах пиджака. – А, ну звук отключен, разумеется. Ты звонил. И Зимин, аж десять раз!

– Ммм. – Неопределённо протянул брюнет, рассматривая нашего режиссёра. – А ты знаешь, что Зимин просто так не звонит.

– И начальник службы безопасности канала просто так не заезжает в гости. Так в чём дело?

– Ты, и правда, не в курсе?

– Не в курсе – чего? Не тяни кота за яйца, Влад. Терпеть не могу вот это всё.

– Ты кое-что забыла сделать.

– Что же?

Вместо ответа мужчина усмехнулся и повёл себя странно. Он направился прямиком в мою сторону. Я забыла дышать и попятилась назад, едва не споткнувшись о какой-то шнур, лежащий на полу. Но мужчина даже не взглянул на меня. Он взял одну из корзинок, в которой лежали пирожки, перекочевавшие ко мне в рюкзак, вытряхнул остатки выпечки и обернулся к присутствующим:

– Все телефоны, планшеты, другие гаджеты – сдаём. Получите обратно, когда закончатся съёмки. Найду у кого-то – штраф миллион рублей, можете прочитать контракт.

Недовольно кривясь, девчонки бросали в корзинку смартфоны. Но я-то не участница больше, ко мне не относится – решила справедливо, и, пока он был занят остальными, прокралась за колонну.

С полной корзинкой телефонов мужчина вернулся к Струковой и сказал:

– А теперь взгляни, во что вылилась твоя ошибка. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
– Небрежно обронил Ветров и протянул Струковой свой смартфон.

Ирина Викторовна поднесла экран к глазам, а в следующий миг от услышанного у меня по спине побежал мороз.

«Попсятина какая-то низкопробная. Я такую фигню не слушаю. Мне больше рэпчик по душе, там тексты со смыслом, и под них катать клёво».

Блин блинский, какой же мерзкий у меня голос со стороны.

– Оооу, - пропела Лика Супер у меня над ухом. – Кажется, попали.

Ирина Викторовна метнула в нашу сторону убийственный взгляд, и мне захотелось провалиться под землю от стыда. Это ж надо так опозориться! А если Макс это увидит? Когда я болтала всю эту ерунду, он был просто далёкой эфемерной звездой, абстрактным человеком, существующим где-то в другой вселенной. Но потом-то я познакомилась с ним, разговаривала, смотрела в глаза, и он был вполне доброжелателен и мил. Обычный парень! Блин блинский, ну как так-то, а?

Тем временем, другая я из смартфона продолжала вещать мерзким писклявым голосом:

«Понятия не имею, как он выглядит. Если как очередной расфуфыренный женоподобный олень с бабскими серёжками в ушах, то это отстой, я на таких даже не смотрю».

«Что ж, это было ценное мнение о Максе Старском от моей новой подруги Арины. Я остаюсь на связи, мои дорогие, следите за эфирами, чтобы первыми узнавать все новости, покаааа»!

Тишина. В студии повисла оглушительная тишина. Кто-то из девчонок прошуршал фантиком. Где-то скрипнул стул.

Ирина Викторовна смотрела на нас исподлобья. Я прошипела, поворачиваясь к Лике:

– Ты же сказала, что удалила его!

– Нуу, - негодяйка глупо улыбнулась и развела руками. – Видимо, не до конца.

– Ах ты, лживая обезьяна! Я тебе покажу!

С этими словами я бросилась на блогершу, пытаясь вцепиться в её жиденькие патлы. Лика завизжала, стараясь удержать мои руки.

– Тихо! – Крикнула Ирина Викторовна, и мы обе застыли. – Разошлись в разные стороны! Развели тут зоопарк!

Всё пришло в движение, я почувствовала, как меня оттащили назад сразу несколько пар рук. Кто-то встал между нами, и Лику я больше не видела.

Режиссёр медленно повернулась к начальнику службы безопасности:

– Там под миллион просмотров за пару-тройку часов.

– И тысячи комментариев. Догадываешься, каких?

Несколько секунд Ирина Викторовна листала смартфон, подперев подбородок, затем проговорила задумчиво:

– Народ жаждет хлеба и зрелищ. И он их получит. У Зимина есть распоряжения на этот счёт?

Влад пожал плечами:

– Всё как обычно. Скандал должен быть улажен с выгодой для шоу.

Струкова кивнула, вернула Ветрову его телефон и достала свой со словами:

– Я возвращаю Макса. Будем переснимать отсев.

Девчонки и съёмочная группа разочарованно застонали. Струкова поднесла телефон к уху и, пока идут гудки, сказала громко, обращаясь ко всем:

– Скажите все спасибо грязному языку Костровой. А ты, - строгий взгляд на меня, - остаёшься в шоу. Зрители жаждут наблюдать в ящике за тем, как гордячка-нищебродка повторит всё сказанное лично в лицо Максу Старскому, и что он ей на это ответит.

– Но я не хочу, - промямлила я.

– Думаешь, мне не насрать? – Рявкнула Струкова. – Не хочет она, видите ли! Следи за своим поганым языком в следующий раз! Мне с этим видео сейчас что делать? А? Удалишь его из сети без следа? Сможешь? Ни хрена ты не сможешь! Оно разлетелось, как зараза!

Она продолжала кричать, а у меня на глазах выступили слёзы. Что скажут мама и папа? Они меня не отпууустят. Увидев, что я сейчас разрыдаюсь, Струкова чуть смягчилась и закончила уже спокойно:

– Ты мастерски использовала чёрный пиар, Арина. Такого ажиотажа вокруг «Дотянись до звезды» не было никогда. Зрители сожгут наш телецентр, если тебя выгонят в первой же серии. Так что ты остаёшься.

– На сколько? – Пискнула я, сжимая пальцами ребристую крышку газировки.

– Пока ваш конфликт с Максом не закончится и пока зрители не потеряют к тебе интерес. Будь тише воды, ниже травы, и уйдёшь уже на втором отсеве. Поверь, я тоже не горю желанием снимать корявое нечто, - Струкова сделала жест рукой в мою сторону, - которое ни встать красиво в кадре, ни двух слов связать не может. Камера тебя не любит, на тебя вообще без слёз не взглянешь! Алло, Макс? Слушай, тут такое дело…

Струкова отвернулась и сосредоточилась на разговоре со Старским. Я же стояла и обтекала, красная, как переспелый помидор. Я не считала себя красавицей, мне вообще было плевать на внешность, подумаешь! Но слышать подобные слова при всех было обидно. Вдвойне обидно было видеть насмешливый взгляд утреннего мужика, который буквально прожигал меня насквозь. Представляю, как он торжествует сейчас.