Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Однако, по собственному признанию Даля, отправился он туда «с подавленным сердцем». Почему министр остановил свой выбор на нем, неизвестно. Но держать экзамен, по результатам которого будут судить о подготовке всех гардемаринов, пришлось именно ему. Остальные, и в их числе Нахимов, сгрудились на борту брига.

Маркиз тем временем приказал принести рупор и начал экзаменовать:

«– Под каким парусом идем?

Я ему сие сказал и думаю, что уже совершенно отделался от экзамена, как он вдруг подает рупор и говорит:

– Повороти на левый галс.

Я сначала оробел, ибо повороты еще худо знал, а особливо на двухмачтовой яхте… и спросил его:

– Фока-шкот прикажете

отдать?

– Прежде по местам, – отвечал он мне».

Начал не очень хорошо, продолжил и того хуже: не успел вовремя отдать команду, яхта снова покатилась под ветер, и никакого поворота не получилось. Так опозориться! Вот тебе и лучшие из лучших. Пока Даль боролся с яхтой, остальные гардемарины переживали за товарища и представляли себя на его месте. Поворот оверштаг, когда судно пересекает линию ветра носом, нелегок и для опытного моряка, что уж говорить о гардемарине. Но на ошибках учатся.

«Во второй раз он меня опять заставил поворотить, тут я уже поворотил благополучно». И в третий раз гардемарин поворачивал яхту – теперь через фордевинд, когда яхта пересекала линию ветра кормой. Здесь министр уже сам помогал и… в заключение оставил ученика обедать на яхте, а потом отправил на катере обратно29.

На «Фениксе» облегченно вздохнули, как будто не один, а все 12 гардемаринов испытание прошли. Наверное, пожимали руку или хлопали по плечу – еще бы, сдал экзамен самому министру!

Впоследствии Даль получит чин мичмана и станет моряком, но офицерскую службу всё же оставит. Его интерес к языку, наблюдательность, чувство слова видны уже в записях в гардемаринском журнале, который легко дает почувствовать атмосферу происходившего в том учебном плавании и понять психологию отношений и мотивы поступков юных моряков.

Между тем занятия шли по расписанию: гардемарины осваивали такелаж, лазали на марсы и салинги [9] , выполняли обязанности при авральных работах, учились управляться с пушками во время учебной тревоги, стреляли из ружей и фехтовали. Постепенно учились – под наблюдением офицера – поворачивать судно против ветра и по ветру, ложиться в дрейф под разными парусами, спускать и поднимать стеньги и реи, бросали с кормы лаги для определения скорости брига. А еще – постигали азы навигации: капитан обязан знать местоположение корабля в море. Для этого определяли по звездам координаты якорных стоянок брига, делали вычисления по астрономическим таблицам и докладывали офицеру. Вот где пригодились познания в астрономии и математике!

9

Марс – площадка на мачте. Салинг – рама из брусьев на стеньге (продолжении мачты).

По всему видно – от безделья в учебном плавании никто не страдал, только успевали поворачиваться: в хорошую погоду учились обращаться с парусами, в плохую – писали журналы, когда всё сделано – учили языки и делали переводы – письменные, по нескольку страниц, на оценку. Накануне воскресной всенощной читали вслух Евангелие, князь толковал и объяснял непонятные места.

Зачем же так нагружать детей, спросит иной современный родитель. У корпусных офицеров таких вопросов не возникало, потому что знали: главное в организации времени подростков – не допускать праздности, все беды от безделья. К тому же они не дети, а гардемарины.

Ширинский-Шихматов из каждого порта исправно слал отчеты директору корпуса. Сначала о главном: «…спешу и честь имею донести вашему превосходительству, что все вверенные мне гардемарины здоровы и во

всём обстоят благополучно». Затем – о том, где были: в Роченсальмском порту, в Свеаборге, в Риге, в Ревеле, в Стокгольме. Чем занимались: «…стоя на вахте, исправляют они возлагаемую на них по званию их должность. Кроме общего вахтенного журнала, каждый из них ведет свой частный журнал, в котором, сверх главных случаев с судном, помещают свои упражнения и описание всего, что на берегу и в разных портах видели и увидят… сами кидают лаг, берут пеленги, делают счисление… прокладывают путь брига по карте… в ясную погоду для сыскания широты берут секстаном высоту солнца, иногда и пополудни замечая азимут и час для проверения компаса и часов».

Перед тем как сняться с якоря, гардемарины по карте изучали маршрут, заучивали румбы (направления) входов, выходов, маяков, других примечательных мест, а потом, проходя мимо них, сверяли путь по карте с тем, что видели30.

По отчету получается вполне благостная картина. Ну а в жизни за этими мальчишками нужен был глаз да глаз. Получили приказ осваивать такелаж – есть осваивать! Наверх, кто быстрее! А вот вниз… можно не ногами, а головой!

– Это как?

– Как молодой чухонец Иоганка показывал, видел? Он за гривенник вниз головой спускался, а мы что же?

И началось! Раз-два, раз-два – загорелые руки быстро перехватывают веревки. Получилось!

– А если с салинга?

– Нет, с салинга не получится, братцы, какая верхотура…

– Попробуем?

Получилось, даже с салинга получилось!

– Господа, кто с марса?

– Нет, с марса никак нельзя, разбиться можно. Помните матроса, что в первый день упал?

– Так он не такой ловкий был. Главное, чтобы князь не увидал!

Случались и оплошности. Один раз спускался Завалишин вниз головой, а в это время на палубу князь выходил.

– Князь! Князь! Быстрее! – закричали ему.

Пришлось Завалишину опрокидываться и вниз ногами спускаться, как положено. Успел вроде бы, спустился, да веревкой ногу поранил.

– Друг мой, что это? – князь увидел кровь на штанине гардемарина. Пришлось признаваться.

Или вот еще – переходить с одной мачты на другую по снастям, как канатоходец в цирке. На этом Рыкачев попался: оступился, повис на руке да так сжал веревку, что сам спуститься уже не смог. Пришлось звать на помощь. Деревянную доску, что беседкой называют, под него подвели, вниз спустили, а руку потом спиртом долго оттирали, чтобы разжать. Ничего, обошлось.

И Нахимов тоже попался. Любили гардемарины бегать наперегонки кругом корабля вдоль бортов. Рискованно, конечно, можно было и за борт свалиться. Но как здорово! Однажды Павел бежал по краю борта, а в это время воспитатель на палубу вышел.

– Князь идет! Быстрее!

Хотел соскочить Павел, да ногой за веревку зацепился, упал на палубу и подбородок о железное кольцо рассек. Лицо в крови, а сам кричит:

– Братцы! Князю только не сказывайте! – а князь уже здесь стоит и всё видит.

Наказывали, конечно, как без наказаний? «Мало одних замечаний, – считал Нахимов, став офицером, – с них надо взыскивать, и чем чаще это будет делаться – тем лучше. Надо, чтоб эти молодые люди для их же пользы поняли с ранних лет всю строгость дисциплины на море. Конечно, наказания должны быть сообразны с воспитанием и летами; так, например, неповоротливого и сонливого надо посылать по нескольку раз на вахту чрез салинг, ленивого ставить не в очередь на вахту, по смене сажать на салинг; в ночное время ставить вместо часового смотреть вперед; на якоре – не увольнять на берег, ставить в караул и проч., и проч.»31.

Поделиться с друзьями: