Наиль. Маг и попаданец

Так что я вот такой странный и друзья у меня тоже странные.

Вы знаете, я не удивился, обнаружив у Петрова в комнате плакаты нашей танцевальной группы «Асса». Я знал, чувствовал, что не просто так нас друг к другу притянуло: у нас одинаковое чувство красоты, я считаю. Выпросил у него плакат. Ну как выпросил, просто сказал:

— Мне это надо, — и стал вытаскивать кнопки, которыми плакат с фотографией всего коллектива во главе с ВанВанычем был приколот к стене.

Петров ответил не сразу, наверное, офигел от такого наглого поведения, но сопротивляться не стал:

— Обмен, — заявил он.

— В обмен на что? — я поискал что-то, чем можно поддеть кнопку — ножницы, линейку.

— Ты мне попозируешь? — спросил он так тихо, что я не сразу понял и переспросил:

— Попа… что? — смотрю, как на его побледневшем лице разгорается румянец.

— Я художник, — сказал Олег с таким видом, будто признался в чем-то постыдном, и таким тоном «я алкоголик». Потом вскинул голову и вбил еще пару гвоздей в похоронную крышку своего признания: — Я комикс рисую! Мне нужны рефы! Наброски с натуры.

Не знаю, чего он так разволновался:

— Надо так надо. Ладно, — соглашаюсь, не понимая этой экспрессии: — Помоги снять плакат-то, одной рукой неудобно.

— Ладно? — удивился Олег, мгновенно остыл и тихо сопел рядом, помогая выковыривать эти кнопки советской закалки — впились в стену намертво, даже приржавели, но я таки добыл заветный плакат.

В общем, таким образом я за неделю выменял у него все плакаты со своей группой. Позировать было несложно. Петров рисовал быстро и в одной позе стоять дольше пяти минут не приходилось. Правда, я так и не понял, зачем ему моя «живая натура», если он в своих рисунках искажал пропорции тела. Ступня на переднем плане и кулак были размером с голову. Линии резковатые и с реальными изгибами тела совпадали только по направлению. А глаза на пол-лица? А вместо носа только треугольник тени. Петров сказал: «Это стилизация». Ага, это стиль такой, аниме называется. Ладно. И да, соглашусь, некоторые позы такие замороченные, что референсы в инете искать дня три не меньше.

Олег... Кажется, я не писал о его внешности, но тут нет ничего особенного. Высокий брюнет. Черты лица вполне обычные — прямой нос, прямые брови, темные глаза. Телосложение спортивное, не перекачанное, а как у легкоатлетов, волейболистов прыгучее. Я бы сказал; взгляду нечем зацепиться, чтобы выделить его из толпы других высоких брюнетов. Одежду он носит без всяких там принтов из манги, обычная полуспортивная или спортивная. Никто в классе не догадывается, что он анимешник. Общее мнение о нем: хулиган и двоечник. Ага, потому что второгодник. А если вспомнить, то ни в одной школьной драке замешан не был, двойки получает не чаще чем другие середнячки по учебе. Получается, что он носит свою маску «второгодника», тщательно скрывая тонкую художественную натуру. Очень его понимаю: художника каждый норовит обидеть.

И да, Петров странный, даже чокнутый на своих мангах. Но только и я ведь тоже странный. Так что все логично.

Да, друзья у меня странные. Вот и Лиза...

Лиза, кстати, тоже прибилась к нашей компании. В гости к себе домой ни я ни Олег не зовем, но в кино и кафе и погулять по парку — всегда. Пользу мы нашли ее болтливости. Она историю и произведения литературы рассказывает так эмоционально, что запоминается легко. И да, сведения требуют проверки, потому что факты она не врет, но кое-что лишнего добавляет и смещает акценты. Но мне так проще учиться, потом просто полистать учебник и даты заучить.

Так-то девчонка симпатичная, но меня слегка напрягает. Есть в ней что-то лисье: такая хитринка-рыжинка. Хотя она не рыжая, волосы русые, глаза светло-карие. Но мимика и повадки у нее такие, как у мелкого хищника, лисы, но не милой и пушистой, а с некоторой долей… нет, не злобы, но такой язвительности что ли, замаскированной в улыбку. Не подумайте, что Лиза плохая и мы враждуем, вовсе нет, просто у нее свои особенности, а у меня свои. Я люблю прямых людей, вот как Элис: прямой удар вместо подковёрной грызни.

Если честно, общение с ней свел бы до минимума, но мне кажется, что Петров к ней неровно дышит. Мне забавно смотреть, как Олег делает вид, что Лиза его бесит. Но вы же знаете от любви до ненависти один шаг. То есть от ненависти до любви. Многие фильмы на этой фишке сняты. Ага, я этих любовных историй за неделю посмотрел больше, чем за весь прошедший год — аж четыре штуки!

Но в кино я хожу не за фильмами. Мне нравится быть в кинозале, где много людей. Если закрыть глаза, то кажется, что вокруг меня океан: шумят волны, качается палуба, а под водой течет своя жизнь, наполненная тревогами и радостью.

Я же говорил что странный? Ну так вот это еще один штрих к моему портрету.

И друзья у меня странные не только здесь, но и в магическом мире: штурман — одноногий пират с перегоревшим источником магии, капитан — изысканный лорд, непонятно что забывший среди простых моряков, княжна — девица-оборотень, вместо рукоделия предпочитающая бегать с мечом и восстанавливать справедливость. Не буду перечислять охотников из Пустоши и амазонок из Лисья, вы и так поняли.

Петрович — вот кто самый яркий экспонат моих странных знакомых. Я вам уже описывал: удивительная смесь, гремучая я бы сказал, из образа тупого вояки с грудой мышц и умными глазами человека, выжившего среди магов-интриганов и это на фоне зомбиапокалипсиса. Очень непростой человек. Очень.

Сегодня заявился ко мне домой, пока родителей не было, и заставил выполнять комплекс упражнений.

Прям с порога:

— Упал. Отжался. И раз… и два…

— Петрович, у меня гипс, — напомнил очевидное, отжимаясь на одной руке.

— Тогда приседания. И раз… и два…

В общем, гонял меня по спортивной программе минут двадцать. Потом довольно усмехнулся (мне так показалось) и скомандовал:

— В позу йога, ноги крендельком, ладони на коленях. Глаза закрыты. Дышим. Один-два, один-четыре…

Всё же поражаюсь мощной харизме Петровича, когда сначала делаешь, что он приказывает, а потом думаешь зачем. Тут у меня включилась голова и возник вопрос, не забывая дышать в указанном ритме, я спросил:

— А зачем это?

— Ах да, — спохватился Петрович и сказал с театральной паузой: — Наиль, я твой... учитель.

— Что? — я аж распахнул глаза, уверен, в этот момент они были как на картинках у Олега — на пол-лица.

Я мгновенно понял и охренел.

— Юный маг Наиль, — торжественно продолжил учитель: — С сегодняшнего дня ты — мой ученик.

Ох. Я так мечтал об этом там, в магическом ЪМире. Мечта исполнилась, но не так и не там.

— Зачем мне учитель магии, если мы дома?

— Надо, Наиль, надо, — он постучал пальцем себе по горбинке носа, намекая на пенсе с зелеными стеклами: я вижу то, что ты не видишь.

И знаете, я сразу согласился. И не только потому, что давно мечтал об этом и хочется выложить все свои странности и получить рецепт нормальности, но и потому, что сразу почувствовал: это мой путь, всё идет так, как должно идти.