Наивный наблюдатель

Сначала Грегор обрадовался. Ему на миг показалось, что проблема решена и его душе больше ничего не угрожает. Предположим, что враги достигнут своей цели. А он в ответ только громко рассмеется, потому что при необходимости сможет в наилучшем виде восстановить образ сознания, как неоднократно это проделывал с попорченной вирусами операционной системой своего компьютера.

Но тут ему в голову пришло, что наверняка появятся, если уже не появились отъявленные мерзавцы, которые создадут специальные вирусы, способные испортить образ его сознания. Файлы, они и есть файлы. Грегор лично знал парней, которые больше всего в жизни любили портить чужие файлы. Для некоторых это давно стало любимым развлечением, как для него занятие старинными танцами.

— Ты о чем-то задумался, мой юный друг? — спросил служитель культа.

— Я вспомнил о вирусах, — признался Грегор.

— Не волнуйся по пустякам. У нас разработана мощная аппаратная система защиты данных. Так что опасность потери важной информации исчезающе мала. К тому же, стандартный договор предполагает создание трех копий сохраненного сознания. Мы обо всем подумали.

— А если не вирусы, если на склад с записью сознаний нападут террористы?

— Хранилища информации расположены в подземных бункерах на глубине четыреста метров. Мы рассчитываем, что носители смогут сохранить работоспособность даже после прямого попадания в бункер небольшой атомной бомбы или десятитонного метеорита. Повторяю, сейчас задействованы два хранилища, скоро в строй войдет еще одно. Вероятность того, что террористы одновременно нападут на все три, равна нулю.

— А если заплатить программисту две тысячи монет? Разве он не сможет уничтожить мои файлы? За деньги можно уничтожить все копии.

— С коррупцией мы, конечно, боремся. Но как же надо было нагадить ближним, чтобы завести врага, способного на такую подлость! Знаешь ли, мой юный друг, мы с тобой слишком мелкие твари, чтобы вызывать такие сильные эмоции. Прости, если обидел.

— Все в порядке. У меня и в самом деле нет врагов, — Грегор был в этом уверен.

— Вот и прекрасно. Для таких сомневающихся парней, как ты, мы делаем четвертую копию их сознания, которую вручаем лично заказчику. Некоторым клиентам нравится заниматься сохранением своего сознания самостоятельно. Теперь подпишешь?

— Нет, я должен посоветоваться.

— Отлично. Советуйся.

— Не с вами. С Зиминым.

— А кто у нас Зимин?

— Зимин — мой товарищ. Он таких, как вы, с вашими тайными и завлекательными историями, насквозь видит.

— Приводи своего Зимина к нам в Храм. Мы спасем и его душу тоже.

— Я ему про вас обязательно расскажу.

— Будь добр.

11. Марго находит нового мужчину

На сердце у Грегора стало светло. Он был уверен, что только что отбил новую атаку на свою душу. Нет, ну, в самом деле, если он разрешит записать свое сознание, в укромном уголке которого она размещается, то это будет означать, что он сам добровольно передал в чужие руки полную информацию о своей душе, а заодно и право распоряжаться ею. Мастера обработки больших массивов данных достигли в своем деле такого мастерства, что для них отделить душу от сознания — это такой пустяк, что и говорить не о чем. Для них вся эта болтовня про сознание и душу — всего лишь пустой звук. Они получают доступ к файлу, содержащему полезную информацию. Остальное дело техники — достаточно отделить ее от сознания и разрешить существовать отдельно от человека, парить в облаке, где отловить ее легче легкого. Теперь Грегор знал, как у него собираются отнять душу: запишут на внешний носитель и положат в карман.

«Нужно будет обязательно рассказать Зимину про этих хитрых служителей культа», — почему-то подумал Грегор. Иногда к нему в голову приходили очень странные мысли. Как и почему они появляются, он не знал. Зимин называл их умозаключениями. Возникали они сами по себе и были иногда очень полезными. Помогали в трудные минуты и в легкие, конечно, тоже. Только были они бессмысленными и странными. Сами по себе приходили непонятно откуда, потом также неожиданно забывались, будто их и не было никогда. Не исключено, что они принадлежали другим людям, возникали в чужих сознаниях и переносились от человека к человеку по воздуху, с помощью ветра. Или возникали с помощью души. Это многое бы объяснило.

И об этом стоило поговорить с Зиминым. Уже целых два вопроса накопилось. Грегор внимательно посмотрел по сторонам. Как было бы замечательно, если бы удалось обнаружить Зимина прямо здесь, в Храме. Пока вопросы не забылись. Вот только непонятно, что Зимину делать в Храме? Сохранностью своей души он, вроде бы, никогда не интересовался. Как и цифровой религией.

Так и вышло, Зимина обнаружить не удалось. Зато, к своему немалому удивлению, Грегор разглядел в толпе верующих подругу Зимина — небезызвестную Марго. Вот чудо из чудес, он решил, что это Зимин послал ее в Храм с важным поручением. Но когда пригляделся, понял, что Марго пришла по собственным делам. И не одна пришла, а с провожатым. Грегор был далеко. Так что ему не было слышно, о чем они говорили. Но Марго улыбалась. А это означало, что ей было смешно.

Грегору стало любопытно, и он решил подойти ближе, чтобы узнать, что так развеселило Марго. Хорошие новые шутки всегда ценились. Он отправился к ним навстречу. Но не дошел метров пять и, не сдержав возгласа отчаяния, уселся на холодный мраморный пол. Его ноги отказали. Все дело в том, что он узнал собеседника Марго. Это был один из проклятых туристов-иностранцев. Тот, кого звали Небовым. Вот ведь как все хитро закручено, сколько от них не убегай, а они все равно догонят.

Если бы он опустился на пол молча, еще оставалась надежда, что его не заметят, но его стон разнесся по всему Храму, в помещении была отличная акустика.

Марго подошла к Грегору и спросила:

— Ты что тут делаешь?

— Сижу на полу. Разве ты не видишь?

— Зачем ты сидишь на полу?

— Я прячусь.

Подошел иностранец. У него было хорошее настроение.

— Кто же так прячется? Ты не умеешь. Хочешь, я тебя научу?

— Нет. Спасибо. Не надо.

— Ты его знаешь? — спросила Марго у иностранца.

— Да. Мы встречались. Его зовут Грегор. Он хороший мальчик, — ответил тот.

— Вовсе нет, — сурово сказала Марго, а потом вдруг засмеялась. — Ой, мамочки! Он же тебя боится!

— Да ладно! Разве я такой страшный?

— Нет, конечно, но Грегор этого не знает. Чем ты его так напугал, признавайся?

— Откуда мне знать? Мы только разговаривать начали, а он вдруг вскочил, выругался, и побежал со всех ног. Метнулся в проходные дворы. Думал, наверное, что мы за ним бросимся в погоню. Забавно получилась, пожалуй, даже смешно.

— И что ты ему сказал?

— Ничего такого, что могло бы напугать нормального человека.

— А скажи это мне.

— А вдруг ты тоже испугаешься?

— Только не я! — возмутилась Марго. — Не хватало, чтобы я испугалась слов!

— Хорошо. Испытание тебе не помешает устроить. Но не в Храме, естественно.

— Договорились. Пойдем на воздух.

Иностранец наклонился над окончательно потерявшим силу духа Грегором и спросил:

— Неужели ты меня действительно боишься?

— Да, — не задумываясь, ответил Грегор.

— Это плохо, — расстроился иностранец, — Какие вы здесь нежные. Футы-нуты, ножки гнуты!

Этих невинных слов оказалось достаточно, чтобы Грегор окончательно обезумел. Он с поразительной быстротой вскочил на ноги и бросился вон. Служитель культа грустно смотрел ему вслед, было ясно, что паренек ни за какие коврижки не вернется обратно и копировать свое сознание на внешний носитель не станет.

— А я не поняла, что случилось? Грегор, что ли, опять испугался? Но ведь ты был с ним вежлив. Или я что-то пропустила?

— Не знаю! Мне не в чем себя упрекнуть.

Марго взяла иностранца под локоть и повела к выходу. Глаза ее сияли.

— Настала моя очередь пугаться, — сказала она нежно.

Они молча шли по пустой в это время суток улице в сторону стадиона. Марго ждала, когда ей станет страшно. Она представила, как у нее от ужаса начинают мелко-мелко трястись руки и ноги, предательски скрючиваются пальцы, и холодеет нос. Ей хотелось, чтобы ее зубы выбивали дробь, и грудная клетка, не в силах вынести мощного учащенного сердцебиения, выбрасывала наружу не справившееся со своей работой сердце. Еще ей очень-очень хотелось, чтобы уши заложило от внезапно поднявшегося внутричерепного давления, а голову пронзила ноющая беспощадная боль. Так Марго представляла себе приступы страха, но страх почему-то к ней не пришел.