Наизнанку

— Конечно, справится, он ответственный.

— Несмотря на его внешний вид оболтуса-да, он ответственный, — проходит в гостиную и присаживается за столик. — Шампанское пили… Вот это не укладывается у меня в голове.

— В каком смысле?

— В прямом. Ты точно не его девушка, а чего шампанское пили? — что это за мужик такой, Шерлок Хомс, блин.

— С чего вы так решили?

— Как бы тебе сказать, ты только не обижайся, но у него несколько другой вкус. Ты очень маленькая, худенькая, почти не накрашена. Про одежду я вообще молчу. Неужели он не стебался над твоим комбинезоном?

— Я вижу вы очень хорошо знаете своего сына.

— Есть такое. Я буду очень рад, если он встал на путь истинный и нашел себе нормальную девушку, но я пока в этом сомневаюсь. Он потаскун. Поэтому мой тебе совет, какую бы он ни вешал лапшу на уши, он хочет тобой попользоваться. Развлечься, ну или другие синонимы к этому слову.

— Я не его девушка и не собиралась ею становиться. Я его ординатор. Несколько минут назад ваш сын выпил шампанское со слабительным, которое я влила ему в бутылку. Мне хотелось его проучить, сейчас я понимаю, что это дурацкая затея, сродни малолетке, но сделанного не воротишь, — я всякое ожидала от него, но точно не то, что он станет улыбаться.

— Жестоко, но интересно. Так это поэтому он такой бледный, с испариной на лбу? А ты, пока он сидел на горшке, собиралась свинтить, но тут пришли мы.

— На все ответ «да». Мне конец, да?

— Думаю, что нет. Физической расправы точно не жди. Но если уж решила поиграть, то и удар держи, чего сбегать-то.

— Миш, мы все, ценные указания дала, — черт, этот неловкий момент, все друг с другом переглядываются и каждый думает о своем. — Рада встрече, Марина.

— До свидания, — Боже, что я несу?

— Марк, если что звони. Мы приедем завтра в часов восемь вечера. Марина, как вы смотрите на то, чтобы в следующий выходной прийти к нам в гости, познакомимся поближе, я приготовлю вкусный ужин. Вы как? — черт, она такая милая, что мне даже сложно сказать нет.

— Если у меня по графику не будет суток, то я за.

— Тогда до завтра.

— До встречи, — отворачиваюсь и не знаю куда себя деть. Вернуть бы время назад, да просто словесно его пропоносить, а теперь что мне делать? Почему же хорошая мысля приходит только опосля? Я бы и дальше стояла, и размышляла о своем поступке, если бы меня не толкнули в бок.

— Убери бутылку и бокалы, — ну голос злой, но не сказать, что прям таки пред похоронный. Забираю со столика ранее перечисленное и подхожу к раковине, где рядом стоит бледноватый Марк. Берет таблетки из аптечки и запивает их водой. Кажется, ему реально нехорошо. — Закрой рот и мой посуду, дальше я ретируюсь либо на горшок, либо на кровать. А ты, дорогая моя холестеринщица, до восьми вечера завтрашнего дня живешь тут, готовишь детям еду, следишь за ними и делаешь то, что делают домохозяйки. Вот когда это все сделаешь, вечером увидимся. Из квартиры не ногой-уйдешь, на работе-уничтожу, — мне бы возмущаться, но по факту сказать нечего. Уйти-то я конечно уйду раньше, но, наверное, до вечера придется остаться, пока горшок его единственный дружок.

***

Девочка меня конкретно достала. Хочешь себя почувствовать во всех смыслах ничтожеством-пообщайся с этой занудой. Спагетти я переварила, соус испортила, кексы у меня сухие! Мои кексы! Еще вздумала меня учить, недоросль.

— Все же здесь много соды, разве ты не чувствуешь?

— Я гашу ее лимоном, и там всего щепотка, ей не может отдавать. Ты ко мне необоснованно придираешься. Саша, а тебе нравится? — обращаюсь к мальчику, этот с виду добрее и в отличие от сестры не придалбывается, а тихо собирает пазлы.

— Очень вкусно, спасибо.

— Вот видишь, Аня.

— Вижу, что сухие, но ты все равно молодец, другие просто дуры.

— Другие?

— Ну, у Марка же много девушек. Одна ужаснее другой. Ничего не умеют, мымры. А я хочу, чтобы у него была хорошая девушка, под стать ему, он ведь самый лучший. Пойду посмотрю, как он.

— Ясно, водички возьми ему еще.

— Кстати, он просил передать тебе, чтобы ты помыла везде полы и вытерла пыль.

— Может быть он что-нибудь еще передал?

— Если вспомню-скажу.

— Хорошо, — и все-таки странная девочка. Я не поняла я молодец или она мне тоже хочет подсыпать слабительного?

— Саша, — подхожу к мальчику и сажусь рядом, — скажи, а вы часто остаетесь у брата?

— Нет, он к нам чаще приходит.

— А эта квартира у него давно? — ой, какая я тактичная мадам.

— Не помню, но кажется, да.

— А вы где живете, далеко?

— Недалеко. У нас большой и красивый дом, но у Марка тоже красиво.

— Да, красиво. Может еще хочешь кексик?

— Нет, спасибо, я попозже.

— Марина, — мама дорогая, я уже боюсь этого голоса, — Марк еще просил передать, чтобы ты почистила слив в ванной.

— А саму ванну он не просил помыть?

— Сейчас спрошу.

— Не надо, это была шутка с моей стороны.

— Несмешная. Я помогу вымыть посуду.

— Спасибо огромное, я уж и не надеялась на твою помощь.

— Сарказм у тебя тоже так себе, но ты мне все равно нравишься, — даже отвечать на это не собираюсь.

К часам десяти девчонка легла в гостиной, а Саша в гостевой, я же как на казнь пошла в хозяйскую спальню. Видимо кое-кому стало лучше, он даже не пытается это скрыть, волосы чуть влажные после душа, когда только успел помыться.

— Наработалась?

— Вполне. Это был мой выходной, и я профукала его из-за собственной глупости, вы это хотели услышать? Да, мой поступок был детским и глупым, я совершенно не задумывалась о последствиях. Вместо того, чтобы подсыпать вам слабительное, я просто могла сказать нет, и в ответ вы бы не стали мне мстить или строить козни, но я пошла по дурацкому пути, за что прошу прощения. Если хотите, я при вас выпью тоже самое и не слезу с унитаза.

— Что ты за человек такой, я даже не успел толком над тобой поиздеваться, а ты уже признаешь ошибки. Ну гадина же какая, лишаешь меня удовольствия.

— Вот опять. Зачем вы это делаете? Ведь просто можете дать мне пузырек и я опозорюсь прямо тут и при вас.

— Еще чего, это было бы слишком просто, а так ты у меня в рабстве на два дня, — встает с кровати и закрывает дверь на ключ. — Ты будешь спать здесь на кровати рядом со мной. Но до сна еще нужно дожить, для начала ты мне сделаешь приятное, — снимает с себя футболку, спортивные штаны и садится на кровать. — На колени.

— Что?

— Подошла ко мне и встала на колени. У меня прекрасная шумоизоляция, пока ты не выполнишь то, что я сказал, ты из этой комнаты не выйдешь. Не сделаешь то, что я сказал-вылетишь из ординатуры. Без шуток, это я тебе обещаю. Заметь, я не прошу тебя раздеваться, просто подойди ко мне и сделай мне приятное, — кого я больше сейчас ненавижу, его или себя?! Понимаю, что виновата сама, но черт, я не смогу это сделать, как бы ни хотела вылететь из ординатуры. По глазам его вижу-не шутит, он вполне серьезен. Только не лить слезы. Не лить слезы. — Повторяю последний раз, Марина, на колени.