Наизнанку
Шрифт:
— Марк, — подхожу к нему ближе и вместо того, чтобы треснуть за «поминки», обнимаю его. Так крепко, что слышу его сердцебиение. Озеров обнимает меня в ответ одной рукой, а второй убирает мои волосы.
— Мы можем, конечно, стоять и здесь. Поговорить, потом заняться экстремальным сексом на перилах и прочее, но мне кажется, дома будет лучше. Нет?
— Да, — сама отцепляю от него руки и вновь наклоняюсь к цветам. — Озеров, да ты романтик. Обалдеть, — пытаюсь взять розы в руки, но выходит это с трудом. Их реально слишком много, к тому же все-таки в определенных местах они колючие.
— Давай, Марина Евгеньевна, не халтурь, все поднимай, — слышу над ухом голос Марка, который также, как и я, пытается взять вторую охапку роз с гипсофилами.
Через минуту
— Да здравствует панкреатит.
— Что?!
— Наготовила вредной и вкусной еды, вот что. Надела платье… Значит ждала меня.
— Ждала. Я думала ты уже не придешь.
— А я, что ты уйдешь, — обхватываю его лицо двумя руками и начинаю гладить его щеки. — Я был не прав, но вовсе не потому что так сказал. Мое мнение насчет твоей матери не изменилось. А вот то, что за столько времени я так и не сказал тебе того, что ты возможно хотела услышать, да, в этом я лажанул. Забавно, но мне всегда казалось это таким очевидным. И ты, как самая умная девочка из всех, которые были в моей жизни, должна была это понимать. Не знаю какими ты меня зельями опоила. Наверняка что-то было в тех первых кексах, а может просто заклинания какие-нибудь читала, хрен тебя знает.
— Ну ты и дурак, Озеров, — не могу скрыть смех.
— В общем, как бы там ни было, я люблю тебя. Никогда бы не подумал, что так будет, но это так. Вселенского счастья не обещаю. Как и отсутствия проблем и ссор. Но сделаю все, чтобы нам было хорошо вместе, а так как это возможно-обещаю. Наверное, у нас у обоих неправильные понятия в голове, уж так получилось, ты без отца, я без матери, изменить свое сознание сейчас уже не получится. Но я хочу, чтобы ты жила как обычная и нормальная, подчеркиваю нормальная девушка, — кладет свои руки на мои ладони.
— Нормальной быть не получится. Точнее нормальными. Мне кажется, это не про нас, — сама притягиваю его к себе и целую в губы, зарываясь пальцами в его волосы. — Я тебя люблю, Озеров, очень-очень. Ты только не вспоминай те слова, пожалуйста. Я не хотела их говорить, так получилось.
— Не буду. И ты меня прости. С понедельника ты увольняешься с работы и это не обсуждается. Еще наработаешься будучи врачом, — отстраняется от меня и достает из кармана кольцо. — Ты не поверишь, но на бархатную коробочку мне не хватило на карте денег. Я подумал, что все же кольцо важнее, а коробочка-это так, для выпендрежа. Правильно? — сглатываю и не могу до конца осознать, что сейчас происходит. Марк берет мою руку и надевает кольцо на безымянный палец. — Нравится?
— Нравится.
— Вообще-то я ожидал как минимум восторгов. Что ты за девушка такая? — наигранно удивляется Марк.
— Я восторгаюсь внутри себя. Ты мне что, замуж предлагаешь?
— А что, непонятно? Ну ты, блин, Марина тормозина. Поженимся в конце августа. Или в сентябре, в общем как хочешь. Потом устроим десятидневный трахательный марафон, в смысле свадебное путешествие. Через два года нужен обязательно деть. Ты как раз закончишь ординатуру, поработаешь чуть-чуть, и разочаруешься в реалиях нашей медицины окончательно. А я открою к этому времени нашу с тобой клинику, и тебе будет куда возвращаться после декрета.
— Деть?
— Ну да, деть. Оно же дите. После того, как разочаруешься в медицине, я тебя благополучно обрюхачу.
— Ты такой романтичный, Озеров. В жизни бы не подумала.
— Сам себе удивляюсь, — задирает мое платье, ведет руками вверх по моим бедрам, при этом нежно целуя в губы. Обхватываю его шею и притягиваю к себе сильнее, сама углубляя наш поцелуй. Марк раздвигает мои ноги и устраивается
между них. Проводит пальцами по трусикам, касаясь сквозь ткань клитора, а я не выдерживаю и стону ему в губы. Слышу, как расстегивает ширинку, приспускает штаны с боксерами, и вот уже и мои трусики отодвигаются в сторону. Он тут же в меня входит-резко, ненасытно, так, что из груди вырывается непроизвольный крик. Не останавливаясь ни на секунду двигается во мне, наращивая темп. Не знаю сколько это продолжается, но я буквально плавлюсь в его руках, от бессилия кусаю его за плечо и растворяюсь в удовольствии. Марк от меня не отстает и через считанные секунды кончает. Громко дышит мне в шею, проводит по ней языком, как будто пробуя меня на вкус, резко подхватывает меня под попу и куда-то несет…***
На часах полпервого ночи, но вместо того, чтобы спать, я упорно смотрю на Марка, вырисовывая очередные узоры на его идеальном теле. Кто бы мог подумать, что такой ужасный день станет началом новой жизни. С ума сойти, я стану женой! У меня будет своя собственная семья. Семья…
— Марк, а ты не боишься, что на тебя могут пожаловаться? Я имею в виду Влада. Ты когда ушел, я пошла к ним в палату и сказала, что у нас есть камеры и по ним видно, что он силой затащил меня в палату. Мне кажется, он только этого и добивался, в смысле того, чтобы спровоцировать тебя. Хотя мама сказала, что они не будут жаловаться. Но мне все равно страшно, — Марк приподнимается и смотрит на меня совсем не так, как это было полчаса назад. Он зол и это видно даже невооруженным глазом. Взъерошивает волосы и садится на кровать, поворачиваясь ко мне спиной.
— Значит так, Марина. Говорю один раз, и чтобы было понятно. Ты больше не заходишь к нему в палату и не разговариваешь с ним ни о чем. Это понятно?
— Понятно. Не злись. Я просто не хочу, чтобы у тебя были из-за этого проблемы, — привстаю с кровати и обнимаю его сзади.
— Я с этим сам разберусь. Заведующей об этом инциденте я уже рассказал, так что этого гондона вести будет она.
— Это хорошо. А если…
— А без если.
— А где ты был полдня? Я ждала тебя, но ты не вернулся к концу рабочего дня. И я уехала.
— Сначала у заведующей, потом в реанимации, а закончил поездкой к отцу.
— Ты забыл телефон на работе?
— Нет.
— А почему тогда не брал трубку?
— Вообще-то я был обижен, — усмехается Марк.
— Ааа. Ну это меняет дело. Ну не злись, иди сюда, — тяну его обратно на кровать и ложусь рядом.
— Можно еще вопрос, ты сказал про свою клинику. Что ты имел в виду?
— А это? Ну так я ж у тебя завидный жених. С богатеньким папой, а если серьезно, то у меня уже более десяти лет лежат деньги, подаренные мне отцом после окончания университета как раз на клинику. Отец понял, что я все же не вольюсь в его бизнес и сделал мне такой подарок, но я не хотел ими пользоваться, мне хватало моего заработка, а теперь семья, дети, почему бы и не воспользоваться. Так что теперь у нас будет своя клиника. А сейчас давай спать что ли. Завтра, точнее уже сегодня, пойдем смотреть на обезьяну. Еще надо переспать с мыслью, что я теперь в кандалах.
— Шути сколько влезет. И прекрати называть ребенка обезьяной.
— Я подумаю. А теперь спать.
***
Всю пятницу, несмотря на приятные события, я ходила как на иголках. Но к счастью, о том, что случилось в палате никто не судачил. Марк вообще был крайне спокоен. Обошлось и ладно. А вот маму я случайно встретила в коридоре, когда мы уходили с работы. Удивительно то, что она даже не посмотрела на меня, не говоря уже о том, чтобы поздороваться или просто кивнуть. Настроение было напрочь испорчено. Нет, я не собиралась вести с ней светские беседы, звонить и говорить, но вот так, как будто мы незнакомцы-это чертовски обидно. Наверное, день был бы окончательно испорчен, если бы мы не поехали смотреть на ребенка. Тут уж во мне что-то защемило. Таня оказалась вовсе никакой не обезьяной, пухлощекая девочка в повязке с большим цветком на голове и умопомрачительными ножками. Вот уж не подумала бы, что чужой по сути ребенок вызовет во мне столько эмоций.