Наизнанку

– Опять, Слава? – рассердилась я на него.

– Да, опять, Кира, - устав от моих приставаний, заявил Слава. – Помнишь, ты сказала, что веришь мне? Хочешь сейчас заверить меня, что изменила свое мнение?

– Нет.

– Тогда в чем дело Кира? – раздраженно спросил он, стараясь не сорваться на крик. – Если ты мне веришь, я хочу, чтобы ты верила каждому моему слову.

– Успокойся, Слава. Я больше не буду, обещаю.

Я разрывалась между ним и его недосказанными репликами, которые взрывали в мои мысли.

Он, молча, курил сигарету, отведя свой взор куда-то в сторону. Я знала, что его гложет какая-то мысль, не дающая ему покоя.

Я вспомнила нашу первую с ним встречу. Это было летом, десять лет назад, в Лионе. Десять лет, как это было давно и как будто лишь вчера. Мне было тогда 20 лет.

Как вспомню те годы, все в тумане и в бреду. Еще совсем маленькая Кира Свиридова, студентка истфака, в будущем (конечно в светлом) искусствовед.

Вечером, в общежитии Лионского университета имени Клода Бернара, собирались все сливки последнего курса исторического факультета. В эту шумную компанию, меня забросило по воле случая. Выиграв в родном университете престижную стипендию, я уехала на один семестр по рекомендации своего декана, в Лионский университет для изучения французского искусства.

Почти каждые выходные, студенты устраивали шумные вечеринки в общежитии. Однако «попойкой» это было трудно назвать, так как в основном молодые люди собирались и обсуждали модные течения, музыку, кино, искусство в конце то концов.

Слава не был студентом нашего университета, он был обычным парнем, приглашенным одной из студенток (имя которой не помню) на наши вечеринки.

Я тогда была удивлена, что он оказался русским. Слава был душой компании, играл на гитаре, пел песни, рассказывал умопомрачительные истории на прекрасно отточенном французском языке. А его копна темных волос, небрежно спадала на его лоб. Одет был обычно, джинсы и футболки, но всегда со вкусом. Он был уникален. Знал то, что ему нужно от жизни, и брал это.

Все девушки курса были просто очарованы. А по-другому никак. Я, конечно, тоже была заинтригована, но мой парень, оставшийся в России, невольно напоминал мне о моих обязанностях перед ним. Я ценила Славу как друга, но не больше.

– Классные кеды, - это была первая фраза, сказанная им мне.

– Спасибо, чего не скажу о твоей футболке, - рассмеявшись, ответила я.

На его футболке было какое-то неприличное выражение на русском языке.

– Только никому не говори, - прошептал он мне и поднес свой указательный палец ко рту. Типа ни слова.

И про его русское имя тоже.

Я только сейчас, сидя в баре, вспомнила, как назвался тогда Слава. Он был Сэмом. Для французов.

– А ты сентиментальный, - сказала я, прервав его размышления.

– В каком это смысле? – растерявшись, спросил он. – Ты хочешь еще что-нибудь заказать или повторим?

– Повторим.

Пока Слава заказывал в баре еще алкоголя. Я снова вспоминала наше с ним знакомство и как оно переросло с годами в то, что сейчас было между нами. А что именно было, я теперь сама не понимала.

– Так что там насчет сентиментальности? – спросил Слава.

Я сделала большой глоток Дайкири.

– Ну, я про то, что ты сменил себе паспорт и теперь ты Самюэлл.

– И как это связано? – не понимал он.

– Ты разве не помнишь, когда мы с тобой знакомились, ты сказал, что тебя зовут Сэм, - теперь я уже точно не верила его невинным глазкам, которые он состроил, когда я задала вопрос.

– Помню. Возможно, я сентиментален, - немного поразмыслив, ответил он.
– А ты разве нет?

– Женщины вообще по природе сентиментальны, так что глупо это спрашивать.

Мы допили наши напитки и поднялись в свой номер.

Я, расслабившись окончательно из-за алкоголя, лежала на кровати, считая количество звезд, прилепленных на потолке. Слава углубился в свой ноутбук, занимаясь какими-то хакерскими делами. В чем я ничего не смыслила, по-правде говоря.

– Ты не хочешь ко мне присоединиться? – спросила я игриво, видимо под действием легкого опьянения.

– Прости, малыш. Мне сейчас, правда, некогда. Мне нужно закончить свои дела, - не поднимая своей головы от монитора, сказал он.

– Какие к черту дела? Мы же отдыхать приехали! – не унималась я.

– Я понимаю, любимая, но подожди чуть-чуть. Как только, так сразу.

– Пфф, - фыркнула я. – Вечно ты.

Обидевшись на него, я отвернулась к окну.

Тяжкие мысли не переставали преследовать меня ни на секунду. Что-то должно было случиться, я чувствовала.

Нервная дрожь прокатилась по моей спине и отдалась в руки. Я посмотрела на пальцы и поняла, что это снова начиналось. Это все от этих проклятых мыслей, не оставляющих меня в покое.

– Слава, мне плохо, - сказала я, сквозь скрежет своих зубов.

Слава подскочил со стола и подбежал ко мне.

– Любимая, успокойся, расслабься, все пройдет, - успокаивал он меня.

Однако мы оба знали, что я не смогу расслабиться. Пока не получу таблетку.

– Сейчас. Подожди, родная, - сказал он и кинулся к своему багажу.

Пока он искал таблетки, меня трясло с такой жестокостью, что казалось еще чуть-чуть и мне конец. Мои глаза уставились на потолок и отказывались смотреть в другую сторону. Руки и ноги парализовало. Из носа потекла кровь.

– О, Боже, мой, - кричал Слава. – Кира! Кира! Господи!

Со всей поспешностью, он отыскал в кармане своего чемодана таблетки. Разорвал почти с мясом упаковку и кинулся ко мне.

– Кира, любимая, открой рот, - умолял меня Слава.

Но я ничего не могла поделать со своим телом, меня просто парализовало и тело отказывалось подчиняться мне. Тогда он силой разомкнул мою челюсть и быстро закинул мне в рот таблетку. Со второй попытки, он умудрился плеснуть воды.

– Глотай, таблетку! Кира! Ты меня слышишь? – приказывал он мне. – Ты сможешь это сделать! Слышишь? Я сказал, глотай!

Кое-как, но мне удалось это сделать. Через пару минут, судороги прекратились и мое тело расслабилось.

– Как же ты меня напугала, - устало произнес Слава.

– Прости, - хрипло отозвалась я.

– Полежи, тебе надо отдохнуть.

Слава снял с меня туфли, свитер и джинсы. Вытерев кровь с моего лица и, укрыв меня одеялом, он лег рядом со мной.

Я еще долго не могла отойти после случившегося приступа. Дрожь давала о себе знать в моих конечностях.

– Тише, тише, милая. Все пройдет. Обещаю.