Накануне (изд. 1969г.)
Шрифт:
Как всегда, настойчиво зазывал к себе командир военного порта А. Н. Лебедев. Но в Москве накопилось много дел, и скрепя сердце я в тот же вечер расстался с Ленинградом.
В 1940 году я был избран депутатом Верховного Совета РСФСР, а затем членом президиума Верховного Совета республики. Работой в президиуме меня не загружали — товарищи щадили, понимали, что дел мне в то время хватало. Но участие в деятельности высших государственных органов давало многое, оно помогало быть в курсе всей жизни страны.
Встречался с М. И. Калининым. Впервые я увидел его еще в 1932 году, когда в составе группы моряков с Черного моря и Балтики приехал в Москву для получения наград за успехи в боевой подготовке. В Свердловском
— Пришло время принять флоту большее участие в обороне страны.
И сейчас на сессиях Верховного Совета СССР, на которых я присутствовал как член правительства, М. И. Калинин часто интересовался делами флота. Мне нравилась простота и демократичность Михаила Ивановича. Зачитав подготовленный проект Указа, он всегда добивался его делового обсуждения, настаивал, чтобы как можно больше депутатов высказали свое мнение.
Как-то после совещания мы вместе вышли из здания Совнаркома.
— Зайдемте ко мне, — предложил Михаил Иванович.
Жил он в Кремле. Квартира очень скромная. Сводчатые потолки делали ее чуть мрачноватой. Небольшие окна выходили на Манежную площадь.
За ужином Михаил Иванович расспрашивал меня о флоте, о жизни моряков.
— Чудесный народ у вас. Хочется поближе узнать их, на кораблях побывать. Да вот вырваться трудно. Сами видите, сколько работы. Но обязательно съезжу на флот.
Часы, проведенные с этим обаятельным человеком, запомнились мне на всю жизнь.
Следуя правилу — хотя бы раз в году побывать на каждом из флотов, — я в конце сентября выехал в Мурманск. Эта поездка была продолжительнее той, которую я совершал в 1939 году, и запомнилась больше.
Северный флот был самым молодым и самым малочисленным. Год его рождения — 1933. Тогда по новому Беломорско-Балтийскому каналу пришли туда первые боевые корабли. Они и составили ядро будущего Северного флота, неплохо обосновались в Полярном. На Севере строилась военно-морская база. Побережье с моря защищалось главным образом береговыми батареями.
Взлетная полоса еще не была закончена, а с нее уже поднимались истребители — курносые И-16. Летчики учились действовать совместно с кораблями.
Север мне знаком с юных лет. Едешь туда — будь готов к капризам погоды. Случалось, иной работник наркомата выезжал в конце мая из Москвы в белом кителе, а на Баренцевом море его встречали снежные заряды.
Тут вам не Севастополь, — посмеивались северяне.
На этот раз там было сравнительно тепло, воздух сух, на море — редкая для тех мест видимость. Над Кольским заливом, однако, курился легкий туман: теплая вода, принесенная Гольфстримом, соприкасалась с охлажденным воздухом. Туман напоминал о приближении зимы…
Вечером за чашкой чая и пирогом с семгой вспоминали, как всего шесть-семь лет назад здесь была организована Северная флотилия. Первым ее командующим был Захар Закупнев. Старый, опытный моряк, но недостаточно требовательный, он не справился с обязанностями. Его сменил К. И. Душенов, которого, я хорошо знал и по Черному морю и по академии. При нем флотилия превратилась в Северный флот. Кораблей прибавилось, и Душенов приложил немало усилий, чтобы «оморячить» их экипажи.
Говорили мы о том, как всего года три назад, корабли ютились у недостроенных причалов в бывшей Екатерининской гавани и Полярное было еще, по сути дела, не городом, а большим селом. А в тот вечер мы уже сидели в двухэтажном здании штаба флота, построенном на отвесной скале, откуда просматривались все причалы и входы в гавань.
Основные средства выделялись на строительство базы: на бумаге это была крупная база и город. На деле — пока один-два причала да несколько домов и казарм.
Командующий флотом
пожаловался, как трудно идет дело у строителей. Не хватает стройматериалов, людей, а на носу полярная зима с вьюгами, северными сияниями и короткими сумерками всего на несколько часов. Строить тяжело, гранит, место гористое.Нас успокаивали перспективы — морской театр с большим будущим.
На следующий день вместе с начальником штаба флота мы долго сидели над морской картой Северного театра. Какие огромные просторы! Тысячи миль морских рубежей. А военно-морских средств совсем мало. Так уж исторически сложилось, что с петровских времен Россия развивала морские силы главным образом на Балтике и Черном море, где решались спорные политические вопросы того времени. Поэтому малые по размерам морские театры приобрели решающее значение. Но времена изменились. Становилось все более очевидным, что будущее нашего флота на Севере и Дальнем Востоке, где он может выйти на широкие океанские просторы. И правительство уделяло этим флотам огромное внимание.
Но создание мощных флотов требовало времени, а в сороковом году уже приходилось думать о близкой войне. Правда, мы не ожидали, что немцы станут проводить крупные операции на Севере. Для них он имел вспомогательное значение, Но все же следовало серьезно позаботиться о защите побережья, и прежде всего Кольского залива. Вот об этом и шел разговор.
Мы интересовались укреплениями полуострова Рыбачий и полуострова Средний, строительством новых батарей. Командующий флотом контр-адмирал А. Г. Головко настойчиво просил увеличить корабельный состав флота. Действительно, сюда по Беломорско-Балтийскому каналу можно было в следующую кампанию перевести еще ряд кораблей с Балтийского моря. Не представляло труда переправить по железной дороге торпедные катера. Правда, бытовало мнение, будто бы их сложно использовать в условиях сурового Баренцева моря. Опыт войны доказал, однако, что совершенно напрасно опасались этого: катера на Севере успешно действовали во все времена года.
А. Г. Головко
От широкой переброски сил с Балтики на Баренцево море удерживала тогда трудность базирования кораблей на Севере. Но главное было, пожалуй, в другом. В ту пору мы еще полностью не могли оценить важность Северного театра. А когда оценили, положение уже трудно было исправить. Вот и получилось, что в годы войны эсминцы, подводные лодки и катера больше всего были нужны именно на Севере. Но там их не хватало, а в Ленинграде вынужденно бездействовало много кораблей.
После осмотра кораблей и береговых сооружений в Полярном мы вышли в море. Едва миновали остров Кильдин, как эсминец стало сильно класть с борта на борт. Шторма не было, с берега дул совсем слабый ветер, а большие волны вздымались одна за другой.
Видно, штормило где-то далеко в Ледовитом океане, и волны, катившиеся нам навстречу, были отголоском разыгравшейся там непогоды. Нельзя было не почувствовать грозное величие океана, внушавшее уважение к людям, плавающим в этих суровых водах.
Особое внимание в беседах мы уделили подводным лодкам. Их было здесь больше, чем других кораблей.
Летом флот пережил катастрофу: во время занятий по боевой подготовке погибла одна из лодок. Едва она погрузилась в воду, как связь была потеряна. Искали долго и тщательно, но напрасно. Большие глубины затрудняли поиск.
О причинах гибели подводной лодки можно было только гадать. Сделали вывод: надо усилить подготовку подводников, улучшить всю организацию службы. Вывод в основе своей, конечно, правильный. Но, обжегшись на молоке, стали дуть на воду. Установили ненужные ограничения для плавания. Это мешало готовить экипажи к трудным боевым походам.