Наказание мое
Шрифт:
А ведь и правда больше ничего не хочется. Словно из нее выдернули шнур электропитания. Накатила неимоверная усталость. Стало безразлично, если сейчас упадет на голову небо, затопят соседи или начнется мировой катаклизм. Безразлично и даже почти не больно.
Почти.
– Вершинин, долго ты еще будешь трепать нервы? сли не уйдешь ты, придется уйти мне... Я тебя ненавижу...
– А я тебя люблю!
– Иди ты... к жене.
Чтобы не видеть, как он одевается и собирает вещи, Женя спряталась в ванной, открыла
оба
ГЛАВА 8. ТВОЯ МОЯ Н ПНИМАЕТ
Отупение - иначе ее состoяние не назовешь.
Сколько она уже так сидит? Тело затекло, спина не гнулась, слезились немигающие глаза. У Вершинина не так много вещей. Собрать их и уйти - дело пяти минут. Вoт так, за пять минут, можно стать счастливой и несчастной, влюбиться и возненавидеть, найти и потерять. У нее все - со знаком минус!
Женя провела рукой по лицу: сухое. А ей казалось, что она тонет в слезах. На самом деле из глаз не выкатилось ни одной слезинки. Как окаменела. Но разве камню бывает больно?
Сжавшись в комок, Женя закричала, дико, как смертельно раненое животное. Может быть, с криком выхлестнет и всю боль?
– Женя! Женя, открой дверь!
Крик оборвался. Женя смотрела на дверь. Показалось или Вершинин опять сделал все по-своему и не ушел?
– Женька, открой немедленно или я выломаю дверь!
Не ушел!
Она не дала вспыхнувшей было радости возможности выжить. У нее нет радости,только ненависть.
– Убирайся! Оставь меня в покое!
– Женька, не дури, открой дверь!
на зажала уши ладонями. Глупо, конечно. олос Вершинина слышался и на первом этаже.
Сколько выдержит хлипкий замок на двери? Не выдержал ни минуты. Под первым же мощным ударом Вершининского плеча дверь содрогнулась и отлетела в сторону. Стас ввалился внутрь и рухнул на колени:
– Женька,тварь ты такая, не рви мне душу! Я без тебя не могу!
– схватив ее руки, Стас целовал их, прижимал к груди.
– Ну прости меня, прости!
Женя вырывалась, отпихивая Стаса, попыталась уйти. Находиться рядом с ним было выше ее сил. Чем больше он говорил, тем сильнее вспыхивала ненависть к нему.
– Не проси, Стаc, здесь не подают милостыню!
го проняло. Заходили желваки на широких скулах, сверкнули бешенством глаза.
– Это ты должна просить и в ногах валяться!
– прохрипел он, вставая с колен.
Жене Стас встать не дал: полоил на плечи тяжелые ладони. Смотрел сверху вниз, придавливая ненавидящим взглядом.
– С какой стати?
– Это ты во всем виновата!
– Не вали с больной головы на здоровую! Дай мне уйти!
– Нет!
– Стас больно надавил на плечи, Женя скривилась и ойкнула.
– Будешь сидеть, как миленькая, и слушать!
– Не хочу!
– Будешь!
– властно заявил он.
– Ты так
Маленьких детей хотя бы защищают. А кто защитит ее?
– Вершинин, не трать время, ни свое, ни мое!
– было бoльно, но Женя продолжала сопротивляться. От борьбы распахнулся халат на груди. Ну и пусть! Пусть смотрит - ее больше не трогают его взгляды.
– Не решай за меня, что делать! Ты уже однажды сделала это, когда выбросила меня из своей жизни!
И время показало, что она была права!
– Быстро же ты утешился!
– Женя вложила в слова всю имеющуюся в наличии иронию.
– Да что ты знаешь обо мне?! Я сходил с ума от боли! Начал пить... Я чуть алкоголиком из-за тебя не стал!
Вершинин тряс Женю так, что на нее напала икота. На каждый сердитый выкрик Стаса Женя отвечала беспомощным "ик-ик".
– Ну да... ик-ик... это я тебе бутылку... ик... в руки дала! Ик!
– А что мне оставалось делать, когда мать постоянно писала о твоих шашнях с мужиками?!
Вот ведь дрянь! Женя мысленно наслала на бывшую cвекровь все беды мира. То-то они с бабой Маней шарили за ней по всем закоулкам, внезапно возникали на дороге, словно из-под земли,и исчезали куда-то. Дом гудел от сплетен. Теперь понятно, откуда у сплетен росли ноги!
Но оправдываться Женя не собиралась.
– Я... ик... свободная женщина... ик!
– Во-первых, ты - моя женщина!
– свирепо возразил Вершинин. – А во-вторых, развод ты получила только потому, что меня уговорила мать!
И здесь Галина Сергеевна успела подпакостить! Это открытие не столько потрясло Женю, сколько покоробило. Она-то до сих пор полагала, что сама отвоевала у Вершинина право на свободу. Оказалось - нет. Ее милостиво подарили с разрешеия Стасовой мамочки.
Что же, тогда надо передать большое спасибо Галине Сергеевне!
– Впервые в жизни мы с твоей мамашей сошлись во мнении! Передай ей мое спасибо!
– попыталась пошутить Женя и тут же получила хорошую встряску, от которой пропала даже икота. Зато теперь она прикусила язык и замычала от боли.
Вершинин продолжал кричать и проверять ее на трясоустойчивость.
– Мать убедила меня, что ты одумаешься и через какое-то время прибежишь сама просить прощения... И я ждал! Но вместо этого ты стала шляться по мужикам. Сколько их было? Три? Четыре?
Подсчет почти точный. Если считать вместе с Михаилом, получалось трое. Зоркий все же глаз у Галины Сергеевны и бабы Мани. Медаль за партизанский подвиг! Маленькое уточнение: ни с одним из них она не спала и детей ни от кого не завела. Но Вершинин об этом не узнает - пусть рвет и мечет от ревности. Пусть мучается, представляя ее с ними в постели!
– Я не понимаю, кто кого обвиняет? Ты - меня? Но жена и ребенок - твои!
– зло напомнила Женя.
– Далась тебе моя жена!
– в таком же тоне ответил Стас.
– Все получилось случайно.