Нам нельзя. Петля судьбы

— Что случилось?

— Потом, Жень. Не сегодня. Сейчас минут десять, и прощайся. Завтра приедешь, если сможешь. За своим состоянием тоже следи. Нос носом, но тряхнули они тебя сильно. Знаешь же, что после всего нежелательно.

Киваю, решив не спорить. Всё моё внимание приковано к больничной кровати, на которой моя принцесса отдыхает.

Тянусь рукой и вытираю застывшие мокрые дорожки. Она плакала и кричала, а её папаша-зверь не реагировал, грубо дёргая. Разве можно так обращаться с хрупким цветком, которым является Женечка?

Хотел бы решить по-мужски, я бы приехал. Наедине. Или в присутствии его людей, но не так. Не на глазах персонала клиники.

Хоть Илья и сказал, что народ молчать будет, я не уверен. На себя мне плевать, а вот полоскать имя будущей жены не позволю!

Уверен, что те, кому надо, уже в курсе событий, потому что мой телефон настойчиво вибрирует звонками последние полчаса. Я успел написать только матери, что перезвоню позже. Возможно, в её понимании «позже» наступило. Сто процентов, она волнуется, но для меня важнее быть здесь и прислушиваться к мерному дыханию. А с родителями потом объяснюсь. Расскажу и покажу, так как успел перекинуть себе запись с Таниного смартфона.

Мне категорически не понравились аргументы, которыми в меня кидались, что Женечка полностью зависима от семьи. Объективно да, сейчас её пребывание здесь оплачено ненормальным папашей. Но в дальнейшем…

Надо переговорить с Ильёй, тем более, она сам сказал, что требуется обсудить серьезный вопрос. Моих накоплений не хватит, но я могу продать тачку и байк, который пылится в гараже. Он крутой и знатоки оторвут с руками, если выставлю.

Есть ещё квартира — подарок на окончание школы. Инвестиции в будущее — так обозначил папа. Моё будущее — Женя. Значит, я мыслю в верном направлении.

Попросить помощи у своих не приходит в голову. Я прекрасно понимаю, что не откажут, но мне надо самому. Тем более, в покупку тачки и ремонт я вложился самостоятельно: рекламные съемки и выигрыши в кубках приносят неплохой доход. Не миллионы, конечно, но когда их некуда тратить, можно собрать значимую сумму.

Поцеловав Женечку и прошептав, что завтра вернусь к ней, надеваю на палец колечко и прикрываю белую дверь.

На отделении тихо, только попискивают приборы в соседних помещениях и тихо переговариваются постовые сёстры.

Минуя их, сбегаю внизу и достаю мобильный. Первым делом пишу в семейную группу, что всё норм и через час буду дома.

А уже после набираю Орла и прошу его свести с агентом, который недели три назад долбал друга, чтобы тот дал мои контакты. Продолжать карьеру модели спортивного инвентаря и формы не планировал, но планы изменились.

— Завтра расскажу, — бросаю Игнату, нажимая кнопку запуска авто.

***

Мать прижимает к щекам ладони и качается на стуле из стороны в сторону, даже не пытаясь вытирать слёзы.

Губа раздулась, а от переносицы под глаза поползла синева, но боли я не чувствую. Ярость— да, но не боль.

— Уничтожу, — повторяет папа, не выпуская из рук телефон, звонки следуют один за другим. — Урою гниду!

—Па, не надо. Не так, — прошу, зная характер и упорство.

Мне самому хочется уничтожить человека, для которого нет ничего святого. Но Женя, Женечка… Страшно представить, как она поведет себя, узнав…

То, с каким отчаянием она кричала «не прощу», вырывает из груди сердце. Так не кричат равнодушные люди, так кричат только те, кому не все равно, кому по-настоящему больно.

— Я не могу предать Облачко, пап.

— Облачко? — брови отца ползут вверх. — Ты смотри-ка, а сын наш влип еще серьезнее, чем мы думали.

Мама отвлекается от страданий и наконец-то вытирает глаза, а папино лицо разглаживается.

— Я, — говорит, — тоже твою маму называл разными словечками.

— Как? — интересуюсь, подмигивая маме.

Чтобы папа и ласковые прозвища? С трудом верится.

— Бусинкой называл, — улыбается мама. — А еще гусеницей. Но это когда у нас ты уже был. Я так боялась снова попасть в больницу, что кутала нас обоих, как капусту.

— Вот-вот. Замотается, как гусеница, и ползет гулять.

Вроде отвлеклись и можно выдыхать, но если бы…

Спокойный разговор прерывает новый звонок. По ответам понимаю: подъехал Алексей Геннадьевич и «пара крепких ребят».

— Ты обещал!

— Не обещал, но не переживай. Сначала хочу побеседовать с его сыном. Дашь номерок Ильи Викторовича? Или самому искать?

Номер врача у него, конечно, есть. Сейчас идёт проверка меня, чью сторону я займу. Бесполезное занятие — я выбираю Женю при любых обстоятельствах и не посмотрю, кто и за чей лагерь играет.

Подковёрные игры и разборки мимо. Меня интересует любимая девушка и спокойная жизнь. В идеале — семейная, и как можно быстрее.

Набираю Светлова и протягиваю трубку. Пусть говорит, но не вступает в конфронтацию, потому что войну развязать легко, а вот найти ту ниточку, которая приведет к миру сложно. Невозможно порой, когда ни одна сторона не хочет сдаваться.

42

POV Евгения

— Я что, под арестом? — шутя спрашиваю брата, подходя к окну его кабинета. — Почему мне нельзя выходить на улицу?

После того дня Илья запретил мне показываться в коридоре в одиночестве, сопровождая меня лично до процедурки и обратно. Если сам в это время бывал на операциях или в отъезде, то заранее предупреждал, чтобы нос не высовывала.

Знаю, что скандала избежать не удалось, особенно, когда вскрылась причина. Та самая старшая сестра решила отомстить, увидев меня и Женю. Как же: дочь встречается с сыном заклятого соперника.

А про нас… про нас она подумала? Уверена, что нет. Наверняка ждала, что нас разлучат, да только Женя приезжает ко мне почти каждый день. Мы встречаемся в кабинете брата вечерами. А папа…

Папа снова дежурит под окнами клиники в машине… Но на его звонки я не отвечаю. Не из-за просьбы Ильи, а сама. Я не хочу, не готова простить те слова и особенно тот поступок.

До сих пор перед глазами рывок и блеск кольца, брошенного в траву. Кто-то нашел колечко и оно снова на моём пальце, а горечь осталась.

Мне рассказали, что остановить крики удалось Тане. Она сориентировалась и сыграла на больном месте папы. Грустно, что о моём здоровье он не подумал…

— Привет! — в помещение вплывает аромат корицы, а следом входит Женя.