Нам теперь все льзя

– Извини следачка, пряников к чаю у меня нету, хошь меду тебе предложу, наш горный, мои соседи в поселке пасеку имеют, ну вот и мне перепадает маленько.

– Еремей вы ведь, я так полагаю, с самого начала работаете, всех знаете или я ошибаюсь.

– Работаю я конечно давно, только ты меня извини, сидельцы тут не задерживаются, сама понимаешь, Иннокентий самым старым и будет и по возрасту и по сроку отсидки.

– А Митрича знали, села на своего коня Марго, он ведь постарше был?

– Так он сюда ко мне не хаживал, он все больше с начальством общался, думал его по блату вылечат. Да вот выходит блат на этот раз не сработал.

– А родственники у него были, не унималась Маргарита.

– Ну с этим вопросом не ко мне , это к Гланому или к Григорию, они наверняка знают.

В сторожку заглянул мукомол.

– Сударыня нам пора иначе нас собаками разыскивать будут. Улыбнулся он.

– Давайте быстренько к эскулапам.

Они наверное уже и не чают заполучить наши бренные тела.

ГЛАВА 20.

– Иннокентий Николаевич вы ничего мне сказать не хотите, спросила Марго по дороге.

– И откуда у вас такая проницательность, с иронией ответил мельник, понимаю, профессия обязывает.

– Хочу сказать голубушка, ох как хочу, видел я ее недавно, правда мельком. У Григория видел, заглянул к нему в палату, он спит себе похрапывает, а она стоит у кровати и глаза у нее такие особые, на меня смотрят и светятся. ей богу аж крестным знаменем себя осенить захотелось.

– Так давайте скажем об этом главврачу или Гекслеру, пусть они ее в холе повесят, для всех, чего ее скрывать.

Вместо процедурной они не сговариваясь пошли в палату певца. Однако там суетилась Наргиз.

А где Григорий спросил Иннокентий Николаевич, Наргиз молча показала пальцем сначала в направлении процедурной, а затем на верх. Помолчали.

Наргиз меняла постельное белье, что-то прибирала в тумбочке.

Скажите, спросила Марго, а вы икону здесь часом не видели, такую богородицы небольшую.

– Нет ответила медсестра, не видела, может он ее с собой забрал не знаю.

– У нас у мусульман вообще людей рисовать большой грех, зачем грех у постели держать не понимаю.

Вышли из палаты все втроем, Наргиз пошла к себе, а Маргарита и мельник на встречу

Гавриилу Даниловичу, который стоял в холле и укоризненно покачивал головой.

ГЛАВА 21.

Марго облепили шлангами и проводами.

– Точно подопытный кролик, подумала она и провалилась в полудрему. Мысли медленно проплывали у нее в голове, ей казалось, что она парит где-то под потолком, смотрит на свое тело с высока и одновременно

думает за себя и за свое тело.

Сильно закололо в боку, Марго поджала губы, прибор пискнул, и Гавриил Данилович, подошел к ней.

– Совсем больно или потерпите еще минут 5-ть, спросил он.

– Конечно, потерплю, еле разжимая губы, сказала Маргарита и опять провалилась в забытьё.

Ее отвезли в палату, после такой экзекуции, Марго совсем потеряла силы.

Окно было открыто и с моря дул приятный морской бриз, еле шевеля занавески.

– Интересно здесь шторма бывают, подумала она.

– Наверное бывают, но только зимой. а вот увижу ли я шторма- не факт. Вот интересно, о чем я думаю, хочу увидеть бурю и боюсь не увидеть, другие увидят, а я нет и снова провалилась в какую-то дрему.

– Интересно, что они мне вкололи, ничего не болит, а встать не могу и главное не хочу, я ничего не хочу, я хочу такой вот легкой и приятной смерти.

– А автогонщик тоже умирал сладкой смертью, ему тоже ничего не хотелось,

бред, все это бред, я просто сплю, и мне все это сниться, кровать сниться, тумбочка сниться. Она повернула голову, что бы посмотреть как ей тумбочка сниться и широко открыла глаза. На тумбочке стояла маленькая икона богоматери, без подставки, сама по себе стояла, не висела в воздухе. а именно стояла, но ни на что не опиралась и глаза у богородицы были такие лучистые, от иконы исходило какое-то добро или как говорят верующие -благодать.

Маргарите, снова захотелось расплакаться, она вспомнила руки своей матери, такие теплые и заботливые и отца, который гладил ее по волосам, она хотела еще что-то вспомнить, но провалилась уже куда-то далеко и надолго.

ГЛАВА 22.

– Иннокентий Николаевич, сказала Марго при встрече, а я Богородицу видела, она у моей постели на тумбочке стояла, и глаза у нее были такие, как вы рассказывали.

– А я вот у Гиреева был, он хотел меня на верх отправить, да передумал пока, говорит, что некоторые анализы у меня чуть по лучше стали, интересно это от того, что я я икону у Григория в палате увидел или это вы так на меня влияете, произнес на распев мельник и улыбнулся.

Они зашли в палату Маргариты, планшетник помигивал огоньком поступившего письма и еще другим огоньком, год назад назад, ей поставили программу- защиту от несанкционированного копирования, так вот впервые с момента установки, иконка этой программы ( хитрая мультяшная мордочка) говорила, что программа свое дело сделала.

Сила писал, что поход его людей к Вере Марковне практически ничего не дал, человек написавший икону, сам когда-то перенес тяжелую болезнь, еле выжил, после чего стал рисовать разные картины и портреты, потом вдруг все распродал и раздарил и уехал, то ли в Грецию на священную гору Афон, толи в Тибет, а может и на землю обетованную подался.

Где и у кого его работы пока установить не удалось, но Вера Марковна утверждает, что икон он вроде бы больше не писал, да и эту нарисовал, только тогда, когда узнал, что она заболела, было еще какое-то письмо, от него, вроде бы важное, но куда оно делась, так и не вспомнила.

На остальные вопросы обещал ответить позже, когда проверит поступающую информацию еще раз.

– Иннокентий Николаевич, а вы не знаете, что либо про родственников Митрича спросила Маргарита.