Наномашины, Демон-Принц! Том 8

Презирающие.

Их ведь… не было… раньше…

Погоди, какая ещё группа?! Я быстро достаю телефон, и через одноклассников нахожу подписки в самой популярной соцсети. Да, группа младшего блока нашей школы, «Подслушано».

Листаю. Оскорбление. Слух. Глупый оскорбительный прикол. Какая-то полная грязь! Мы уже растём, скоро в средний блок переходить, так что от «ест козявки» мы плавно вырастаем во что-то более противное — и это заметно. И оскорбления семьи. И высмеивание бедности простолюдинов. И издевательства над внешностью. Кто-то реально это писал, оскорблял и распускал дебильные слухи!

И вот эта грязь была почти про всех.

Про всех, кроме меня и моей компашки.

Я снова задираю голову. На меня косятся. Шепчутся.

Бред. Да бред! Как я вообще этого не замечал?! Я снова смотрю на посты, и да, понятно — позавчера только началось. Ещё не все в курсе, и я был одним из них.

Но это… это не я!

Прячу телефон и быстрым шагом иду до класса. Ощущаю взгляды. Слышу шепотки. И мысли. Как меня называют.

«Придурок».

«Выскочка».

«Наглый урод».

Каскад измывательств неожиданно, в один момент прорывается мне на голову! Я захожу в класс, и, однако, такой наглости здесь уже не встречаю. Будто это болезнь, и распространиться на всех она не успела. Даже мои друзья не знали!

Дальше день прошёл нормально. Мы оглядывались, но ничего не видели — нас и правда опасались, прямо оскорблять никто не решался.

Но наступает следующий день. Объединённый урок ИЗО. Заходит наш классный руководитель и прерывает урок.

— Ученики. Как многие из вас знают, кто-то создал группу в соцсетях и нагло оскорбляет учеников нашей школы. Мы не знаем кто это, но убедительно просим этого человека связаться с директором. Поверьте, мы его найдём. И ему ещё не поздно сознаться и решить это миром!

Все зашептались. Мы с парнями переглянулись.

В классе не было пары детей. Говорят — они увидели про себя посты и сильно занервничали, и остались дома, едва ли не в истерике отказываясь идти.

Учительница выждала ещё минуту, на каждого посмотрела строгим взглядом и, вздохнув, всех поблагодарила и пошла на…

— Да все же и так знают кто это, — сказал Август.

Все перестали шептаться, и я ощутил, как мысленный взгляд направился на меня. Я поднял глаза. Моё сердце забилось чаще, а кулаки сжались сами.

— Это. Не. Я, — процедил я.

— Ну, я не знаю. Говорят ты, — пожимает он плечами, — Может и не так.

Дети. Тупые дети! Ну как их легко убедить! Неужели я бы так тупо спалился, если бы правда поливал всех грязью?

Но им большего не надо. Это третий класс. И тот, кто за этим стоит, об этом прекрасно знал. Меня подставляют намеренно. Кто-то социально одарённый. Гений в манипулировании. Как например…

Катя или Август.

— Никто ничего не знает, Алмазов! — отчеканила учительница, — И прошу без поспешных выводов! Мы найдём виновного.

— А вы же не покрываете его, потому что его семья имеет большую власть в школе?

Я ещё сильнее сжал кулаки. Наглая мразь…

— Нет. Такому — не место в заведении высшего класса! Не место среди аристократии! Можете быть уверены.

И она ушла, оставив класс в тишине. Учительница биологии, всё это послушавшая, лишь вздохнула, и остаток урока прошёл в полном унынии.

И как только прозвенел звонок…

— Ты… — процедил я, вставая к Августу.

— Не я! Честно — не я! — поднял он руки, — Тупо же мне так палиться!

И он ловко выбежал из класса, прежде чем я до него дотянулся. Все, кто это видел, расценили это не как разбирательство с подставой, а как обвинение в палеве.

Любое моё действие меня топит.

— Миш, а это правда… — обеспокоенно подошли друзья.

— Это. Не. Я! — прорычал я, сжимая кулаки и впиваясь ногтями в кожу до крови, — И вас убеждать?!

— Л-ладно. Мы верим… — переглянулись они, — А кто?..

— Да откуда я знаю?!

«Пользователь, критический уровень стресса. Гнев начинает вас заполнять»

Я выдыхаю. Пытаюсь успокоиться. Выходит скверно, но как-то выходит.

Ничего. Эту сволочь найдут. Я попрошу отца, они просто перероют всю сеть и вычислят автора страницы! Просто подождать. Хуже ведь не будет.

Да ведь?

Я так думал.

Но на перемене мне будто невзначай постоянно наступали на ноги.

В столовке — везде, где мы не хотели присесть, всегда было «занято», и «сейчас друг придёт, сядьте на другое место».

На уроках я не слышал учителя, потому что голову заполняли мысли учеников. «Тварь. Придурок. Выскочка. Урод». Раз за разом. И с каждым часом такого становилось всё больше. Всё отчётливее. Я понимал…

Меня начинают травить.

Я становлюсь изгоем.

«Да я же… ничего… не сделал…», — я стоял посреди коридора, после одного из двойных уроков, — «Я же просто… хотел… учиться!»

Кости трещали, а челюсть сжималась до скрипа! Что-то навязчивое, настойчивое шептало в моей голове!

Меня? Травят? МЕНЯ?! ОНИ?! Эти… слабаки? Эти… визжащие, мелкие свиньи?..

А что они сделают против… силы? Они откроют рот со сломанной челюстью, они толкнут, если не смогут ходить? Они прольют компот, если их пальцы будут вывернуты?

Почему я вообще… терплю эту мошкару?

*Тик*.

Я мотаю головой. Нет. Плохие мысли! Очень злые. И будто вообще не мои. Выдыхаем. Сегодня поговорю с папой, через пару дней всё решится! Суви не должна приезжать в ТАКОЕ!

Вхух. Выдыхаем.

Я с трудом успокаиваюсь и возвращаюсь в класс. Тетрадка была уже открыта, потому что двойной урок, поэтому люди только возвращались, а вещи… были… на…

Мои вещи… здесь и лежали…

— Ха-ха, смотрите! Кайзеру кто-то в тетрадку харкнул!

Моя тетрадка была открыта на середине, а внутри — мерзкий зелёный плевок.