Наномашины, демоненок! Том 3
Шрифт:
Афанасий медленно повернулся. Он посмотрел мне прямо в глаза, его лицо дёрнулось, а кулак сжался со крипом! В нём пылали эмоции. Я попал прямо в больное, прямо в живое!
Но вместе крика или даже удара, он просто…
— Да. Это так, — мужчина протяжно выдыхает, разжимает кулак и устало отворачивается, — Тебе отказано, Михаэль. Иди домой.
Мои руки дрожали от злости.
Обида. Ярость. Заставили бегать как идиота, заставили драться со шпаной, получить по лицу, чтобы в итоге отправить домой из-за того, в чём я не виновен?!
Уроды… уроды!
— Миш… пойдём
Кулаки сжимались. Я дышал часто и глубоко.
Что-то во мне негодует. Не просто здравый смысл, на который положили болт, а что-то… глубже. Что-то внутри. Требует. Злится. Откликается на обиду и кидалово. Просится наружу.
Хочу выместить злость. Мстить.
Рвать.
ТЕРЗАТЬ!
Мои руки заскрипели, череп, кажется, начал трещать. Мышцы вздуваться. Силы быстро восстанавливались.
— Вху-у-у…
Но я протяжно выдыхаю, прикрываю глаза и расслабляю руки.
То, что мне сейчас казалось, быстро затухает. Эта странная иллюзия исчезает, кулаки расслабляются сами собой, а частое, животное дыхание начинает выравниваться. Ровно как и сердцебиение.
Всеволод пошёл на поводу своих эмоций, своей ненависти и мести.
Я буду лучше.
— Пошли, мам, — я открыл глаза, взял маму за руку и развернулся.
Все на меня смотрели. Но мне плевать. Сейчас я готов каждому выжрать сердце, кто хоть слово заикнётся про меня, мою мамулю и мой способ успокоиться, держа родного человека за руку!
Я не отступлю. Вы, скотины, ещё пожалеете, что меня послали.
Но и ползать и унижаться я тоже не собираюсь. Прошло то время, когда я ползал.
Я уже давно хожу.
Не-ет. Я поступлю иначе. Отказываетесь от меня? Обещаете, даёте надежду, а потом посылаете домой? Тогда идите нафиг! В попу! Что вы там сказали? Трудности дают силу? Всё что мне от вас нужно — трудности. И я получу их чуть иначе.
Вы же… воюете с другими клубами? Соревнуетесь?
Всех. Всех ваших бойцов я всё равно отпинаю, только не внутри вашего клуба, а от лица ваших соперников. Каждого. И заберу частичку знаний, что вы даёте своим.
Вы сами вырастили своего врага, тупицы.
Но это будет чуть позже. Сейчас нужно набраться сил. И тогда…
Так как сегодня выходной, то значит, что сегодня и день…
— Та-ак! — бабушка появилась в квартире и, ожидая, когда я соберусь, не знала чем заняться.
Она открыла холодильник и лениво туда заглянула, а потом нахмурилась.
— Что Миша ест? Где мясо?! — возмутилась она, — Аня, какой сыр, какая колбаса? Мясо! Свежее! Только от него будет огромная, широкая челюга!
— Ба, да он просто уже всё сожрал… — мама хныкала от очередных претензий.
— Привлекательность мужчины прямо пропорциональная его челюсти! Ему через три недели два, а у него ни жены, ни детей! Девка-то есть хоть? Пора!
— Баб, хватит экстраполировать свои первые отношения в тридцать лет на моего внука…
Ну, теперь я понимаю, почему бабушка так настойчиво меня откармливает, говорит расти большим, и челюга ей нравится. С таким прадедом бабушкины вкусы
более чем понятны и очевидны. Мамины тоже, кстати. Мой батя — это демоверсия моего прадеда.Меня что… тоже ждёт огромная челюга?!
— Ой, да только не этих! — бабушка махнула рукой, когда увидела, кого я тащу, — Зачем ты их тащишь, куда их девать?!
Щенята под моими руками выпучили глазки и с шоком посмотрели на бабушку.
— Баб, ты не понимаешь, они очень важны, и без них ничего не выйдет! Наплимел… э-э-э… они нужны чтобы… м-м-м… э-э… колоче, я не сплашиваю.
Вот и пришла неделя ночевать у бабушки.
Я только рад, на самом деле. Пора уже отдохнуть от городской суеты. Я с этой Вивьен, Августом и вашими тренерами реально устал. Морально. А вот банька… шашлычки… природа! М-м-м. Думаю и уже слюньки текут.
Мы телепортировались, и я выпал на пороге домика.
— Нафаня! — я увидел вендиго и побежал обниматься.
— Др?у-у-уг! Щенята! – захрипело существо.
Огромная, двухметровая тварь с голым черепом и рогами упало на четвереньки и скакнуло ко мне! Земля задрожала, а птички, сидевшие на деревьях, испуганно улетели, не выдержав страха перед хищником! А ещё до этого Нафаня лежал на грядке с помидорами, отчего кусты полетели за его ногами.
Пушистый Аутист-Один, как только встал лапками на травку, сразу побежал встречать Вендиго, но воткнулся в его ногу и упал на бок как солдатик. А потом, увидев солнце, тут же на него зарычал.
Аутист-Два просто пописал на куст малины.
Бабушка мёртвым взглядом на всё это смотрела. Жизни в ней не было. Смысла тоже.
Я же счастливо улыбался, поглаживая череп Нафани. Хе-хе. Скотинки мои…
— Заиметь в друзья Вендиго, людоедскую тварь, это конечно… мощно… — покачала головой бабушка, а потом посмотрела на щенят, которые бегали по кругу за бабочкой, — И щенков-аутистов.
— Смейся-смейся. Когда-нибудь они догонят солнце и захватят луну, тогда посмотлим!
— Да не будет такого…
— Посмотлим-посмотлим. Все вы ещё увидите… мы ещё посмеёмся последними… вы думаете я сумасшдеший? Но на самом деле я… Джокел Глёбанный Циник!
— … ох ёп твою мать.
Бабушка на меня покосилась, покачала головой, видимо понимая, откуда у аутизма ноги растут, и пошла в дом.
О, кстати, пока не забыл!
Пора закрыть величайший из гештальтов. То, что отделяет меня от великих людей, последнее испытание…
Пора, друзья. Пора.
Становиться великим.
— Баб. Научи меня выговаливать «Л».
Я думал я — гений.
А оказалось карапуз с карапузьими проблемами. Вот же новость.
— Гх. Гх-х-х! — рычал я.
Ну как рычал. Картавил. Если раньше я «р» проглатывал, говоря «л», то теперь всё иначе! Всё изменилось!
Теперь мой дефект речи стал ещё заметнее.
— Мда-а… — бабушка почесала затылок, — Сильно же ты к картавости уже привык. Миша, ну если ты так рано научился говорить, ты чего сразу не пытался правильно?
— Гхехи чужих судить вы так усехдно хвётесь… начните со своих — и до чужих не добегхётесь!