Наномашины, наследник! Том 9

Тихонов в очередной раз недоверчиво глянул на крысу, секунд десять хмуро на неё поглядел, а затем выдохнул.

— Что ж, ну раз так… Приятно иметь с вами дело, господин грызун. Будете выступать в роли анонимного осведомителя.

Он протягивает мизинчик, на что крыска пожимает его маленькой лапкой.

Вот и начало нового подразделения… Первого Крысиного.

— Ну, раз это не твой фамильяр а разумный зверь, то контрактов не будет, оплаты тоже. Но как-то неудобно. Чем им платить? — спрашивает напоследок лейтенант.

— Сыром.

— Ну, сыр — это организуем… как раз конфискат из Европы есть…

Я киваю и, вроде как закончив все дела, открываю дверь, чтобы выйти, но не тут-то было! Меня останавливает… Барон.

А если точнее, его туша, влетевшая в стену.

— Бомжара, ёп твою мать! Ты издеваешься?! — орали ему из обезьянника, — Ты сказал, что сам дойдёшь!

Грима на нём не было, цилиндра тоже. Да и грязный весь — на Барона не похож. Но это он.

Я аккуратно выглядываю. В натуре Суббота. Вот он, валяется. Он приоткрывает один глаз и смотрит на меня. Я смотрю на него.

— Михаэ-э-э-эль! — радостно и реально по-бомжацки протянул он, — А я думал ты сдох!

— Поэтому из запоя не выходите?

— Я поминал!

— Вы год назад начали!

— А я заранее! Вот насто-о-о-лько тебя люблю!

Я закатываю глаза и поворачиваюсь на Тихонова.

— Можно этого забрать? — указываю на Барона.

— М? — отвлёк я лейтенанта от почёсывания крысиного пузика, — А, да, забирай. За питьё и секс в общественном забрали, уже отсидел.

Я вздыхаю, качаю головой и подхожу к чёрному мужчине. Ну ща он белый из-за побелки, но не важно.

— Подъём, алкоголик! — помогаю ему подняться, — Учиться пошли. Я тебя третий месяц ищу!

— А-а-ай, мой хороший, — он вообще не стеснялся и полностью на меня облокотился, второй рукой махая полицейским на входе, — Adios, pedrilas!

Ох… ну за что мне это всё…

А ещё я слышу, как ко мне принюхиваются. Да ну бо-о-оже…

— Хм… Михуэллио, чем от тебя воняет?

— Тем, что вам нравится…

— Не, не только ром и сигары. Ещё что-то появилось. Пахнет… хм… — нюхает меня алкаш, на что полицейские нездорово оборачиваются, — Жаренная курочка…

— Вы по стереотипам решили пойти?!

— Нет. Крыло. Огонь. Не курица? Хм… ангелы, — нюхает, — Да. Небеса. Ангелы. Справедливость? Да. Но нет. Это не справедливость, хотя она. Но не она. Это скорее… месть, — вскидывает он брови, — Да! От тебя воняет местью.

— Откуда вы… — вот это меня правда удивляет.

— Ха-ха, глупый ты русско-немецкий ребёнок! — он наконец перестаёт катиться на моей спине, встаёт и выдыхает полной грудью, — Вуду — магия мести и желаний. И твоим желанием мести просто несёт.

Я хмуро на него смотрю, на что Барон Суббота хмыкает, одним движением стирает грязь с лица, возвращая белый грим, и достаёт из воздуха цилиндр.

— Пойдём, покажу кой-чо, — машет он рукой и, достав из цилиндра бутылку, замечает молоденькую студентку правоохранительных, — У-у-у, вот это законодательная жопа у вас в стране… да уж… обязательно ещё раз сюда сяду… — оборачивается на меня, — А ты чего клыки отрастил-то? В фуррятину делаешься? Правильно! Знаешь сколько женщин на теме хищной доминации двинуты? У-у-у…

* * *

Никогда бы не подумал, что скажу это… но большой чёрный дяденька показывает мне страшные вещи.

Ну типа, буквально страшные.

— Барон, а это точно необходимо? Я как-то неуверен…

— Поначалу все боятся. Расслабься. Главное привыкнуть…

Я хмурюсь. Выглядит сомнительно.

— А причём тут магия страха? — спрашиваю.

— Балбес ты Микрон, — отвлекается от начертания ритуала, — Ты думаешь, что твой Гнев и Справедливость помогут? Что ты побьёшь всех супостатов, и чо, типа других не будет? Ни. Х*. Йа, подобного, — возвращается к черчению, — Страх — вот что держит в узде. Небеса тебя по голове не погладят, но Справедливость — глаза закроет. Да и вообще, баба она нормальная, боевая такая. Мне нравится, — он вздыхает, — Да кто мне не нравится, в принципе…

Ночь, темнота, я, и чёрный здоровый мужик.

Да, страшные вещи, повторюсь, буквально страшные — магия самого страха. И я не думал, что Барон будет показывать именно её! Но это же… крутяк! И это именно то, что делали те демоны в теневом плане! Страх плюс тень — секретное личное измерение!

Это мне на-а-адо! Одним лишь страхом Катя пресекла слухи и попытку буллинга! А если возвести это в магию? Буквальную, осязаемую силу?

— Всё, Михаэль, готовься, — встаёт барон, — Сейчас прибудет Он.

— Кто?..

— Давний друг меня и Виктора Князева. Его величество… Кошмар.

Ритуальный круг вспыхивает, и всё вокруг тут же накрывается тьмой! Купол клубящейся, плотной темноты закрывает всю зелень и свет фонарей моего заднего дворика!

Я слышу гул. Будто ветер, гуляющий где-то в изнанке миров. Очень далёкий, громкий и тихий. Будто тишина, собравшаяся в бурю!

И свет. Чёрный свет. Темнота столь яркая, что благодаря ней я видел, что к нам выходило.

Я увидел, как остриё серпа разрывало нашу реальность. Нечто с ТОЙ стороны пробиралось к нам, рвало ткань пространства, проникая в мир смертных! И мне это было знакомо. Я уже это видел. Порядок. Схожий эффект был и у него.

К нам идёт Концепция. Не столько живое существо, сколько разумная сила с физическим обликом.

Четырёхметровые чудище, похожее на ржавое пугало с головой четырёхглазого ворона шагнула в наш мир. В руках оно держало ржавые серпы, а за спиной трепались чёрные, похожие на лоскуты шёлка крылья.

Это был Кошмар. Сам страх.

Я ощущал… благовение. Пафос! Крутяк! Да я ваще офанател нафиг!

А ещё он мне кажется смутно знакомым и каким-то даже… родным, что ли.

— Кошмар, друг! — Барон вскинул руки, — Как жизнь! Смотри кого я тебе нашёл! — указывает на меня, — Смотри какой крутой пиздюк! Справедливость, Гнев, и очень злая морда! Возьми в учени…

Кошмар опускает голову. Смотрит на меня. И тогда он молвит:

— Не-а.

— В смысле, бл*, «не-а»?!

— Только не Этого, — говорит Бог Страха, разворачивается и уходит.

Портал закрывается, темнота пропадает. Мы остались вдвоём.

Всё. Закончилось пришествие Концепции.

Я даже среагировать не успел. Я ваще ничё не успел. Барон тоже завис в том же положении, что и секунду назад.

Он снимает цилиндр, чешет голову и недоумённо хмурится.