Наномашины, первоклашка! Том 4

— Значит, адаптировать клетки и соединить нервы он не поможет, — кивает врач, — Руку ему именно выращивают, это в разы сложнее, но… тоже вполне выполнимо, — закивал он, — Чем быстрее восстановится — тем быстрее приступим. Сейчас идёт исследование его стволовых клеток и лабораторные испытания. Месяц минимум. Восстановитесь за этот период — начнём отращивать сразу же.

— Восстановимся! — сжал я кулачок в пушистой варежке.

— Постарайтесь, — улыбнулся врач, — А так… могу лишь поздравить — ничего фатального! Радуйтесь. Это чудо, — он пошёл дальше, прощаясь с нашей семьёй, — Пережить Ад… это чудо.

И он ушёл, хрустя снегом под ногами и оставляя нас со своими мыслями. Я же насупился и нахмурился его словам. Настолько, что не смог сдержаться.

— Не чудо, а мои старания… — пробубнил я, возвращаясь к снежкам, — Дурак взрослый.

Родители на меня посмотрели.

Не ну а чё он?! Я попу рвал, выживал, ел дерево, общался с жабами, с ЖЕНЩИНАМИ, а он: «Чудо». Да иди ты нафиг! Это мои старания, это МОИ решения! Чудо — это…

Эх. Чудо — это Зайка. А всё остальное, от Жабича до Всеволода — результат моих действий.

Где кстати всё это? Зайка и Всеволод?

Бабушка заходила ко мне пару раз и извинялась, что так редко. Я был не против — ведь сейчас она явно занимается воскрешением моего прадедушки.

Но где он?! Почти месяц прошёл! Верните деда!

— Отращивать? А может всё-таки… протез?! — услышали мы голос.

Меня передёрнуло от неожиданности, а мама чуть не завизжала. Отец резко развернулся, готовясь к драке, но незнакомец оказался знакомцем.

Американец! Я его помню! Как там его?

— Эдриан Найт, — улыбнулся блондин с той вечеринки, — Поздравляю с удачным исходом. Я рад, что с Михаэлем всё хорошо, — говорил он с акцентом.

Так, что за финя?! Откуда он тут?! Чё он делал за деревом?! Он…

Ах ты скотина, ты подслушивал!

Он всё так же одет в серый костюм тройку, а на нагрудной кармане у него цепочка от часов. Выглядит как дворецкий. Крутой дворецкий.

— Вам что-то нужно? — хмурился отец, — И почему вы подкрались?

— Я подслушивал, — снова улыбнулся он, — Аналитический отдел нашей компании оценивает огромный потенциал Михаэля. Особенно после его исчезновения и возвращения. А наша фирма, как и страна, специализируется на технологическом развитии и нам как никому другому нужны гениальные умы. Американской Коалиции… увы не повезло с Материнскими Кристаллами, как вам, — аккуратно улыбнулся он.

Я посмотрел на родителей. Материнские Кристаллы? Это ещё что за мировое явление? Хотя откуда-то же энергетические кристаллы добывают? Может оттуда? Надо изучить этот вопрос.

Ведь если там мировая магия, то можно же… ну… себе забрать?

— И зачем вам отращивать обычную руку когда можно… — американец перевёл на меня хитрый взгляд, — Кибернетический протез на основе магии и техномантии!

Я распахнул глаза и чуть не открыл рот. Кибер… НЕТИЧЕСКИЙ?! ДА ЛАДНО?! ВЫ УГАРАЕТЕ?!

А что это?

Для мальчика моего ментального возраста слово протез, кибернетический и магия — это красная тряпка. Примерно, как роботы и стрелялки.

— Вы нас хотите перекупить? — нахмурилась мама.

— Ну да, — честно ответил Найт.

— Вы под нас копаете… — прорычал отец.

— Исчезновение Михаэля Анна признала сама в порыве истерики во время моего звонка. А возвращение — это общедоступная информация в больнице, — пожал он плечами, — Я не копаю. Это просто моя работа.

Родителям откровенно не нравился этот тип. Да никому он не нравился. Но говорит он как-то… слишком прямолинейно, что ли. В отличие от Альберта и всех приближённых Императора, Уайт не скрывает, не юлит и во всём признаётся. И это создаёт противоречивые чувства.

— Понимаю, вам и так оплачивают больницу и обучение, вам много чего предлагают. Дайте угадаю… Евгений за вас цепляется? И интересны ему, конечно же, только актёрские данные! Ну да, конечно, — хмыкнул он.

У мамы дёрнулась бровь. Уайт попадает ровно в цель.

— Вы понимаете, что значит быть должником дьяволу и некроманту? Думаете ваш Император делает это всё за бесплатно? — улыбка пропала с его лица, и он развернулся, — Ничего не бывает просто так. И однажды с вас потребуют плату, о которой не упоминали.

И уже второй странный мужик, второй шпион от второй страны, молча пошёл куда-то в сторону выхода с этого небольшого прибольничного парка.

Да уж…

Я и позабыл, что значит быть исключительным ребёнком. Все действительно так сильно хотят забрать у меня детство? Теодор и Август — проекты своих родителей, перспективный актив. Катя, Суви — товар, который принесёт прибыль при «продаже» в брак.

У детей высшего света вообще есть хоть шанс на нормальное детство? Или все вокруг рожают, чтобы с нас что-то поиметь?!

Дебильное высшее общество!

— А можно вопрос? — неожиданно спросил я Уайта.

— Конечно? — развернулся американец.

— Вы не оставляете звука шагов. Почему? Это магия?

У меня аномальный слух. Нечеловеческий. И тем не менее, даже сейчас — под Уайтом лишь прогибается снег, но шагов не слышно.

— А, это… — он хмыкнул, нагнулся и задрал штанину по колено, — Потому что включён такой режим, Михаэль.

Там не было кожи. Не было плоти. Всё что было под его одеждой — серебренная сталь с мерцающими синими линиями.

Затем он задирает рукав, показываю металлическую руку, и расстёгивает пуговицу на белой рубашке, показываю ровно тот же метал с синими вкраплениями.

— Моё тело разорвало пять лет назад. Оставались лишь сердце и голова, а одарённым я никогда не был. «Оазис Интертеймент»… воскресила меня техномантией, — улыбнулся он, — И пока у вас Мёртвый Легион, у нас он Механический, — он застегнул рубашку и развернулся, — Плоть слаба, Михаэль. Когда-нибудь ты это поймёшь. До свидания.

Я промолчал, смотря вслед слиянию человека и машины. Так он и ушёл, оставляя нас наедине с мыслями.

И забавно, но мы с отцом подумали ровно одно и то же. Только он сказал это первее.

— И в итоге ты такой же должник, только не Императору, а прогрессу, — вздохнул он, качая головой.

— Теорема Эскобара, — покачала мама головой, — Ладно, пойдёмте собираться. Скоро ведь на выписку.

Я глянул на своего недостроенного снеговика. Затем на свою отрубленную руку. Блин…

А с протезом бы давно достроил.

— Эх…

* * *