Наномашины, ученик! Том 6

Храмовники переглянулись. Не вижу их глаз и лиц, но уверен, выражение там приятно удивлённое.

Мама же, вздохнув, сжала края кофточки и поджала губы. Конечно для неё это тяжело. Она же мама! Пусть я там галактической сущностью стану — шапку надевать обязательно.

Но моя жизнь нарастила шкуру даже ей. Поэтому она выдыхает, сбирается с мыслями и:

— Первое. Вы даёте гарант, что НИЧЕГО с ним не случится! — задрала она палец.

— Не даём. Но сделаем для этого всё.

— Тц. Второе. А что мы получим? Спасти Столицу и ничего не получить! Пф! Увольте!

— Ну-у… ничего официального, ибо, всё же, общественности не понравится участие первоклашки в спасении страны. Однако… — они переглянулись, — Всё что в нашей компетенции.

Награда от Храмовников Смерти? Личной гвардии императора? Ура, я смогу отправить Катю в Омск, чтобы она не вернулась!

Но тут я вспомнил.

— Так, стоять. А олимпиаду мне как писать? — нахмурился я.

— Никак, — пожала женщина плечами.

— Чё?.. В смысле… нафиг… никак?.. — до меня дошло не сразу, — Вы чё?! Да я столько этого ждал, я такой кошмар в кабинете директрисы пережил ради этого! Какой «никак», вы чё, угахаете?! — я аж закартавил, — Дайте мне грамоту!

— Ты не сможешь быть везде и сразу, если, конечно, не владеешь такой магией. Максимум, который мы можем выдать, и то, с риском — полчаса.

— Какие полчаса?! — я схватился за голову, — Да там три даётся, да ё-ё-ё-ёпарэсатээээ, — скатываюсь с дивана, — Как я вам олимпиаду за полчаса напишу-у-у!

На третий день в Москве, вся поездка внезапно усложнилась.

И что делать?

* * *

Утро. Прохладно. Волнительно.

Одетый в школьную форму, я стоял перед одним из множества учебных заведений, где будет проходить олимпиада. Со мной была куча детей, однако, ни одного знакомого — они, оказываются, это отслеживают, и специально нас тасуют!

— «Карапуз, подключаю тебя. Приём, как слышно?», — говорит мужской голос в ухе.

— Слышно замечательно. Можно другой позывной?

— «Какой?..»

— Райан Гослинг.

— «…… нет»

Я закатил глаза. Ме, душнилы.

Осматриваюсь. Сюда меня привезла мама, но на месте операции ей не место, поэтому уже уехала — держать за меня кулачки. Поэтому я стоял один среди толпы детей, подростков и их сопровождающих. Никогошеньки не знаю.

Вхух, ну…

Погнали.

Я прошёл через двери, и меня встретил пост охраны. Даю пропуск, жду пока сверятся и на вопрос: «Где опекуны?» — отвечаю: «Я здесь власть. Дети. Будут. Свободны!».

Короче прошёл.

Универ был не таким впечатляющим, конечно, как ММУ, но тоже шик блеск. Ещё бы. Олимпиада-то всероссийская, не поскупились! Всё такое белое, современное, большой холл, аж эхо слышно!

Не зная куда подастся, я встал у одной из мраморных колонн и молча дождался объявления о начале сборов.

— «У тебя группа три»

— Попу подотри, мхэ-хэ.

— «… господи боже», — вздох на том конце.

— «А по-моему забавно», — сказал второй голос.

— «А по-моему ты должен завалить еб*ло и смотреть в прицел, Стрелок»

Дети вокруг волновались и это видно. Вернее — это слышно. Не знаю как там старашки справляются, но вот дети… господи, СКОЛЬКО же они треплют! Кто-то шёл бледный, кто-то жрал припасённую на перекус шоколадку, а кто-то просто… безостановочно… ДРАЛ мне мозг!

Этот же индивид, стоило нам встать на передышку у кабинета, заметил новую жертву.

— Привет! Ты кто? — подошёл ребёнок в белом пиджачке.

— Райан Гослинг.

— Нифига! А из какого ты рода? Я — Никифоров! — гордо ткнул он себе в грудь, — Няня говорит, что мы первые в Новосибирске!

— Ок…

— А ты из какого?!

Чувак лыбился во всё лицо, носил очки и был похож на Спанч Боба. Что лицом, что веснушками, что светлыми волосами. Ну и, как можно догадаться, это он безостановочно и трещал.

Но его искренний интерес на глупом лице не позволил послать его куда подальше.

— У меня… нет рода, — выдыхаю я, — Я не аристократ.

— ШТОООО?! — он выпучил глаза и открыл рот до пола, — А что ты тут забыл?! Няня говорит, вы же там все на заводах… и типа существуете где-то там… в муравейниках, — он сильно хмурился, — А зачем тебе олимпиада?! Зачем тебе к чему-то стримиться?! Вы же всё равно до аристократов не поднимитесь! Няня говорила, что вы ресурс. И ничего не видите — слишком низко живёте!

Я на него покосился. С одной стороны неприятно, что людей вроде меня, — а значит и моих родных, — считают муравьями без жизни, а с другой — это ну реально просто любопытный болван. Он ИСКРИННЕ не понимает, почему я рыпаюсь и на кой мне олимпиада.

Вот это он в пузыре вырос, конечно.

— Да знал бы ты, что я видел… — вздыхаю.

— Расскажи! А в Америке был? А я был! А ты где был?!

— Отвянь, — пытаюсь отойти.

— Эй, расскажи! А-а-а! Тебе деньги надо? Няня рассказывала, что вас всех можно купить. Вот! — он достаёт из внутреннего кармана.

Скока?! Десять тысяч?!

Да какие же в мире есть офигевшие мажоры! Нафига ребёнку столько таскать?! И сколько у него ещё?!

— Ладно, давай, — жму своими плечиками, беру деньги, разворачиваюсь и ухожу, — Урок номер один — не всё покупается.

— А? Што? — замыргал он, — Эй. Эй! Ты чё?! А как же честь?! Верни деньги! Как же аристократская честь?!

— Так я же… не аристократ, — моё лицо расплывается в садисткой улыбке, — Что с меня взять? Слушай няню. И прощайся с деньгами. Балбес.

Он ТАК прифигел с жизни, что встал с открытым ртом. Детки, наблюдающие за нами, зашептались.

— «Бешчештно. Нагло! В вышем общештве так не делают!»

— «Но это жизнь…»

— «Да-а… жизнь…»

Спанч Боб с шоком вертел головой, слушая, какой он дурак, что так легко отдал деньги бесчестию, муравью, простолюдину, ресурсу. Ну, мне.

Потом он покумекал, и видимо вспомнил заветы предков.

— Штош! Тогда — дуэль! И плевать на олимпиаду — честь дороже! Ныа-а!