Нансен

Скромность героя граничила с самоотречением. Нансен сам себе задает вопрос: "А что, собственно, мы сделали особенного? Мы исполнили свой долг, сделали не более того, что взяли на себя, и скорее мы должны были благодарить родину за право совершить плавание под ее флагом".

Так шел «Фрам» вдоль берегов Норвегии, от города к городу, от одного торжества к другому. И, наконец, перед ним открылась столица. Здесь в Христианийском заливе кораблю-герою была устроена небывалая встреча. Старые заслуженные броненосцы "Северная звезда" и «Элида», и молодая красавица яхта «Валкирия», и проворные миноносцы эскортировали его с величайшим почетом среди разукрашенных флагами флотилий шлюпок, шхун, пароходов. Гремели салюты, бесконечно раздавались крики «ура», люди махали платками, шляпами, руками. Весь фиорд как будто слился в одно восторженное приветствие.

Вся гавань Пиппервик представляла сплошную массу судов, людей, флагов и развевающихся вымпелов. Древняя крепость Акерсхус приветствовала прибытие фрамовцев тринадцатью пушечными выстрелами. И окрестные горы, словно соглашаясь с этим, поддакнули салюту своим громогласным эхом.

Целую неделю праздновала столица возвращение участников экспедиции «Фрама». Все эти дни не смолкали праздничные речи, не прекращались веселые факельные шествия на городских улицах и площадях. В залах университета, театра, королевского дворца устраивались торжественные собрания. Были учреждены фонд и премия имени Нансена за лучшие научные открытия и исследования. В кратчайший срок было собрано полмиллиона крон.

Сумма эта значительно превышала ту, что когда-то собрал Нансен для экспедиции к Северному полюсу. Образно говоря, это были проценты с «капитала» экспедиции — ее научных и моральных достижений.

Казалось, не было такой отрасли знаний, которой она не обогатила бы. Особенно ценны были успехи в области географии и океанографии. Вопреки ранее существовавшему мнению подтвердилось предположение Нансена о существовании обширного Полярного бассейна к северу от Новосибирских островов. Исследования экспедиции доказали также, что вблизи полюса не имеется суши, а только море, покрытое льдом.

Подтвердилась и гипотеза Нансена, что Земля Франца Иосифа не простирается особенно далеко к северу и что сама «земля» не что иное, как группа многочисленных островов. Земля Вильчека оказалась островком, а Земля Зичи цепью мелких островков, и скал. Кроме того, во время плавания «Фрама» вдоль берегов Сибири были открыты многие новые, дотоле неизвестные острова и удалось установить, что береговая линия изрезана гораздо сильнее, чем это отмечалось на картах.

Очень важным вкладом в науку явилось исследование морских течений и движения льдов в Полярном бассейне от Берингова пролива и побережья Сибири к морю между Шпицбергеном и Гренландией. Таким образом была убедительно опровергнута теория о существовании там неподвижного ледяного панциря. Вместе с тем Нансен выдвинул свою теорию образования полярных льдов и причин их дрейфа.

Наблюдения фрамовцев дали полезнейшие сведения для климатологии, ведь именно на севере находится "кухня погоды". Не менее интересные факты получили биологи: даже на самых северных широтах фрамовцы обнаружили многих представителей животного и растительного мира.

Без преувеличения можно сказать, что все отрасли науки, связанные с изучением Арктики, никогда до той поры не получали столь обильного и разнообразного материала, какой дала экспедиция "Фрама".

Научный подвиг Нансена и его доблестных спутников всколыхнул весь мир. Перед человечеством, уставшим от колониальных войн, открылись новые горизонты. Фрамовцы своим примером доказали, что прогресс завоевывается не силой оружия, а духовной мощью людей.

Фритьоф Нансен стал признанным национальным героем.

На народном в честь его праздновании выступил норвежский поэт Бьёрнстьерне Бьёрнсон. Толпы людей внимали словам своего властителя дум. Он говорил:

"…Великое дело Фритьофа Нансена выросло из всех нас, из нашего народа. Он пронес наш флаг в мир, и мы всем сердцем были вместе с ним тогда.

Залогом подвига Нансена считают его чувство долга. И это верно! Но ни один отдельный человек, даже целое поколение не в состоянии создать что-либо из ничего. Трудолюбие, честность и мужество, таящиеся в народе, в какой-то момент истории выражаются в великом человеческом деянии. Так случилось и ныне.

Мы не преклоняемся перед идолом, имя которому — Успех. И наш народ отнюдь не опьянен радостью только потому, что Нансен указал нам путь в неведомую полярную страну. Нет, он указал нам путь к самим себе!

Юноши и девушки! Разве подвиг Нансена не научил вас уважать физическую культуру? Разве не влил он в вас мужество и уверенность в своих силах! Вы избрали его своим идеалом. Верно! Образ Нансена воплощает подлинное геройство и человечность. И хорошо, что в глубине души каждого из вас зреет нетерпеливое желание доказать собственную полезность. Ваш идеал обязывает к этому. Разорвите оковы страха и чувство собственной неполноценности, которые еще сковывают ваши лучшие способности. Дерзайте!.. Отдайте жизни жар вашей души, и тогда богатства нашего народа возрастут. Верьте в себя, учит пример Нансена, выходите из узких рамок повседневности!

Ставьте перед собой высокие цели и направьте вое свои силы для достижения их!"

Пламенный, страстный призыв поэта отражает огромное моральное влияние подвига Нансена, не только обогатившего науку, но и до глубины всколыхнувшего общественную мысль и лучшие человеческие чувства.

Огромное общечеловеческое значение Полярной экспедиции отметил тогда же в своей речи видный норвежский ученый и общественный деятель профессор Бреггер: "В эти дни воздух напоен именами Нансена, его товарищей и «Фрама». Норвежский народ радуется и гордится этими людьми и их подвигом, разнесшим по свету имя Норвегии, заставившим это имя звучать громко, как никогда прежде. Мы гордимся достигнутыми научными результатами, мы счастливы совершенным норвежцами подвигом, мы чествуем пробуждающую наше национальное чувство силу, и мы видим, как укрепляется этим наше государственное положение и значение.

Но я хочу также обратить внимание и вот на что: на ту удивительную, имеющую значение не только для народа, но и для всего человечества, возвышающую душу силу, которую может заключать в себе деяние одного человека".

Оратор подчеркнул эту мысль и своеобразно ее аргументировал. "Все люди, — сказал он, — в своих проявлениях замыкаются пределами своей профессии, дома, родины. Однако существует и такое широкое понятие, как все человечество. С особенной силой мы ощущаем это понятие, когда свершается подвиг ради общего блага. Могучая сила заключена в таких героических деяниях, они пробуждают все самое лучшее в душе людей и учат их видеть великие цели, стоящие перед всем человечеством".

"Вот что, по-моему, — заключил свою мысль профессор Бреггер, — является чуть ли не величайшим результатом дела, свершенного Нансеном и его спутниками".

Нансен — герой дня! Газеты всего мира огромными буквами выкрикивают его имя. Академии, научные общества избирают его почетным членом. Правительства осыпают орденами и высокими званиями. Президенты, короли, финансовые магнаты соревнуются в проявлениях своего восхищения. По меткому выражению современника, "Париж лежит у его ног, Берлин стоит во фронт, Петербург празднует, Лондон аплодирует, Нью-Йорк бурлит".

Но в самых различных странах люди сходились в одном: Нансен раздвинул границы мира, сделал ведомым и подвластным человечеству великое неизвестное. Географы, геологи, океанографы, физики, метеорологи и ученые иных отраслей науки признали труд Нансена началом новой эры в изучении Полярного бассейна. И даже Кнуд Рассмусен — прославленный полярный исследователь — преклоняется перед ним, как ученик перед мастером.

Пожалуй, никого из деятелей науки человечество еще так не возвеличивало, как Фритьофа Нансена.

Великолепна и опасна такая слава: не раз случалось, что герой ослеплялся ее блистательными лучами или становился ее покорным рабом.

Никак нельзя упрекнуть в том Нансена — он мужественно выдержал искушения триумфа, как ранее выдерживал натиски суровой стихии. В один из дней, когда еще гремели пушечные салюты и торжествующе звучали фанфары, он записал в дневнике: "Полярные льды и долгие лунные ночи там, на севере, со всеми их лишениями и тоской кажутся теперь давним сном из иного мира, сном, пригрезившимся когда-то и давно растаявшим…