Напасть

– Угу, – только и сумела ответить, взволнованная случившимся, и такой близостью к этим глазам незнакомца Олеся, которая запутавшись не только в своих мыслях, но и в цепких руках незнакомца, против чего, она впрочем, ничего против не имела. Только вот разве можно, вот так сразу показывать свою желательную зависимость от крепкого плеча, и Олеся, как бы ей того не хотелось, проявляет уже свою независимость и, поднявшись на ноги, даёт возможность поднять, как свою голову, так и самого себя этому, ничего так на вид незнакомцу.

– Я, знаете ли, пожалуй, попробую, – поднявшись на ноги, наряду с отряхиванием себя от пыли, незнакомец проявил тягу к разговорчивости.

– Чего? – Олеся, в свою очередь приводя себя в порядок, пока что сподобилась только на короткие ответы.

– С вами познакомиться, – незнакомец внимательно посмотрел на Олесю, ожидая реакции на свои слова. – Я ведь никогда раньше таких как вы не встречал.

– Что-то не ново, – хмыкнула в ответ, уже пришедшая в себя и ободренная такой банальностью слов незнакомца Олеся.

– Я знаю. – На этот раз незнакомец не слишком болтлив.

– Ну, если мне будет скучно с вами, то можете даже не стараться ставить мне цепь, – Олеся, приподняв велосипед, и обнаружив это затруднение, проявляет свою находчивость.

– Проверяете мою целеустремленность? – незнакомец, хоть и улыбнулся, но всё-таки приступил к исправлению ситуации с велосипедной цепью.

– А почему бы и нет? – Олеся проявила любознательность, и оказалась слишком близко от головы незнакомца, почти на уровне его ушей, так что её ответ, дабы не травмировать его уши, прозвучал в пониженной тональности. Но незнакомец слишком увлечён пачканием своих рук об смазанную цепь, которая после определенных кругооборотных манипуляций, наконец-то, встаёт на место. И незнакомец, поднявшись на ноги, и сделав ещё один демонстративный оборот педалью при поднятом заднем колесе, а также убедившись, что всё так, как и должно быть, хитро подмигнул Олесе. Которая, конечно же рада за незнакомца, и довольна тем, что ей помогли, но вот только на эти подмигивания с намёками, в которых явно видится самообольщение этого возомнившего о себе непонятно что типа, она не собирается отвечать, хоть ей это даже и приятно.

– Ну и чем можете ещё похвастаться? – дабы сбить спесь с этого самолюбовалы, Олеся включает свою вредность.

– Разве что тем, что я хвастаться не умею, – незнакомец, как показалось Олесе, горько усмехнулся и, достав платок, принялся вытирать перепачканные руки. И хотя Олесе хотелось делать и говорить совсем другое, в ней что-то завелось, и она, не имея возможности остановить эту свою противоречивость, так и лезла на рожон.

– Более убедительного хвастовства я не слышала, – из Олеси так лезла её язвительность.

– Ну ладно. Если случай даст нам второй шанс встретиться, то значит это судьба.

Незнакомец, видимо, специально как-то уж застенчиво улыбнулся, отчего у Олеси даже защемило в сердце из-за такой своей неблагодарности.

– И вы вот так быстро сдаётесь? – выстроенные рамки разговора не дают Олесе иного выхода, как продолжать разыгрывать из себя независимость с большой буквы.

– Ну то, что вы посмотрели на свои часы, это не только хороший знак, но и вселяет уверенность в завтрашнем дне, – как оказывается, незнакомец очень наблюдателен, и замечает за Олесей все е1 неуверенности и телодвижения.

– Ха-ха! (фу, до чего же противный смех). – Олеся натужно смеётся, и сама обалдевает от своего смеха.

– Я пока что вижу только вашу самоуверенность, – Олеся всё не может остановиться.

– Но если хотите увидеть мольбу в глазах, то вы знаете что делать, – незнакомец определённо откланивается, и оставляет Олесю одну, с велосипедом на руках.

– Да что же я за человек такой! – Олеся, хорошенько тряхнув велосипед, и не услышав ненужного ответа, повернулась в сторону удаляющегося незнакомца и, задумавшись над чем-то, немного понаблюдала за ним. После чего забралась на велосипед и, проверив сигнал звонка, который звонил что надо, не заметив никакой реакции на звонок того незнакомца, который, между прочим, ещё не так далеко ушёл, и мог бы хотя бы посмотреть в её сторону. Но раз он такой невосприимчивый гад, то она не станет его догонять, а направится туда, куда только она захочет.

– Вот ведь, паразит! Умеет же сбить с толку, – Олеся, неожиданно что-то вспомнив, вдруг переменила решение ехать, и слезла с велосипеда. Возможно на это её решение повлияло то, что она вспомнила про отсутствие тормозов, из чего можно было сделать вывод, что эти её паразитические слова относились к тому неизвестному сопляку, который обрезав тормоза, так лихо повеселился за её счёт. Правда, после того, как она залезла в сумочку и, достав телефон, с хитринкой в глазах взглянула на его экран, в той части, где высвечивалось время, это было уже не столь очевидно. И вполне возможно, что эта её высказанность относилась не к тому подростковому неизвестному лицу, а как раз к другому, одновременно неизвестному и известному лицу, заслуживающему от неё не меньшего. Ведь других часов-то у неё не было.

Глава 6

Без пяти дней неделя. Вечернее время предполагает собирать гостей.

– Заходи, чего встал? – охранник в воротах, следуя современному этикету, очень учтив с заглянувшими на огонек гостями, чей вид всегда предполагает понимание и ответственность охраны за его неблагоразумие.

– Иди за Герой, он тебя доведёт до места.

После того как охранник, похлопав по карманам Серого, извлёк оттуда все колюще-режущие инструменты (инструментарий нашёлся), и ограничил проход имеющегося у него в наличии огнестрельного оружия, Серый получил-таки своего провожатого, который, видимо, лучше, чем охранник на воротах ориентировался во всех ходах и выходах этого огромного замка, построенного в стиле отвалила 90-х. После чего для Серого настает своё время внимательности следования за широкими плечами Геры, который пыша всей своей грозной натурой и не удосуживаясь на различные разговорные отвлеченности, идёт к месту назначения. Которое своей мрачностью ещё больше сгущает сумерки, которые, следуя непреложному закону природы, уже начали сдвигаться над миром и над этим частным участком земли.

– Сюда, – краток Гера, остановившись у одной из многих дверей, которые ему пришлось преодолеть, дабы привести к месту Серого. Который, не ожидая от того крепких прощальных объятий, проходит в двери, ведущие в цепкие объятия взгляда хозяина этого кабинета.

– Чё, встал? – культура речи хозяина кабинета не даёт усомниться в том, что и охранную прислугу он набирает по образу и подобию своего представления об этом мире, где только одно право сильного не бездействует, и позволяет в максимально короткие сроки возбудить ваш интерес к спокойной жизни.

– Стул, видишь? – хозяин, несмотря на всю свою грубость в обращении к гостю, всё-таки определенно учтив и гостеприимен. Так что Серый, оценив эту внимательность к себе, не стал особо рыпаться и, следуя указанию, уселся на указанный взглядом стул, для удобства общения расположенный совсем рядом с рабочим столом владельца кабинета. Который, в свою первую очередь, пребывая в сознании собственной значительности, развалился в мягком кресле по другую сторону стола.

– Серый, ты любишь опаздывать? – риторичность заданного вопроса хозяином кабинета даже не поддается обсуждению. Так что Серому можно было и не отвечать на него, но природная вежливость, которая всегда отыскивается в уголках души всех посетителей этой комнаты, не позволяет Серому отмалчиваться, и он, дабы не прослыть невежей, не очень громко (ведь акустика в кабинете отличная, так что нечего горло драть) выговаривает, что не особенно.

– Ну, а если кто-то позволяет такую глупость по отношению к тебе? – хмурость взгляда и суровость голоса хозяина кабинета, не слишком располагают на ответную откровенность Серого, заставив того спонтанно бросить взгляд на свои часы. Которые, может быть, его смертельно подвели и, несмотря на свою противоударность и водонепроницаемость, однозначно не смогут противостоять напору, для начала ударностей, а следом погружению вместе со своим носителем в глубину какого-нибудь пруда, где даже и рыб-то нет, чтобы их ими кормили.