Наперегонки с ведьмой

Удивительно, как много она путешествовала! Сама родилась недалеко от Иркутска в небольшом городке – Нерюнгри, а вот на старости лет приехала и обосновалась в Москве.

– Сколько всего я умею – ты и не догадываешься, деточка, – между делом говорила она мне, и взяла меня за руку. – И школу бы мне открыть, да преподавать разные науки… Да все ноги нейдут. Я уж и отварами, и кореньями…

Сочувственно покачав головой, я все-таки не могла не признать факт, что старушка преувеличивает. Бегает по квартире – быстрее меня самой, а таблеток я у нее вообще никогда не видела.

Хоть врачи и ведут над нею шефство.

– Благодарю за чай и сладости. Всё было очень вкусно, – любезно улыбаюсь я и собираю сумку. – Если вспомните, что нужно купить – звоните.

Она рассеянно кивает, и я ухожу в коридор. Проверяю, все ли сложила в сумку, не забыла ли мобильник.

Так… Ключи захватила, взяла.

Мне их на всякий случай Серафима Ивановна отдала. Хоть и не принято их давать социальным работникам. Но у старушки никого нет, да и я – не мошенница какая-нибудь. Вдруг что случится? Хоть я могу прийти и помочь…

Когда натягивала сапоги, случайно подняла голову и наткнулась на яркий свет, исходящий из гостиной.

У старушки одна только комната, но она называет ее гордо – гостиная.

Так вот шар, который все еще стоял не закрытый на столе, ярко светился.

Намного сильнее, чем в то время, когда его пытала Серафима Ивановна.

Я даже отложила в сторону второй сапог, проверяя, не привиделось ли…

Но сомнений быть не могло. Темная комната, и единственная свеча на полочке чуть в стороне.

Черная парча, отодвинутая в сторону. И яркое золотое свечение, исходящее из шара толстым широким лучом.

– Серафима Ивановна, ваш шар! – хотела крикнуть я, но взгляд зацепился за наручные часы, и я аж подпрыгнула.

На пятнадцать минут опаздываю к другой клиентке! А мне нужно еще зайти в магазин и купить продукты по списку. Пять позиций, три из которых – овощи…

Кратко бросив "До свидания", я спешно оделась и выбежала на лестничную клетку. На бегу заматывая шарф и волнуясь, что Нина Андреевна будет как всегда ворчать на мое опоздание, я совсем забыла про странное свечение в шаре.

И долго не вспоминала бы о нем, но случилось страшное…

В тот же вечер Серафимы Ивановны не стало. Правда, после шести она прислала мне смску, но я не придала тогда ее словам большого значения. Думала, что старушка шутит.

"Забери мой шар, ведьмочка" – написала на прощание мне она.

***

Моя репутация оказалась подпорчена. Конечно, никто не обвинял меня напрямую в убийстве или халатности, но на работе поглядывали с опаской. Когда я зашла с утра в офис, две девушки даже не поздоровались со мной.

Тогда еще я не понимала, что моя размеренная привычная жизнь скоро изменится навсегда.

Не успела я сесть за свой стол и достать документы, как меня вызвала к себе начальница. Она устроила настоящий допрос:

– Ты не замечала ничего странного? Недомогания, болезненности или бледности Серафимы Ивановны?

Отрицательно качала головой.

– Лидия Павловна, почему вы спрашиваете? Она в хорошем расположении духа и в полном здравии. Шутила вчера и улыбалась. Даже пыталась мне погадать…

Увидев вздернутую бровь начальницы, я смешалась, поняв, что ляпнула лишнее.

И вот тогда-то мне и рассказали.

Сложно описать, какие чувства и эмоции эта новость во мне всколыхнула. Жалость, горечь и злость на судьбу за ее несправедливость – ведь ушел такой добрый и приятный человек, и много всего другого… Того, что даже не выскажешь словами.

Незаметно для меня самой старушка заняла важное место в моем сердце. Возможно, дело было в том, что своих родителей я никогда не знала, а после сиротского приюта плохо сходилась с людьми. Чего уж скрывать. Плохих людей на земле больше, чем хороших.

– С ней всё было в порядке, честное слово, – вернулась я к действительности, – не знаю, как так получилось…

– Никто тебя не винит, – поспешно сказала начальница, – но, согласись, удивительно, почему она вдруг взяла и умерла. Жил себе человек, почти не болел, а бац…

Мне стало не по себе. Столько циничности прозвучало в словах начальницы. Так нельзя. Ушел человек, и это трагедия. Конечно, причины важны. Но… это же не убийство, зачем акцентировать?

Я впилась ногтями в сидение стула. Не могу в это поверить. Вот просто не могу и всё.

Ведь только вчера она рассказывала мне историю, как взбиралась на Эверест. Кажется, что вкус ее фирменного травяного чая все еще остался на губах.

На сердце скребли кошки и дул поганый ветер.

– Что говорят врачи? – сквозь силы выдавила я.

– Остановилось сердце, – начальница зашуршала бумагами и включила компьютер. – Ладно. Эта ситуация – как гром среди ясного неба. Не переживай сильно. Если хочешь работать в соцслужбе, к такому стоит привыкнуть. Сколько ты уже у нас?

– Год, – помертвевшими губами прошептала я.

Привыкнуть к чьей-то смерти? Она серьезно?!

– Возьми сегодня выходной, – застучала по клавишам Лидия Павловна, – на тебе лица нет. Сходи погуляй в парке. Подыши свежим воздухом. Ты живешь рядом, а, небось, не ходишь совсем…

Начальница уже во всю заполняла отчеты, бодро щелкая мышкой, и моя аудиенция подошла к концу.

Но я не могла оторваться от жесткого стула.

Меня словно накрыла пелена, и она изменяла окружающий мир, словно пропуская его через себя.

Внезапно я услышала часы и их размеренное тиканье на стене, равнодушное и холодное.

Светло-желтые стены кабинета давили на меня и выгоняли вон. Всё вокруг было хорошо знакомо мне, и в то же время – чужое, острое и равнодушное. Анкеты и опросы, отчетность и данные, цифры…

– Да. Не очень люблю прогулки, – механически ответила я и всё-таки направилась к двери.

Улица встретила меня запахами осени. Передо мной стоял октябрь, золотой и великолепный. Но теперь я чувствовала его по-другому.