Наперекор судьбе

Когда все закончилось, они так и остались лежать обнявшись. Они не спали, но и не разговаривали.

Когда пришло время, они поднялись и оделись в полном молчании. Оба почувствовали облегчение, когда вернулись Джон и Нэнси и нарушили тишину. Они очень смутились, увидев покрасневшую Нэнси и понимающую улыбку Джона.

Джон проводил Элизабет домой. Муж даже не поцеловал ее перед уходом, хотя Джон поцеловал Нэнси.

День свадьбы подошел к концу. Нужно было готовиться к приему у королевы.

* * *

Часом позже Кристофер и Джон направились на встречу к Пауэрсу. Кристофер пытался убедить себя в том, что его будущее счастье не должно зависеть от слов Пауэрса, если на этот раз он окажется на месте.

Но Пауэрс ждал их. Похоже, служащий рассказал ему, что два богатых и влиятельных джентльмена очень нуждаются в его услугах. Он распорядился, чтобы их сразу же провели к нему в кабинет, и сам торопливо поднялся поприветствовать их. Это оказался толстый человек с отталкивающей внешностью и с блестящей лысиной, золотыми зубами, которые сверкали, когда он улыбался.

– Полковник лорд Астон и граф Тревельян? – повторил он, когда Джон представил их. – Садитесь, господа. Чем могу быть полезен? – Его глазки перебегали с одного на другого. Похоже, их имена ни о чем не говорили ему.

– Нам нужны сведения об одном из ваших прошлых клиентов, – сказал Кристофер.

– О господа! – Мистер Пауэрс вытянул руку, все пальцы были унизаны кольцами. – Уверен, вы понимаете, что все свои дела я веду сугубо конфиденциально.

– Мы готовы хорошо заплатить, – перебил его Джон. Мистер Пауэрс проницательно посмотрел на него.

– Вот что я скажу вам, господа, – заговорил он. – Вы расскажете мне, в чем проблема и что вам нужно узнать, а я уж решу, что смогу рассказать вам, не нарушив доверия клиента. Договорились?

– Вы вносили плату за комнаты, которые снимала миссис Люси Фенвик, – сказал Кристофер, – в течение нескольких месяцев семь лет назад. Вы также помогли ей с дочерью перебраться в Америку. – Последний пункт был предположением.

Кристофер не сводил глаз с мистера Пауэрса, но этот человек настолько поднаторел в своих делах, что не выказал ничего, кроме вежливого интереса.

– Семь лет назад, господа, – повторил он, неторопливо покачав головой. – Прошло столько времени. Я такие услуги делаю для многих клиентов. Просто невозможно вспомнить такое заурядное дело, да и было оно так давно.

– Думаю, это дело вы должны были запомнить, – продолжал Кристофер. – Эта дама была замешана в бракоразводном процессе. Точнее говоря, она оказалась другой женщиной, соперницей.

– Бог мой! – воскликнул Пауэрс. – Я слышал об этом разводе, господа. Дочь герцога Чичели была оскорбленной стороной, верно? Но я не имел никакого отношения к этому делу. Я точно помню это.

– Есть люди, которые могут опознать в вас человека, вносившего плату за комнаты, – добавил Кристофер. Мистер Пауэрс пожал плечами.

– Сколько вам обычно платят клиенты? – спросил Джон. – Я готов увеличить эту сумму. Конечно, в разумных пределах.

– Мне бы очень хотелось помочь вам, господа, – сказал Пауэрс. – Но мне нечего вам сказать. Хотя. конечно, я заинтересован в деньгах.

“Похоже, он боится”, – подумал Кристофер. Этот человек виновен во всех смертных грехах, но страх в нем сильнее жадности. Возможно, он боится Мартина? Или страх перед Чичели, если откроется правда о его участии в том деле? Или это страх перед скандалом и возможностью потерять состояние?

– Назовите вашу цену, – спокойно продолжал Джон. – И мы с лордом Тревельяном возьмем на себя обязательство не разглашать источник полученных сведений.

– Напротив, – вмешался Кристофер, – я уверен, что всем честным гражданам, которые ищут для своих дел честных адвокатов, важно будет знать, что если они обратятся к вам, сэр, то будут иметь дело с человеком, который помогает несовершеннолетним клиентам делать грязные делишки.

Мистер Пауэрс вздрогнул, его напускное спокойствие исчезло.

– Я не знал, что он несовершеннолетний, милорд. Я готов поклясться в этом. Он казался старше.

– И платил хорошо, – добавил Кристофер. – А вы вносили плату за женщину и передавали ей значительные суммы, не сомневаясь в том, что она моя любовница.

– Нет, милорд, – ответил Пауэрс, ослабив узел на галстуке. – Он заверил меня, что это его бедная родственница, о которой он заботится.

– Полагаю, – продолжал Кристофер, – мы позволим публике самостоятельно отыскать правду в этой истории. Кажется, восемнадцатилетний юнец был так озабочен положением своей обедневшей родственницы, что платил и ей, и вам, а затем оплатил ей проезд до Америки. Люди могли бы поверить в то, что это правда, если бы его сводный брат не опроверг существование такой родственницы. – Тут Кристофер кивнул на Джона.

– Я действовал из благих побуждений, милорд, – оправдывался Пауэрс.

– Люди иногда могут быть великодушными в своих суждениях о других, – сказал Кристофер. – Особенно если им предоставить факты. Возможно, они проявят великодушие и к вам, сэр. Может, ваш бизнес и не пострадает.

Пауэрс стал нервно крутить кольцо на пальце, затем облизнул губы.

– Если бы вы, джентльмены, дали мне слово, что источник ваших сведений останется известен только вам, то, возможно, я смогу шепнуть вам это имя. Может, за пятьсот гиней? Я не могу открыть правду за меньшую сумму.

Пауэрс выразительно посмотрел на Джона. Кристофер поднялся и положил на стол десять гиней, прикрыв их рукой.

– Десять, а не пятьсот, – сказал он. – Прекрасная плата за пятнадцать минут, потраченных вами, не так ли, сэр? Имя?

– Я не могу… – замялся Пауэрс.

– Имя!

Глаза Пауэрса перебегали с Кристофера на Джона, затем на деньги.

– Мистер Мартин Ханивуд, – выдавил он. – Как вы правильно догадались, милорд. – Кристофер убрал руку.

– Как я и сам догадался, – повторил он. – Благодарю вас за ваше время и ваши сведения, мистер Пауэрс. Джон?

Через минуту они вышли на улицу.

– Черт возьми! – изумился Джон. – Я был готов выложить ему пятьсот гиней и был бы уверен, что заплатил недорого. Так ты вел свои дела в Канаде, да?

– Нужно просто немного разбираться в человеческой психологии и уметь экономить, – ответил Кристофер. – Еще за десять гиней он написал бы нам все, если бы в этом была необходимость, и считал бы, что легко отделался.

– Теперь у нас не осталось никаких сомнений, верно? – сказал Джон. – Мартин просто отпетый негодяй. Ты убьешь его или я? Я умоляю тебя позволить мне быть первым. – Свойственный Джону юмор полностью исчез. Кристофер подумал, что именно таким – мрачным и жестким – полковника видели на войне.