Написано кровью
Шрифт:
Он немедленно пожалел, что опустился на пол, отказавшись от преимущества смотреть на них сверху вниз, с высоты пяти футов шести дюймов, но было уже поздно. Ему не хватило бы сил подняться.
Брайан глубоко вздохнул и попробовал выбрать из безумного и бессвязного лепета у себя в голове несколько уместных, резких фраз. Он пока не осмелился посмотреть на кого-то из них, и это была еще одна ошибка, потому что чем дольше он избегал смотреть им в глаза, тем глупее и трусливее им казался.
Дензил сказал:
— Пришел, значит?
— Да. О да, —
Он обхватил себя руками, как будто защищаясь от их неприязни, однако в последний момент нервы сдали, и взгляд его скользнул в сторону Эди, которая сидела, прижавшись лицом к плечу брата. Никто не двигался, но Брайан чувствовал подпитывающую их энергию. Каждый из них подзаряжался от стаи. Его мать сказала бы, что они «подначивают друг друга».
— Ну что, народ… — начал Брайан и осекся, ощутив, что у него больше нет власти над ними. Он говорил едва ли не жалобно, как ребенок. Клэптон еще раз хихикнул, надеясь прочистить горло и обрести начальственный тембр. — Что это за дела?
Никто не ответил, и тогда он сказал:
— Если это такая шутка, должен сказать, что мне она не кажется забавной.
— Шутка, Брайан? — Дензил нахмурился, и паук на его бритой голове зашевелился. — Шутка?
— По-моему, — проговорил Ворот, — ваше ничего нет забавного в изнасиловании пятнадцатилетней девочки.
— В изнасиловании?! — Брайан чуть не потерял сознание. Он не упал только потому, что оперся руками о пол позади себя и перенес на них вес тела. В ушах стоял гул, и хотя гнев удерживал Брайана от обморока, ему казалось, что сердце его норовят выкачать насосом из груди. — Это… не… правда…
— Вы ж видели доказательства?
— Картинки.
Картинки эти все время теперь стояли у него перед глазами. Ее измученное треугольное личико, глядящее прямо в камеру. Тоненькая фигурка, которая покорно скрючилась на краешке дивана, как будто ожидая наказания. Брайан с горечью вспомнил свою прежнюю убежденность, что Эди ни за какие коврижки не стала бы участвовать в таком спектакле.
— Эди? Посмотри на меня. Пожалуйста!
Она еще глубже уткнула лицо в надежное плечо брата, как будто даже сам голос Брайана был опасен для нее. Они с Томом обнялись, сироты, готовые защищать друг друга.
Брайан, вне себя от злости, закричал:
— Не было никакого изнасилования. Не было!
— Хочешь сказать, что она врет? — спросил Ворот. — Ты с ней такое сделал, да еще и обзываешь ее лгуньей?
— Нет. То есть. Да. Вообще-то да.
— О боже мой! — Эди заплакала. Тихие, нежные всхлипы. Раненая голубка. Брат гладил ее огненные волосы, глядя на Брайана с брезгливым удивлением.
— Эди…
— Оставьте ее в покое, — отрезал Том, бросив на него холодный, как подачка, взгляд. — Мы уж позаботимся о ней. Жаль только, я раньше не догадался…
— Понимаешь, Брайан, нам и в голову не могло прийти, — продолжил Дензил, — что ты такой…
— Я не такой! —
Это спокойное презрение в их глазах, это наглое лицемерие сводило его с ума. Он едва не задохнулся от злости, когда попробовал ответить им: — Я бы никогда… Это она позвала меня…— Ты это сделала, Эди?
— Позвала его?
Ее ответ, хотя и приглушенный складками куртки Тома, был услышан:
— Он сам пришел.
— Видишь? Что-то у тебя с головкой, Брай.
— Ты еще скажи, — процедил Дензил сквозь оскаленные зубы, — что отказываешься компенсировать ей моральный ущерб.
Брайан вспомнил, как Эди скинула топ, спустила трусы, как умело направляла его возбужденный член, как чиркала спичкой о ноготь большого пальца.
— Так и следовало бы сказать, мать вашу!
— Как это некрасиво — ругаться матом, — заметил Ворот.
— Странно даже, учитель вроде…
— Да, но он такой, знаешь, странный учитель.
— Они все, которые для внеклассной работы, странненькие.
— Прикиньте, он не хочет платить!
— Ну дак он в своем праве.
— Абсолютно!
— Если, конечно, может разрулить последствия.
— Послушайте, давайте поговорим спокойно…
— Он что хошь разрулит.
— Лидер!
— Прирожденный лидер!
— Яиц у него хватает!
— Там, где надо, все на месте.
— А я слышал, что там, где надо, не очень-то.
— Итак. Как тебе пять тыщ, Край?
— Пять тыщ зеленых.
— А иначе пикантные фотки живо окажутся на столе у Харгрива.
— Он по ходу отключился.
— Не отключился. — Брайан взял себя в руки. Уперся локтями в тощие ляжки и принял шаткую позу для переговоров. Если бы он знал, как она похожа на ту, что принимают медвежьи павианы, взобравшись на каучуковое дерево. — Послушайте, почему бы нам не обговорить это? Не взвесить все за и против?
— Вот два слова тут были очень обидные, — изрек Том. — В теперешних-то обстоятельствах.
Брайан мысленно повторил свою последнюю фразу. И не нашел в ней ничего, что могло бы кого-то оскорбить или обидеть. А вдруг они играют с ним? Намеренно делают вид, будто не слышат, что он сказал, или притворяются, что неверно его поняли. Он слышал, что такие вещи проделывают в тоталитарных государствах. Ему такого не вынести.
— Не надо нам мозги засирать.
— И притворяться, что у тебя денег нет, тоже не надо.
— Мы тут не шутки с тобой шутим.
— Конечно, у меня нет таких денег.
— Ты можешь достать их.
— Такие, как ты, всегда могут достать денег.
— Что ты имеешь в виду под «такими, как я»?
— Козлы из среднего класса.
Брайан закрыл глаза, чтобы хоть секунду не видеть этого. Он просто не в состоянии был поверить, что происходят вещи настолько ужасные. Брайан не был смелым человеком. Стоило ему хотя бы прочитать слово «пытка», как сердце начинало испуганно трепыхаться у него в груди. Теперь, когда его кишки свело болезненным спазмом, он крепился изо всех сил. Не хватало еще обделаться.