Напиши обо мне роман

7

– Твоя бывшая? – почему-то удивилась я.

– А что такого? Ну да, у меня есть бывшие. Сука-бывшая, страдалица-бывшая, святая-бывшая, сталкерша-бывшая и еще пара десятков вариантов, как у всех, – равнодушно отозвался он.

– Фигасе… У всех, конечно, но не все собирают полную коллекцию.

– А ты думаешь, в моем возрасте у мужчины должны быть в прошлом только одни-единственные отношеньки? После которых он завязывает с этим и садится ждать, пока кто-нибудь отогреет его сердечко?

Роман усмехнулся, я фыркнула. Нет, при этом раскладе я бы его даже рассматривать не стала. Зря я три года платила кучу денег своему психотерапевту, что ли? У меня на страдальцев теперь не стоит от слова «совсем». Но вот на наглецов с зелеными глазами – все еще да.

Заметив, что сверлящая меня взглядом девушка от кулера переместилась гораздо ближе к лифтам, у которых мы стояли, я нервно отодвинулась за спину Романа и уточнила:

– Слушай, а она меня кислотой не обольет? Из ревности.

– Не знаю… – пожал он плечами, явно сдерживая смех. – Ты на всякий случай меня не целуй слишком страстно.

– Уговорил, никак не буду, – проворчала я и выдохнула с облегчением, когда двери лифта сомкнулись перед нами. – Мне не понравилось быть роковой женщиной, я лучше останусь в своем амплуа серой мыши.

– Серой мыши? – Роман поднял бровь. – Ну-ну. А когда ты успела побыть роковой?

Я подбросила мандарин к потолку, поймала и принялась снимать шкурку, опустив глаза. Одна из тех историй, которые прикольно рассказывать и в которых не прикольно участвовать.

– Ну… Познакомилась как-то с симпатичным и умным дагестанцем на сайте знакомств…

– Многообещающее начало, – кивнул Роман.

– Да ничего такого, – поморщилась я. – Чувак знал пять языков, и у него было чувство юмора, как у меня. Но, разумеется, случайно забыл рассказать, что женат.

– Случайно.

– Ну, знаешь, им четырех жен можно, так что всего одна никак не помешает единению сердец, – я вздохнула. – Но культурные различия, то-се, мы еще даже встретиться не успели, а я уже решила, что, пожалуй, просто дружить лучше. Однако как-то утром открываю я телефон, а там сообщение: «Здравствуйте, Алиса, я жена Хана, оставьте в покое моего мужа!»

– А ты? – полюбопытствовал Роман.

– А я что? – фыркнула я, выходя из лифта и ища, куда кинуть очистки от мандарина. – Полдня гордилась, что кто-то думает, что я тут женатых дагестанцев соблазняю, а потом сказала ему, что, кажется, дружить не получилось.

– То есть, динамить мужиков у тебя любимая стратегия? – ухмыльнулся Роман, вынимая почищенный мандарин у меня из руки.

– Ээээээ… – я остановилась. – Эй! Мое!

– Разве ты чистила его не для меня? – удивился он. – Ну ладно.

Он аккуратно, чтобы не обрызгаться, разделил мандарин и отдал одну половину мне, а вторую целиком засунул в рот.

– Вот ты… Он был мой!

Я даже слово не могла подобрать правильное. Матерные казались мне каким-то блеклыми и плоскими, недостаточно выражали его многогранную личность.

– Мандарин был мой, – заявила личность. – Я его тебе просто отдал на аутсорс почистить.

– Нихрена себе! За аутсорс платят!

– Ну вот, половина – более чем щедрая оплата, – пояснил он.

Я посмотрела недоверчиво, выстраивая всю схему:

– Фигасе вы, буржуи, продуманные наебщики…

Пятьдесят потерянных тысяч еще разок постучались пеплом в мое сердце.

Придем в едальню – закажу самый дорогой завтрак с самым дорогим шампанским.

8

Но поймав по пути еще один ненавидящий взгляд в свою сторону и влюбленный – в сторону Романа от очередной длинноногой красотки, я снова поежилась:

– Тоже твоя?

– Кто? – он даже не заметил ее. Обернулся, явно заценил вид сзади и кивнул. – Ага. Из категории сталкерш.

– Твои бывшие на всех существ женского пола рядом с тобой смотрят так, как будто хотят расчленить? – я на всякий случай старалась держаться теперь подальше от красивых женщин, проходящих мимо. Кто знает, сколько из них прячет дамский пистолет в сумочке. – Я, может, не претендую вообще? Я, может, просто журналистка. Или партнер по работе. Бывают же у тебя в офисе такие?

– Бывают, – кивнул Роман. – Но с ними я тоже сплю.

– Ты нормальный вообще? – я даже остановилась. – Просто работать на работе пробовал?

– Слушай, а где еще взять столько умных ухоженных женщин, которые понимают правила игры, как не на работе? М?

– Что же за правила?

– Ты же не собираешься их соблюдать, Алиса… – провокационным тоном мурлыкнул Роман, склоняясь ко мне.

На слабо не ведусь. А стоять так близко к нему у всех на глазах, кажется, и вовсе опасно для здоровья.

– Вот как раз чтобы случайно не соблюсти!

– Что за подростковый максимализм… – поморщился он.

– Виновна… – я развела руками. – Что ж с вами, взрослыми, еще делать? Только отвечать хаосом на регламентированность даже в одноразовом сексе.

– Это инфантилизм, Алиса… – все еще морщась, будто у него болит зуб, простонал Роман.

– Ты мне сейчас напоминаешь некоторых читателей, которые моим героиням инфантилизм приписывали только по признаку цветных волос.

Мне, кстати, всегда хотелось с ними как следует поспорить. Но там было нельзя. Зато здесь! С этим невыносимым зеленоглазым наглецом – да сам бог велел.

– Нет, волосы не инфантилизм, – подумав, сообщил Роман. – А вот твое поведение…

– Я себе на жизнь зарабатываю, с оплатой счетов справляюсь, еду готовлю, законы соблюдаю. Что еще надо взрослому человеку для того, чтобы считаться адекватным? – поинтересовалась я. – Трахаться с первым встречным миллионером? Без претензий. И считать, что соблюдение этого нехитрого правила и есть зрелость и нормальность?

Роман открыл рот, чтобы что-то мне возразить, но в этот момент я, видимо, так отчетливо изменилась в лице, что рот он закрыл обратно и проследил за моим взглядом.

Мы давно вышли из лифта и вроде бы должны были куда-то пойти завтракать, но почему-то застряли в атриуме офисного центра, с наслаждением препираясь.

Если бы не человек, которого я увидела на той стороне фонтана, то продолжали бы, наверное, пока не умерли голодной смертью.

Но сейчас у меня резко пропало всякое настроение.