Наполеон Бонапарт

Двадцатого французская армия прибывает в Вайсенфельц и начинает рекогносцировку. Мы оставили в Эльстере и его окрестностях десять тысяч мертвецов, пятнадцать тысяч пленных, сто пятьдесят пушек, пятьсот повозок. Что до остатков войск конфедерации, то они дезертировали по пути из Лейпцига в Вайсенфельц.

В Эрфурте, куда мы прибыли 23-го, французская армия была сведена к своим собственным силам, то есть примерно к восьмидесяти тысячам человек.

Двадцать восьмого Наполеон получил точные сведения о передвижениях австро-баварской армии. Она ускоренным маршем вышла на Майн.

Тридцатого французская армия встречает ее. Она выстроена для битвы перед Ешау и перерезает дорогу на Франкфурт. Французы проходят по ней, убивая шесть тысяч человек, и 5, 6 и 7 ноября переходят Рейн.

Девятого ноября Наполеон возвращается в Париж. Но и здесь его настигают измены. Начавшись снаружи, они проникают внутрь. После России Германия, за Германией Италия, за Италией Франция. Баталия при Ганау дала ход новым переговорам. Барон де Сент-Эньян, князь Меттерних, граф Нессельроде и лорд Эбердин собрались во Франкфурте. Наполеон получит мир, оставив Рейнскую конфедерацию и отказавшись от Польши и департаментов Эльбы. Франция останется в своих естественных пределах, по Альпам и Рейну. Позже они обсудят в Италии будущую границу с австрийским домом.

Наполеон подписался под этими условиями и приказал ознакомить сенат и законодательный корпус с документами, заявив, что он расположен принести требуемые жертвы. Законодательный корпус, недовольный тем, что Наполеон навязал им президента, не представив кандидатов, назначил комиссию из пяти человек для изучения этих актов. Ими явились известные своей оппозиционностью по отношению к императорской системе мсье Ленэ, Галуа, Фложерг, Ренуар и Мен де Бирс. Они составили адрес, в котором после одиннадцати лет забвения упомянули слово «свобода». Наполеон, разорвав адрес, выпроводил их.

В это время среди лживых протоколов вылезают на свет истинные намерения владык-союзников. Как и в Праге, желая выиграть время, они прервали переговоры, назначив следующий конгресс в Шатильон-сюр-Сен. Это было одновременно вызовом и оскорблением. Наполеон принял вызов и приготовился мстить за оскорбление. 25 января 1814 года он выехал из Парижа, оставив свою жену и сына под защитой офицеров Национальной гвардии.

Империю захватывали со всех сторон. Австрийцы двинулись в Италию, англичане взобрались на вершины Пиренеев, Шварценберг со своей колоссальной армией в сто пятьдесят тысяч человек выходил из Швейцарии, Блюхер шел через Франкфурт со ста тридцатью тысячами пруссаков, Бернадотт оккупировал Голландию и проник в Бельгию со ста тысячами шведов и саксонцев. Семьсот тысяч человек, обученных даже на собственных поражениях в великой школе наполеоновских войн, направлялись в сердце Франции, пренебрегая любыми укреплениями, с криком: «Париж! Париж!»

Наполеон остается один против всего света. Он может этим несметным силам противопоставить всего лишь 150 тысяч человек. Но он вновь обрел если не веру в себя, то по крайней мере гений своих юных лет. Кампания 1814 года станет его стратегическим шедевром.

Единым взором он все видел, все охватывал и, насколько это было в человеческих силах, был готов ко всему. Мезону было поручено остановить Бернадотта в Бельгии, Ожеро пойдет навстречу австрийцам в Лион, Сульт удержит англичан за Луарой, Эжен защитит Италию, он сам займется Блюхером и Шварценберг ом. Он бросается между ними с шестьюдесятью тысячами человек, перебегает от одной армии к другой, давит Блюхера в Шампобере, в Монмирайле, в Шато-Тьери и в Монтеро. За десять дней Наполеон одержал пять побед, в которых союзники потеряли девяносто тысяч человек.

В Шатильон-сюр-Сен завязываются новые переговоры. Но суверены-союзники, более и более требовательные, предлагают неприемлемые условия. Нужно было отдать не только завоевания Наполеона, но и заменить границы республики границами старой монархии.

Наполеон ответил привычным для него порывистым движением льва. Он прыгнул из Мери-сюр-Сен к Красну, оттуда к Реймсу и Сен-Дизье. Везде, где он встречает противника, он его гонит, настигает, давит. Но противник перестраивается и, все время побежденный, все время наступает.

Так получается, что везде, где нет Наполеона, счастье ему изменяет: англичане вошли в Бордо, австрийцы оккупировали Лион, бельгийская армия, соединенная с осколками армии Блюхера, восстанавливает свои позиции. Их генералы мягкотелы, ленивы, усталы. Обвешанные орденскими лентами, сгибаясь от титулов и званий, давясь золотом, они не хотят больше сражаться. Три раза пруссаки, находясь в его власти, ускользали от него. Первый — на левом берегу Марны, где внезапные заморозки сковали грязь, в которой они должны были сгинуть. Второй — на Эсне, при сдаче Суассона, открывшего им проход вперед в момент, когда они не могли больше пятиться назад. Наконец, в Краоне из-за недосмотра Мармона они ночной атакой отбивают часть боеприпасов. Все эти предзнаменования не минуют Наполеона. Он чувствует, что, несмотря на все его усилия, Франция ускользает у него из рук. Без надежды сохранить трон он хочет по крайней мере обрести в ней могилу и ищет смерти при Арси-сюр-Об и Сен-Дизье. Но напрасно. Кажется, он заключил пакт с пулями и ядрами.

Двадцать девятого марта в Труа он получает известие, что пруссаки и русские сомкнутыми колоннами движутся на Париж.

Он тотчас же выезжает. 1 апреля он в Фонтенбло, где узнает, что Мармон накануне капитулировал в пять часов вечера и что утром союзники оккупируют столицу.

Ему остаются три пути.

Под его началом еще пятьдесят тысяч солдат, самых храбрых и преданных во вселенной. Дело только за тем, чтобы заменить старых генералов, кому есть что терять, молодыми полковниками, которым остается только выиграть. По его зову, все еще могущественному, нация может восстать. Но тогда в жертву будет принесен Париж. Союзники, отступая, сожгут его. Но существует только один народ, русские, кого можно спасти подобным лекарством.

Второй путь — достигнуть Италии, соединив двадцать пять тысяч человек Ожеро, восемнадцать тысяч генерала Гренье, пятнадцать тысяч маршала Сульта. Но это не принесло бы никакого результата. Франция оставалась бы оккупированной врагом, и самые великие беды могли последовать для нее от этой оккупации.

Третий путь — отойти за Луару и развязать партизанскую войну.

Союзники тотчас уловили его нерешительность, заявив, что император Наполеон — единственное препятствие ко всеобщему миру.

Эта декларация оставляла ему только два выхода: уйти из жизни по примеру Ганнибала; сойти с трона по примеру Суллы.

Он попробовал, как говорили, первый выход. Яд Кабаниса оказался бессильным. Тогда он решился прибегнуть ко второму. На клочке бумаги, ныне утерянном, он написал эти строки, возможно, самые важные из всех, начертанных когда-либо рукой смертного:

«Объединенные державы заявили, что император Наполеон является единственным препятствием к восстановлению мира в Европе. Император Наполеон, верный своей клятве, заявляет, что он отрекается за себя и своих наследников от трона Франции и Италии, потому что нет никакой личной жертвы, даже самой жизни, которую он не был бы готов принести Франции».

На протяжении года мир казался пустым.

Наполеон на острове Эльба и 100 дней

Наполеон был королем острова Эльба. Теряя власть над миром, он не захотел иметь с ним ничего общего, кроме его несчастий. — Экю в день и лошадь, — говорил он, — вот все, что мне необходимо.

Так под давлением окружающих, хотя он мог выбирать между Италией, Корсикой, он устремил взгляд на маленький клочок земли, где мы его и находим. Но, пренебрегая собственными интересами, он долго оспаривал права тех, кто будет его сопровождать. Это были генералы Бертран и Друо, генерал Камброни, барон Жерминовский, кавалер Мале, капитаны артиллерии Корнель и Рауль, капитаны от инфантерии Лубер, Ламуретт, Юро и Комби; наконец, капитаны польских уланов Балийский и Шульг. Эти офицеры командовали четырьмястами человек, набранных из гренадеров и стрелков старой гвардии, добившихся разрешения сопровождать в ссылку своего императора.