Наполеон Бонапарт

Наполеон. На борту «Беллерофона», в море».

Несмотря на этот протест, 7 августа Наполеон был вынужден покинуть «Беллерофон», чтобы ступить на борт «Нортумберленда». Приказ министерства требовал отнять у Наполеона шпагу, но адмирал Кейт не захотел исполнить его.

В понедельник 7 августа 1815 года «Нортумберленд» отбыл на Святую Елену.

Шестнадцатого октября, через семьдесят дней после отъезда из Англии и через сто десять дней после расставания с Францией, Наполеон ступил на скалу, ставшую его пьедесталом.

Что до Англии, она на все времена приняла стыд своей измены. И начиная с 16 октября 1815 года у королей есть свой Христос, а у народов свой Иуда.

Наполеон на Святой Елене

Этим же вечером Наполеон ночевал на постоялом дворе, где ему было очень плохо. На следующий день в шесть часов утра он поехал верхом в Лонгвуд с маршалом Бертраном и адмиралом Кейтом, который выбрал Лонгвуд для резиденции Наполеона как наиболее подходящий на острове. Возвратившись, император остановился в маленьком павильоне при деревенском доме, принадлежавшем негоцианту по имени Балькомб. Это было временное жилище, где он должен был пребывать, пока Лонгвуд не будет готов к его приему.

Вечером, когда Наполеон хотел лечь, выяснилось, что окно без стекол, без занавесок находится рядом с его постелью. Господин Лас-Каз и его сын, как могли, забаррикадировали его и поднялись в мансарду, где они должны были спать на матрасах; лакеи, завернувшись в пальто, легли у дверей.

На следующий день Наполеон позавтракал остатками вчерашнего ужина, не имея элементарного сервиса — скатерти и салфетки. Это была только прелюдия несчастий и лишений, ожидавших его в Лонгвуде.

Однако постепенно положение улучшилось. С «Нортумберленда» прибыло белье и столовое серебро; полковник 53-го полка предложил тент, и его установили у комнаты императора; С этого момента Наполеон со своей обычной пунктуальностью думает, как привести свои дни хоть в какой-то порядок.

В десять часов Наполеон звал мсье де Лас-Каза, чтобы позавтракать вместе с ним. Окончив завтрак и проведя полчаса в разговоре, мсье де Лас-Каз перечитывал то, что ему было продиктовано накануне, а когда он заканчивал, Наполеон продолжал диктовать до четырех часов. Потом он одевался и выходил, чтобы его комнату могли убрать. Он спускался в сад, где ему очень нравилось. В конце сада находилась беседка, покрытая холстом, как тентом, — туда приносили стол и стулья, и он обычно усаживался в ней. Здесь он диктовал до ужина, то есть до семи часов, тому из своих компаньонов, кто приезжал из города для этой работы. Остаток вечера читали Расина или Мольера, так как Корнеля у них не было. Наполеон называл это «идти в комедию или в трагедию». Наконец он ложился спать как можно позже, потому что, если он это делал рано, то просыпался среди ночи не в состоянии больше заснуть.

И действительно, кто из проклятых Данте хотел бы поменять свои муки на бессонницы Наполеона?

Через несколько дней он почувствовал себя усталым и больным. В его распоряжение предоставили три лошади, и, думая, что это пойдет ему на пользу, он договорился с генералом Гурго и генералом Монтолоном о прогулке на следующий день. Но, узнав, что у английского офицера есть приказ не упускать его из виду, он отправил лошадей обратно, говоря, что видеть своего тюремщика ему тяжело — это тяжелее, чем польза от прогулки. Следовательно, лучше остаться дома. Император заменил это развлечение ночными прогулками, продолжавшимися иногда до двух часов ночи.

Наконец, в воскресенье, 10 декабря, адмирал предупредил Наполеона, что его дом в Лонгвуде готов. В тот же день император поехал туда. Наибольшее удовольствие в новом жилище ему доставила деревянная купальня. Адмиралу удалось добиться, чтобы городской плотник построил ее по чертежам, так как в Лонгвуде купальни были неизвестны. В тот же день Наполеон ею воспользовался.

На следующий день определился персонал императора, который состоял из одиннадцати человек.

Что до высокой обслуги, то все было устроено почти так же, как на острове Эльба, — маршал Бертран занимался охраной и общим наблюдением, мсье де Монтолону были поручены домашние заботы, генерал Гурго руководил конюшней, а мсье да Лас-Каз — внутренними делами.

Распорядок дня был почти тот же, что и в Бриаре. В десять часов император завтракал в своей комнате, тогда как маршал и его компаньоны питались отдельно. Поскольку для прогулки не было определенного часа, так как в середине дня было очень жарко, а вечером сыро, к тому же лошади и коляска, которые должны были прибывать регулярно, не приезжали никогда, император часть дня работал либо с мсье де Лас-Казом, либо с генералом Гурго, либо с генералом Монтолоном. От восьми до девяти часов быстро ужинали, так как в столовой сохранялся запах краски, непереносимый императором. Потом шли в салон, где был приготовлен десерт. Здесь читали Мольера, Расина или Вольтера, все более сожалея о Корнеле. Наконец, в десять часов садились за карточный столик; играли в реверси, любимую игру императора, и обычно задерживались до часа ночи.

Вся маленькая колония жила в Лонгвуде, кроме маршала Бертрана и его семьи. Они обитали в Хатс-Гате, в маленьком неприглядном доме у дороги в город.

Апартаменты Наполеона состояли из двух комнат, каждая длиной в пятнадцать футов, шириной в двенадцать и приблизительно семь высотой; их украшали изделия из чесучи, на полу лежал невзрачный ковер.

В спальне были маленькая деревенская кровать, где спал император, канапе, где он отдыхал большую часть дня среди книг, находившихся там; рядом был маленький круглый столик, где он завтракал и обедал; вечером на нем стоял тройной канделябр с большим абажуром. Между двумя окнами, напротив двери, стоял комод с бельем и большим несессером на нем.

Камин, над которым висело очень маленькое зеркало, был украшен несколькими картинами. Справа висел портрет римского короля верхом на баране, слева находился другой портрет римского короля, сидящего на подушке и надевающего тапочки, а в середине камина стоял бюст из мрамора того же царственного ребенка. Два канделябра, два флакона и две чашки позолоченного серебра из несессера императора завершали оформление камина. На противоположной стене от канапе, как раз напротив императора, где он отдыхал, висел портрет Марии-Луизы с сыном на руках кисти Изабеи.

Кроме того, на камине слева стояли солидные серебряные часы великого Фридриха, похожие на будильник, и собственные часы императора, покрытые с двух сторон золотом, с выгравированной буквой Б. Они были свидетелями Маренго и Аустерлица.

Во второй комнате — кабинете сначала взамен мебели были только грубые доски на подставках, на которых было разбросано много книг, а также разных бумаг, написанных генералами и секретарями под диктовку императора. Между двумя окнами стоял шкаф, напротив него — кровать, похожая на ту, что в спальне. Император иногда отдыхал на ней днем и даже спал ночью. В середине комнаты находился рабочий стол с указанием мест, занимаемых императором, когда он диктовал, господами де Монтолону, Гурго или де Лас-Казу.

Таковы были жизнь и дворец человека, обитавшего поочередно в Тюильри, Кремле и Эскуриале.

Однако, несмотря на дневную жару и вечернюю сырость, на отсутствие необходимых вещей, император сносил бы терпеливо все лишения, если бы с ним не обращались как с арестованным, не только на острове, но и в собственном доме. Как мы уже говорили, стоило Наполеону сесть на лошадь, как за ним сразу же следовал сопровождающий офицер, и поэтому он решил больше не выезжать. Тюремщики устали от его непреклонности, и было решено снять этот запрет при условии, что он не станет удаляться за определенные границы. Но он все равно был заперт в этих границах охраной. Однажды один из часовых взял императора на мушку, и генерал Гурго вырвал у него ружье в тот момент, когда он, возможно, открыл бы огонь. Кроме того, этот указ ограничивал прогулки расстоянием в половину лье, а так как император не желал нарушать его, он, чтобы избавить себя от тюремщиков, продолжал прогулку, спускаясь по едва проложенным тропинкам в глубокие овраги, и совершенно невероятно, что он не погиб там. Раз десять мог он сорваться со скалы.