Направляющая сила ума

Сколько уж лет живу на свете и не перестаю удивляться, почему взрослые так изумляются детской лжи, почему ею так возмущаются, так потрясаются и негодуют, так проклинают и преследуют, так за нее наказывают. Не себя, заметьте, наказывают, а детей. Почему дают право на ложь себе и не дают его детям? Почему даже и задаться этим «почему» с возмущением отказываются? Какая трагедия: ребенок в первый раз съел конфетку, а сказал, что не ел! Начал драться первым, а сказал, что не он, а Вовка! Какое грехопадение!

Сдается мне, что уж которое тысячелетие взрослая часть человечества с упорством, достойным лучшего применения, занята сизифовым трудом: каждое родительское поколение, а именно – каждое врущее, лукавящее, клевещущее, лицемерящее, лживое поколение пытается вырастить из своих детишек генетически абсолютно новое племя, в корне отличающееся от предков патологическим отсутствием гена вранья.

Вот сижу и думаю: я человек взрослый, более или менее нормальный, и я вру. Всю жизнь вру. Что заставляет меня врать? Если начинать перечислять все причинные факторы моего вранья, то пришлось бы написать некую помесь научной энциклопедии и автобиографического романа страничек на тысячу, и этого бы не хватило и на тысячную долю объяснения всех причин. Ограничусь для описания их лишь одним обобщающим словом: жизнь.

Жизнь заставляет врать.

Когда и как жизнь начала заставлять меня врать? Теперь уж и не упомнить. Может быть, тогда, когда я в первый раз испугался папиного наказания? Или когда в первый раз не захотелось огорчать маму? Или когда впервые понадобилось похвастаться перед приятелями или девчонкой, а иначе никак утвердить себя в их глазах не представлялось возможным? Когда впервые сообразил, что маленьким враньем или притворством можно добиться того большого, чего иначе никак не добиться – например, не ходить в школу, потому что у тебя сегодня, видите ли, поднялась температура, а на самом деле ты ее настучал пальцем по градуснику? Или соседский мальчик постарше скрывать правду и врать научил заодно с онанизмом?

Или когда разыгралась фантазия, когда вообразилось что-то такое прекрасное, великое, чудесное, чего нет, но что обязательно должно быть, и вот – если расскажешь об этом, как о том, что будто бы есть, то как будто оно и вправду уже есть, ну хоть вот на столечко…

Нет, никак уж не вспомнить, с чего оно начиналось, вранье мое. Спасительное, губительное, комическое, трагическое, любимое, дорогое, ужасное, кошмарное, катастрофическое вранье. И ни о ком из врунов, взрослых то бишь, нельзя с уверенностью сказать, когда же и отчего они начали мутировать из невинных младенцев, устами коих, как сказано, глаголет сама истина, сначала в негодных маленьких врунишек, а потом в злостных больших врунов, из которых и состоит в основном взрослый мир. (Ну конечно же, с некоторыми исключениями, о них разговор особый).

Совсем недавно я слышал о большом исследовании детской лжи, проведенном, кажется, в США. Исследователи пришли к выводу, что уже в два-три года обычный ребенок владеет не слабым арсеналом приемов лжи и манипулирования взрослыми, о которых большинство взрослых и представления не имеет. Более того, по мнению авторов этого исследования, уже грудные младенцы умеют орать не тогда, когда им плохо, а когда надо – затем и только затем, чтобы привлечь внимание, чтобы к ним подошли, взяли на руки, ласково пообщались…

Итак, детей заставляет врать ровно то же самое, что заставляет врать взрослых. Жизнь заставляет. Вспомнил тут, кстати, великий неологизм, придуманный моим другом – философом, культурологом и писателем Георгием Гачевым: ЛЖИЗНЬ – вот-вот, лжизнь прежде и более всего в лице окружающих взрослых и прежде всего, конечно, собственных родителей. Ребенок слушает, как папа отбрехивается по телефону от начальника: «Да я щас, Федор Палыч, с гриппом лежу», а сам только что с дружеской попойки… Положив трубку, папа начинает допрос с целью выяснить, почему сын вырвал из дневника страницу с двойкой по русскому языку. И тут получается не только лжизнь, но уже шизнь.

Вы действительно хотите узнать, почему ваш ребенок врет и зачем он это делает?

Точный и исчерпывающий ответ вы получите, задав этот вопрос себе – и ответив на него правду, только правду и ничего, кроме правды.

О редких именах. Как имя влияет на жизнь?

Хотим дать ребенку редкое имя. Может ли, с Вашей точки зрения как психолога, влиять имя на человека? Если да, то каким образом?

Что должны учитывать родители при выборе имени?

Говорить о том, что имя для человека имеет огромное значение, все равно, что утверждать значение солнца для земли, мужчины для женщины или женщины для мужчины. «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Все, казалось бы, ясно. Можно с уверенностью сказать, что психология человека начинается с его имени, и судьба тоже.

Однако и тут оправдывается закономерность: в самом ясном всегда больше всего неясного. Одно из свидетельств этому – уйма мифов и предрассудков относительно имен, вплоть до того, что будто бы все Марии имеют один характер, все Наташи – другой, все Михаилы – третий, Сергеи – четвертый, Эльдары – пятый и т. д.

Имя человека, как и фамилия, есть точка пересечения социальных, исторических и психологических закономерностей самого разного порядка – пересечения в живом движении, в изменении – от эпохи к эпохе, от поколения к поколению, от места к месту, от семьи к семье…

Какие основные мотивы движут родителями при выборе имени ребенка?

Как имя, данное ребенку, влияет на его характер и взаимоотношения с окружающими, на отношение к самому себе, на карьеру, судьбу?