Наречённая ветра

— Для того, чтобы отвести от себя подозрения, например, — Тантарин чувствовала себя орлом, кружащим над добычей. — Для того, чтобы обманом высосать еще и мои силы.

— Да будь у меня силы Инниаль, разве я оставил бы Эви вам на растерзание? — напускное спокойствие изменило Инослейву, он был в бешенстве.

— А почему нет, если ты наделил ее бессмертием за счет сил Инниаль?

— А ты попробуй, возьми-ка человека и сделай его бессмертным.

— Я еще не выжила из ума, чтобы делиться со смертными божественной силой. К чему бы я стала заниматься подобными вещами?

— Хотя бы для того, чтобы убедиться, что это невозможно. Ни твои силы, ни взятые взаймы у кого-то из ветров не помогут сделать из человека бога. Будь такое возможным, я бы, наверное, нарушил данное Эвинол слово и убил бы несколько илирийцев, чтобы даровать ей бессмертие. Но это не помогло бы.

— И как же тогда твоя глупенькая смертная внезапно стала богиней? У тебя есть объяснение?

— Теперь есть, хотя я сам слишком поздно понял, что к чему. Понял бы раньше, не стал бы ее от вас прятать. Богиней Эвинол сделали люди.

— Что?! — Тантарин позволила себе презрительно усмехнуться.

— Люди, — повторил Инослейв. — Так же, как и нас.

— Опять твоя безумная теория о том, что нас создали люди. Прошла тысяча лет, а ты по-прежнему веришь в эти глупости. Мы пробудились сами, Инослейв. Мироздание поставило нас в основу всего и вручило полную власть над этим миром. Людишки хоть и появились раньше, но созданы природой лишь для того, чтобы питать нас, давать нам силы. Они погибнут без нас, а мы без них всего лишь станем слабее.

Века проходят, а Инослейв все тот же мальчишка. Он ведь носился со своей безумной идеей и в ту пору, когда видел в людях лишь источник для поддержания могущества. Но и тогда он настаивал на этой глупости. И наверняка не столько верил в выдуманную чушь, сколько хотел позлить остальных. Помнится, Инниаль прониклась его взглядами. Впрочем, она всегда подпевала своему покровителю. И чем он ей отплатил?

— Верь во что угодно, Тантарин, — голос его звучал устало. — Я дал тебе объяснение, а уж принимать или отвергать его — твое дело. Однако я не сомневаюсь в том, что именно илирийцы своим поклонением обожествили Эвинол, как и в том, что когда-то их далекие предки наделили разумом и силой нас самих. И еще. Если тебе угодно сваливать пропажу Инниаль на меня, то глупо искать моей помощи.

— Я не сказала, что твердо уверена в этом, однако, кто бы на моем месте не усомнился? Разве ты сам не пытался бросить тень подозрения на остальных? Ты можешь сомневаться в них, а я в тебе — нет?

— Тебе сложнее, Тантарин. Я-то по крайней мере могу быть точно уверен насчет себя самого. А ты… можешь думать, что хочешь. Но если ты мне не доверяешь, то я не стану тебе помогать, а отправлюсь с Эвинол обратно к себе.

— И бросишь Инниаль на произвол судьбы?

— Ну почему же брошу, — он хищно улыбнулся. — Буду по-прежнему прятать ее где-нибудь на краю мира, тянуть силы и подкармливать ими свою нареченную. Устраивает тебя такая версия?

— Нареченная! Мерзость-то какая! — Тантарин перекосило. — Нет, не устраивает. Я сделаю вид, что верю тебе. Попробуй доказать, что не зря. Найди и верни Инниаль.

— То есть ты хочешь взвалить на меня работу, с которой не справилась сама?

— Я тоже буду искать ее.

— Ладно, Тантарин. Но я не стану давать обещаний, просто останусь здесь. Как только Эвинол очнется, мы отправимся в Кьерру и попробуем там что-нибудь разузнать. Тебя это устроит?

— Для начала устроит, — кивнула она. — А там посмотрим.

Глава 31 В чужой стране

Инослейв шел по дворцу Инниаль, припоминая далекие времена, когда бывал у нее в гостях. Жилище юго-западного ветра отличалось от его собственного, как бальное платье отличается от рыцарских доспехов. Здесь все было легким и ажурным. Мозаики, мрамор, фрески и статуи. Правда, учитывая обстоятельства, это великолепие скорее раздражало, чем восхищало. Но не ждал же он, что Инниаль устроит в своем дворце уютную спаленку для человеческой девушки.

Увы, божественность Эви не исключала ее человечности. И если поначалу это умиляло Инослейва, то сейчас вызывало только тревогу. Стоило догадаться, что для Эвинол не пройдет даром переход, на который и он сам-то не был способен без сил Тантарин. Если он хочет дальше таскать Эви за собой, нужно поделиться и с ней силами северного ветра. Но это все потом, а пока надо привести ее в чувство после прошлого перехода. Хотя девушка выглядела скорее мирно спящей, чем пребывающей в обмороке.

Инослейв устроился в одной из широких оконных ниш, пристроив голову Эвинол у себя на коленях. Он гладил ее волосы, слушал дыхание и биение сердца, но мысли его витали далеко. Западный ветер думал о своей пропавшей сестре, понятия не имея, с какой стороны подступиться к поискам. Он веками не вспоминал Инниаль, но это не значит, что ему было наплевать на беду, что стряслась с ней. Он всей душой хотел вытащить младшую, знать бы еще откуда и как.

Темнота постепенно отступала, уступая место рассвету. Посветлевшее небо в преддверии восхода окрасилось в желтый и розовый. Жемчужно-серые морские воды казались матовой поверхностью зеркала. Инослейв уже привык смотреть на мир не только своими глазами, но и представлять, как бы оценила картину Эвинол. Жаль, что она не видит этой светлой тихой торжественности природы, замершей на пороге нового дня. Словно отзываясь на мысли ветра, Эви пошевелилась и открыла глаза. И первое, что она прошептала непослушным хрипловатым голосом, было:

— Как красиво!

Инослейв рассмеялся от облегчения.

— Ты верна себе, светлая моя.

— Ты хочешь сказать — предсказуема?

— В каком-то смысле. Ты даже очнулась, чтобы не пропустить рассвет над морем.

— Где мы? — Эви завозилась, пробуя подняться.

— В обители Инниаль, — Инослейв перестал улыбаться. — Что ты помнишь, Эви?

— Не пугайся ты так, — успокоила она. — Все я помню. К тебе явилась Тантарин, сказала, что ваша младшая сестра пропала. Ты нашел ее и услышал зов о помощи. А потом мы пошли сюда. Помню бирюзовую стену, которая как будто втянула меня внутрь, — Эви содрогнулась. — Это было жутко, но по-своему красиво. Как будто тонешь в дивной лагуне.

— Ну и сравнения у тебя, — ветер поморщился. — Прости, что потащил тебя. Просто боялся ловушки со стороны Тантарин и остальных. Наверное, правильнее было бы оставить тебя дома.

— Ничего подобного! — горячо возразила Эвинол.

— Но ты же сама хотела остаться, — напомнил Инослейв.

— Я была не права, — она, казалось, ничуть не смутилась переменой мнения. — Я не собираюсь оставлять тебя, к тому же хочу помочь с поисками Инниаль. Смотри, солнце!

И правда, над серым зеркалом моря показался золотистый край дневного светила, тут же выстилая дорожку из бликов от горизонта до самого берега. Эвинол окончательно сползла с его колен и прильнула к окну. Инослейв сгреб ее в охапку и отправился к ближайшему балкону. Раз уж девочке так хочется созерцать рассвет, то пусть любуется на свою бесценную красоту не через стекло.