Нарисуй мое счастье

— Ты не одна. Мы справимся, дорогая моя. Я с тобой.

Их уединение нарушил стук в дверь, в проеме показался Иван. Он прошел в комнату и первым заговорил:

— Ева, завтра с тобой пойду я и еще пара ребят из охраны.

— Ладно.

— Где находится картина?

— У Димы в музее, — негромко ответила Ева.

— У Ситникова? удивился Андрей, а девушка кивнула. Замечательно! — он всплеснул руками, — я не пущу тебя туда.

— Андрей, в чем дело? ничего не понимающий Иван переводил взгляд с одной на другого.

— Мы с Димой неплохо общаемся, и он крестный Маришки, — объяснила она.

— Угу, крестный, который мечтает тебя в постель затащить! зло ответил Золотарев.

Ева оскорбленно глянула на мужчину, ей были неприятны эти слова. Ближе Димы на тот момент у нее никого не было, и ей пришлось спрятать картину у него.

Ведь именно Дмитрий помогал с похоронами и больше всех ее поддерживал тоже он. Ситников ухаживал за девушкой еще с одиннадцатого класса, когда перевелся в их школу. Только Ева сразу дала понять, что между ними ничего не может быть. И они просто сдружились, хотя парень никогда не скрывал своих чувств. А теперь Ева была благодарна ему за помощь.

— Знаешь что, Андрей!

— Ребят, не время! напомнил Вишневский и вышел за дверь, сказав на последок, — Я подожду вас в гостиной.

— Прости, — мужчина тут же обнял Еву.

— Не говори так, прошу. Тем более при посторонних людях. Кем бы они ни были, — попросила более спокойно.

— Я перегнул, прости, любимая.

— Это все нервы. Пойдем к Ивану. Нужно обо всем договориться. И позвонить Диме, — при упоминании этого имени он лишь тяжело вздохнул, но промолчал.

— Пойдем, — и мужчина, прежде чем выйти, нежно поцеловал Снежинку.

Утром Иван заехал за Евой, и они направились в музей. Андрей все же постарался успокоиться, понял, что не прав. К тому же он уверен в девушке. Все его дурацкие мысли не дают покоя, но это не повод срываться на Снежинке. Ева создана для любви, уж в этом он уверен.

— Позволь, я пойду одна, — попросила девушка, когда они подъехали к музею.

— Не хочешь, чтобы я шел, тогда с тобой пойдет наш человек. Иначе Андрей меня убьет, — ответил Вишневский, глядя по сторонам.

— Ладно. девушка вышла из машины и направилась к зданию. Следом шел охранник.

Заходя в помещение, Ева испытывала волнение. С чем именно это связанно, она до конца понять не могла. То ли от того, что сегодня, наконец, все закончится, и ее малышка будет рядом. То ли волнение вызывает картина, которую спустя столько лет нужно достать на свет. Ева не видела ее уже десять лет. С тех самых пор, как отец Дмитрия убрал ее в свой музей. Это уже после Ситников младший забрал к себе, в свою открывшуюся на тот момент галерею.

— Ева, ты так неожиданно позвонила, — с тревогой в голосе произнес Дима, идя на встречу.

— Мне приказано Вас обыскать, — отозвался мужчина сопровождавший Еву. Она немного потупила глаза. Не нравилась ей вся эта ситуация.

— Кто приказал? удивился тот.

— Андрей Борисович.

— Кто? Дмитрий от удивления даже рот открыл.

— Золотарев, — ответил охранник и приступил к приказу. И уже через несколько секунд он отошел от хозяина данного заведения, и Дмитрий смог подойти к девушке.

— Что тебя может связывать с этим мужчиной?

— То, что обычно связывает двух любящих людей, — шепотом ответила она.

— Всегда Золотареву удавалось отхватить лакомый кусочек.

— Дима, прошу, я не для этого здесь

— Прости. Что произошло? Ты позвонила в расстроенных чувствах, да и сейчас не особо счастлива? Что то с Маришкой?

— Да. молчание. — Мою девочку похитили, — дрожь в голосе, еще немного и у девушки покатятся слезы.

— О, Господи! Как это произошло?

— Я была в Лондоне. Вера с малышкой пошли гулять и не вернулись. — недолгое молчание. Он требует картину ту самую.

— Кто это сделал?

— Отец, — Дмитрий посмотрел непонимающим взглядом, и девушка добавила, — мой отец

— Зачем ему это все? Он же раньше знать тебя не знал, я уж не говорю, что жизнью твоей не интересовался.

— Да и сейчас не особо. Ты извини, но у меня нет времени на разговоры. Проведешь? указала рукой в сторону, где находилась дальняя комната с картиной.

— Конечно.

Они прошли по узкому коридору к двери, мужчина, приставленный к Еве, следовал за ними. Они вошли в полупустую комнату, которую освещал только свет из окна. А в остальном там было очень мрачно. Темные обои с черным извилистым рисунком. Мебель практически такого же оттенка, только с золотистыми вставками. Диван и кресла были одним комплектом. Между ними стоял стеклянный столик темно коричного цвета. По бокам от дивана — высокие бра, идентичные тем, что на потолке, и так же придавали мрачность комнате, благодаря синему цвету. Так же в углу комнаты находилась одинокая дверь, именно к ней и подошла Ева.

Открыв ее, девушка попала в небольшое помещение. С виду это обычная ванная комната, якобы примкнувшая к кабинету. Но если отодвинуть или снять зеркало, которое висит над раковиной, то можно увидеть сейф. Тот самый. В котором около десяти лет хранится «Мелания Браоз».

Код знает только Ева, поэтому она одна прошла в комнату. Медлила. Чего-то боялась. Боялась увидеть картину. Ей казалось, достать картину значит достать на свет прошлое. Вернуть все воспоминания. Все моменты той жизни, которые порой всплывают во снах.

И вот она в шаге от этого. От больных воспоминаний. И в шаге от прекрасной работы ее любимой мамы.

— Боже, как же сложно, — уткнувшись лбом в то самое зеркало, прошептала она.

— Ева, — позвал Дмитрий. Он вошел в комнату и теперь стоял позади девушки, положив руки ей на плечи, — хочешь, я это сделаю?

— Нет! воскликнула. Я сама.

Мужчина отошел, и она смогла набрать код сейфа. И это помнит. Эту дату не забудет. День рождения мамы, разве можно забыть? И код не забудется.

Прежде чем открыть дверцу, глубоко вздохнула и прикрыла веки.

Найдя в себе силы, она открыла глаза одновременно с сейфом и увидела то, за чем шла. Протянув руки, девушка осторожно коснулась золотистой ткани. Именно в нее была завернута картина

Достав «Мелания Браоз», Ева помедлила еще пару секунд и очень аккуратно отодвинула в сторону материю.

— Что это? шепотом произнесла девушка с ничего непонимающим взглядом, и сползла по стене на пол, так же как и слеза по ее щеке.