Наркоманы красоты
Шрифт:
Я бросил кадку как раз, когда в комнату вбежала Крондиэмская служанка.
Она остановилась как вкопанная, руки взметнулись ко рту.
«Я закончил», — сказал я.
Мэделен спустилась по лестнице. Выражение
Служанка порысила прочь.
«Спасибо тебе, Миллен», — сказала она. «Прощай. Прощай».
Я сумел лишь отрывисто кивнуть. Что я мог сказать? Она помахала рукой и вошла в зал. Я слышал мягкий топот — её босые ноги торопились прочь.
Через некоторое время я вышел на террасу. Я увидел, как она пробежала несколько последних шагов к волнолому. Когда она бросилась со стены в превосходном прыжке, было что-то незабываемо торжественное в изгибе её тела.
Око сомкнулось над ней и она исчезла.
Когда прибыла Туристическая Полиция, они, по-началу, не поняли, а потом пришли в холодную ярость. Они конфисковали мой мольберт и мультипамять, на которой были последние изображения Мэделен.
Они посадили меня на первый же отбывающий
шатл и сказали, что на Ноктайле мне лучше больше никогда не появляться.Я верю, что она сделала это, чтобы спасти меня, потому что знала, как я буду уязвим, когда она уйдёт. Туристическая Полиция заверила меня в скорейшем отбытии с Ноктайла.
Пока я смотрел, как уменьшается Ноктайл в кормовом иллюминаторе шатла, я чувствовал растущую уверенность в том, что мы обменялись некоторой степенью любви.
Дома я обнаружил курьерскую пластину с ранними набросками с Крондиэма. Со своими воспоминаниями о Мэделен и сделанным мной наброском Байрона Осимри, я создал картину, которая мне понравилась — хотя, конечно, на ней была лишь тень красоты Мэделен.
Одетая в своё чёрное платье, она стоит рядом со столом поддержания жизни Осимри. Её прекрасная рука нежно лежит на неприятной форме умирающего тела её мужа. Его маска — всего лишь отчасти человеческое грязное пятно в тени.
На её лице — могильная скорбь покорности.
Если вы посмотрите очень близко, то сможете увидеть отражённое в её чудесных глазах крохотное искажённое изображение мужчины у мольберта.