Наркопьянь

 Из безвоздушного пространства пригромыхал трамвай. Мы загрузились в сжатую до предела атмосферу его салона. Я сразу же грохнулся на сиденье. По ногам расползалась аморфная слабость. Доктор заплатил за обоих.

 Где-то на пике безумия мы вынырнули в асфальтированную плоскость железнодорожной платформы. Людская масса, похожая на лягушачью икру, желейно колыхалась вокруг. На сверхзвуковой скорости мы проникли в электричку и помчались сквозь бетонную плаценту промзоны.

 Одна за другой мелькали станции. Я молчал. Молчал и Доктор. Он сверлил взглядом панораму за окном душного вагона. Я пытался сосредоточиться. Это было так же трудно, как разглядеть лицо девушки, которую вы обогнали (положим, она вам понравилась), не оборачиваясь. И могло закончиться таким же непредсказуемым результатом (если бы девушка оказалась страшнее, чем ваша жизнь).

 - Я вчера видел двух глухонемых лесбиянок, - сказал я. – Хочу написать про них рассказ. Или повесть. Или даже роман.

 - Пиши, - Доктор был погружен в созерцание фрагментированного пейзажа.

 Черные облака пассажиров вагона покачивались в железнодорожном трансе. Проплыла какая-то станция. За ней пронесся смазанный клочок разреженного воздуха, и голос с ревербератором объявил станцию Всеволожск.

 Мы с Доктором вышли из вагона в совершенно предсказуемую неизвестность. Жопа – она и есть жопа.

 - Куда пойдем? – спросил я.

 - А все равно, - ответил Доктор, - но сначала надо взять пивка.

 Мы прошли мимо какой-то помойки (не знаю, может, это была детская площадка), потом еще мимо какой-то помойки, повонючее, и приблизились к объекту, отдаленно напоминавшему магазин. Доктор исчез в его недрах.

 Воспользовавшись его отсутствием, я всухую проглотил две таблетки феназепама. Если уж и прощаться с родной реальностью, то окончательно, решил я.

 Доктор выполз с четырьмя бутылками пива. Довольный. Словно он только что ограбил банк, а до приезда мусоров оставалось еще, как минимум, несколько сотен световых лет.

 Мы уселись в каком-то детском саду на горке и принялись пить пиво. Я потихоньку свыкался с деформированным миром. Теперь это казалось не так уж и страшно. Ощущения притупились, сознание скользило в жирном податливом иле.

 - Хороший сегодня день, - изрек Доктор, - а городок этот – говно полное. Пиво рублей на пять дороже, чем везде.

 - Так чего ты меня тогда сюда притащил? – задал я закономерный вопрос.

 - А так надо было. Ты бы с ума сошел в своей берлоге.

 - Может, я этого и хотел.

 - Может, и хотел – не спорю. – На этом Доктор умолк и погрузился в пиво. Я тоже уткнулся в свою бутылку.

 Вскоре мы выпили по первой бутылке и приступили ко вторым. Почти сразу же из кустов возник какой-то дед и бесцеремонно экспроприировал пустую тару. Доктор проводил его удаляющуюся фигуру задумчивым взглядом:

 - М-да, живут ведь люди.

 - А ты чего хотел? Живя на одну пенсию, этот дед враз блокаду бы вспомнил. А то и вообще ноги протянул.

 - Умом Россию не понять.

 - Вот и выключай ум, - я протянул Доктору подаренную им же платформу феназипама.

 - Ты чего таблы с собой взял?

 - Ну да, а чего?

 - Да ничего. Я все равно не буду. Я на практике в дурдоме столько народу под этим дерьмом перевидал, спасибо.

 - То есть ты на мне эксперименты ставишь?

 Доктор промолчал.

 - Да ладно, не парься, зато похмелье мое таблеточки твои сняли.

 - Это пиво сняло. А от них отходняк тоже бывает.

 - А вот об этом поговорим завтра, - улыбнулся я улыбкой Чеширского кота.

 Пиво закончилось и мы сходили взять еще. День начал клониться к вечеру. Удушливые метастазы этого городка, прижавшегося к жирному боку большого соседа, поползли по ошеломленным улицам.

 - Пора отсюда сваливать, - сказал Доктор, бросая пустую бутылку в кусты.

 - Я подумал то же самое, когда мы только вышли из электрички, - усмехнулся я.

 - Иди ты со своими шуточками.

 И снова беременное чрево электрички. Вечерний ветер бетонных пустынь в распахнутое окно. Желтушечные огоньки вдалеке. Запах гари. Запах города, испражняющегося под себя.

 На трамвайной остановке меня начало крыть второй волной. Зеленоватый транквилизаторный туман заполонил сознание, мои ноги подкосились, и я начал оседать на землю. Падая, я попал рукой на выброшенный кем-то стеклянный пузырек из-под микстуры, пузырек треснул под тяжестью моего тела, и куча веселеньких осколков яростно впилась в мою ладонь. Но боли я не почувствовал. Все чувства притупились.

 Я упал и застыл. Перед глазами плясали искры, изображение плыло. Кое-как я оторвал руку от земли и поднес к лицу. Ладонь была вся в грязи, из нее бежали струйки крови. Глубоко в коже засели окровавленные осколки. Жалкое зрелище, скажу я вам. Но тут раздался крик Доктора:

 - Трамвай!

 Никогда в жизни не видел такого бесшумного трамвая. Он словно прошелестел мимо и замер, двери его распахнулись.

 - Давай быстрее, - Доктор подхватил меня с земли и, поддерживая, запихал в трамвай. Следом запрыгнул сам. За ним втиснулись какие-то мумии, но, посмотрев в мои честно затуманенные глаза, они поспешили скрыться в недрах трамвайного салона. Трамвай тронулся.

 Доктор оглядел меня с ног до головы:

 - Что с тобой?

 - Ничего, - проскрежетал я сквозь стиснутые зубы.

 Откуда-то с периферии сознания выплыл кондуктор:

 - Ваши билетики?

 Доктор засуетился:

 - Одну секунду.

 Но я его опередил. Я подошел к кондуктору вплотную, поднял пораненную руку и, развернув ее ладонью вверх, вытащил из нее один из окровавленных осколков (остальные при этом хищно сверкнули, как зубы акулы), который и протянул кондуктору:

 - Вот, пожалуйста.

 Кондуктор бежал от нас как от чумы. За всю остальную дорогу он так и не рискнул приблизиться к нашему углу даже на расстояние выстрела. Как, впрочем, и остальные наши невольные попутчики.

 - Ну, ты даешь, - сказал мне Доктор, осматривая ладонь, - ты где так успел?

 - Да на остановке, когда падал.

 - По дороге домой зайди в аптеку, купи перекись водорода, йод и бинты, - Доктор замотал мою несчастную руку носовым платком, - и не забудь вытащить эти стекляшки из руки – может загнить.

 - А что – мне нравится.

 - Ну, ты вообще отмороженный, - Доктор отвернулся.

 Вскоре показалась моя остановка. Я попрощался с Доктором и выпрыгнул из трамвая.

 - Лечись, - крикнул он мне напоследок.