Народ

Он позвал остальных и удвоил усилия, удивляясь, как легко поддается камень под ударами железного ломика. Открылась дыра во тьму. Снова повеяло сыростью, в темноте слышался тихий плеск волн. В свете фонаря он разглядел несколько белых ступеней, ведущих вниз.

Что же это? Коридор ведет в какую-то морскую пещеру? Их было немало в утёсах на западной стороне острова. Дети исследовали эти пещеры с начала времён, и ни разу ещё не нашли ничего особенно интересного.

Но свет фонаря отразился от чего-то блестящего.

– Я пойду с тобой, - сказала Дафна.

– Нет. Оставайся здесь. Это может быть опасно.

– Да. Именно поэтому я должна пойти с тобой.

– Проход закрыт уже давным-давно! Что там может навредить мне?

– Ты сам сказал, что это может быть опасно! – резонно возразила Дафна.

– Я войду первым, - заявил Атаба. – Если там Локача, я первый протяну ему руку.

– Я не собираюсь ждать вас здесь, посреди трещащих мертвецов! – возмутилась Дафна. – Да, я знаю, что это всего лишь тонковьюн, но такое знание мало помогает.

Все трое посмотрели друг на друга, а потом одновременно попытались протиснуться сквозь узкий проход в пещеру, наполненную затхлым воздухом. Он пах гнилью, как будто воздух может гнить.

Лежавшие за золотой дверью ступени были из божьих якорей. Их украшали гравировки, в точности как божьи якоря на берегу, но некоторые рисунки занимали несколько камней разом. Там и сям камни потрескались, некоторых не хватало.

"Всего лишь куски камня, - подумал Мау. – Почему мы решили, что они достойны поклонения?" Он поднял фонарь повыше и увидел – почему.

Впереди, по колено в воде, стояли огромные, сияющие белизной статуи богов – пузатый Воздух со своими четырьмя сыновьями на плечах, блестящая Вода, свирепый Огонь со связанными руками – в точности, как гласила легенда. Воздух и Вода держали в руках по огромному каменному шару, а шар Огня балансировал у бога на голове, сияя красноватыми отблесками. Там была и четвёртая статуя, бледная и разбитая на куски: её отколотая рука валялась на дне водоёма. Мау подумал: "Это Имо. Разбитый. Посмею ли я найти его лицо?"

Атаба вскрикнул (и в туннеле от его крика слабо шевельнулись мертвецы):

– Ты видишь? Ты видишь их?! – почти всхлипывал жрец, задыхаясь затхлым воздухом. – Узри богов, демон!

Он согнулся и зашёлся в кашле. Воздух определённо был плохим: каждый вдох приносил смерть вместо жизни.

– Да, я вижу, - ответил Мау. – Всего лишь каменные статуи, Атаба.

– А ты чего ждал, богов во плоти? И разве ты видел когда-нибудь, чтобы камень так сиял? Я был прав, демон, я был прав в своей вере! Теперь ты не сможешь отрицать это!

– Я не могу отрицать то, что вижу. Но я могу задавать вопросы, - возразил Мау, когда старик снова закашлялся.

Мау взглянул сквозь тьму на слабый свет фонаря Дафны.

– Нам надо уходить, сейчас же! – крикнул он. – Скорее! Даже огонь задыхается здесь!

– Всего лишь статуи, - откликнулась Дафна. – Но они… они прекрасны!

Где-то рядом с ней раздался скрежет камня о камень.

Атаба страшно кашлял. Казалось, каждый вдох обдирает ему горло, словно пилой.

Мау взглянул на слабый огонёк своего фонаря и снова закричал:

– Мы должны уйти, немедленно!

– А ещё тут лежит скелет!
– отозвалась Дафна. – И у него… Поверить не могу. Лучше вам самим посмотреть! Взгляните только, что у него во рту!

– Вы что, хотите дождаться, пока фонари погаснут, и бежать обратно в полной темноте? – завопил Мау (в туннеле снова шевельнулись Прадеды).

Кажется, подействовало. Мау заметил, что фонарь Дафны сместился к выходу из пещеры. Когда он приблизился к ней, она тяжело дышала, а её фонарь светил оранжевым светом вместо белого.

– Знаешь, мне кажется, это греки построили, - сказала она. – Или египтяне! Древние штанишники… то есть, тоганосцы, я хочу сказать…

– Значит, мы позаимствовали у вас даже наших богов?
– прервал её Мау, обнимая за плечи жреца.

– Что? Нет! Это всё так сложно…

Мау подтолкнул её к узкому пролому в стене.

– Хватит болтать! – сказал он. – Иди!

– …иди! – откликнулось эхо в туннеле. Самый старый Прадед рядом с Мау с тихим щелчком рухнул на спину и рассыпался в пыль, оставив после себя лишь засохший тонковьюн, но прежде успев дёрнуть назад предыдущего Прадеда…

Они в ужасе смотрели, как Прадеды начали падать и крошиться один за другим, заполняя воздух вездесущей едкой пылью, заслонившей свет фонарей.

Взглянув друг на друга, исследователи одновременно пришли к общему решению:

– Бежим!

Волоча за собой спотыкающегося жреца, они припустились вверх по коридору. Пыль обжигала глаза и вцеплялась им в горло, но где-то на уровне сорокового скелета они умудрились выскочить из пыльного облака. Они не остановились: пыль позади стояла сплошной ревущей стеной и, кажется, хотела вырваться из пещеры ничуть не меньше, чем они сами. Они продолжали бежать, вперёд, к свежему воздуху, пока шум не затих вдали.

Дафна удивилась, когда Мау притормозил, но он указал на белый камень, на котором восседал скрюченный Прадед.

– Здесь мы можем передохнуть немного, - сказал Мау. – Этот сидит слишком высоко и не упадёт.

Он поддерживал Атабу, который уже хрипел, но, не смотря на это, улыбался.

– Я видел богов, - пропыхтел старик. – И ты тоже, Мау.

– Вот спасибо, - сказал Мау.

Атаба выглядел озадаченным.

– За что?

– За то, что не обозвал меня демоном.

– А, ну я же выиграл, поэтому могу позволить себе великодушие.

– Они были каменные, - заметил Мау.

– Из волшебного камня! Белого, словно молоко мира! Разве ты раньше когда-нибудь видел такое? Разве в человеческих силах было изваять их? Это знак. В сердце тьмы, я обрёл свет! Я был прав!

– Они каменные, - терпеливо повторил Мау. – Ты разве не заметил блоки на полу? Это твои божьи якоря! Их использовали вместо ступеней! А потом они просто упали в море, а ты почитал их, словно святыни!