Народ
Шрифт:
– Ты боишься, что это не так, - сказал Мау отнюдь не вопросительным тоном.
– Верно. Думаю, обычной волной, даже очень большой, такого негодяя не утопишь. Ха, Фокслип сказал, что убил Кокса. Просто наврал, чтобы похвастаться, я уверена. А вот Полгрэйв сказал другое – будто бы у Кокса завелись дружки-каннибалы. Такое возможно?
– Не знаю. Разбойники убивают ради черепов и ради славы. А Кокс, по твоим словам, убивает вообще без причины. Он убивает всё живое просто потому, что оно живое. Словно какое-то чудовище из дурного сна. Думаю, Разбойники просто не будут знать, что с ним делать.
– Может, суп? – предложила Дафна.
–
Дафна содрогнулась.
– Ну и ладно, значит, им не захочется съесть и меня!
– Нет, женщин они не едят, - утешил её Мау.
– Какие джентльмены!
– Они скормят тебя своим женщинам, чтобы те тоже стали красивыми.
Повисла одна из тех внезапных пауз в разговоре, которые холодны, как лёд и одновременно накалены до предела. Она была наполнена беззвучными словами, теми, которые не должны быть произнесены, или должны, но в другое время, или в это время, но другим способом, или должны быть сказаны, но не могут, и поэтому звучат-не-звучат бесконечно, пока, наконец, что-то не будет произнесено вслух…
– Гм, - сказала Дафна, и непрозвучавшие слова испарились навеки. Позднее она не раз гадала, что случилось бы, не скажи она "гм!" точно так, как могла бы сказать её бабушка. Но момент был упущен. Некоторые люди способны выговорить определённые слова только в особый подходящий момент. Очень грустно, но ничего не поделаешь. – Ну, не представляю, чтобы кто-нибудь съел его, или хотя бы использовал как гарнир, - быстро сказала она, старясь заглушить собственное "гм!" – Думаю, капитан был прав, Кокс поражает корабли, словно чума. Просто поразительно, что можно натворить, если не беспокоиться по пустякам, типа убийства. А ведь он убивал, и будет убивать впредь. Эти двое мятежников были разведчиками, я уверена. А это значит, Кокс нашел себе лодку побольше, чем шлюпка.
– Их лодка всё ещё здесь, но ночью пропало одно из наших каноэ, - сообщил Мау. – Нам будет непросто понять, что произошло.
– Думаю, это неважно.
– Ты права. Главное, что Разбойники всё равно появятся, рано или поздно – они будут преследовать выживших после волны. Но я хочу…
– Кхм…
Это сказал подошедший мальчишка. Дафна не могла припомнить его имени. Он неловко переминался с ноги на ногу, как человек, который не хочет мешать чужой беседе, но вынужден всё-таки помешать.
– Да, Хоти? – сказал Мау.
– Кхм… извините, но они говорят, что у них кончились колючки для изгороди, - нервно сказал мальчик.
– Беги и скажи им, что к западу от пещеры Прадедов растёт полным-полно колючек. – Когда мальчишка бросился прочь, он крикнул вслед: - Скажи им, я велел резать ветки подлиннее! Иначе это будет напрасная трата материала!
– Ты обязан защитить свой остров, - сказала Дафна.
Он дёрнулся так, словно она его ударила.
– По-твоему, я не волнуюсь об этом, девушка-привидение? Да я ни о чём другом и не думаю в последнее время!
– Я не только о людях! Ты должен защитить своих богов!
– Что? Это ты мне говоришь?
– Я не в метафизическом смысле… не о божьих якорях, подношениях и всём прочем! Я имею в виду статуи, которые мы нашли в пещере!
– Ах, эти… Всего лишь камень. Бесполезные…
штуки.– Нет! Они не бесполезные. Они говорят о том, кто вы такие! – Она обмякла. Слишком много дел в последнее время, и столь резко произнесённое "девушка-привидение" прозвучало оскорблением. Настоящим оскорблением. Разумеется, все звали её "девушкой-привидением", даже Мау иногда, и раньше её это не задевало. Но в этот раз такое обращение означало: "не лезь, штанишница, ты не одна из нас".
Она снова собралась.
– Ты не смотрел. Ты не заметил в пещере того, что заметила я! Помнишь Воздух, Огонь и Воду, каждого с шаром в руках? И безголовую статую?
– Извини, - пробормотал Мау, опуская голову на руки.
– То есть?
– Я обидел тебя. Я же вижу. У тебя в таких случаях лицо краснеет, и ты пытаешься сделать вид, будто ничего не произошло. Извини, что накричал на тебя. Просто всё это… ну, ты понимаешь.
– Да. Понимаю.
Они посидели в молчании, которое наступает, когда мысли слишком запутались, чтобы высказывать их вслух. Потом Дафна кашлянула.
– Ладно, неважно. Ты видел разбитую статую? И каменную руку, торчащую из воды?
– Да. Я видел всё это, - подтвердил Мау, следя взглядом за спешащей к ним женщиной.
– Нет! Не видел! Точнее, не понял, что видишь! В пещере было слишком душно! Разбитая статуя что-то держала в руках. И я нашла, что, пока ты спорил с Атабой. Это был мир. Перевёрнутый мир. Пойдём, сам посмотришь. – Она взяла его за руки и потянула в сторону горы. – Все должны увидеть! Это очень…
– Что, Кара? – спросил Мау, обращаясь к женщине, которая остановилась в сторонке, но на таком расстоянии, чтобы её точно заметили.
– Я хотела сообщить, что река стала мутной, - сказал женщина, нервно поглядывая на Дафну.
– Значит, свиньи пробрались на западные луга и мутят воду, - сказал Мау, поднимаясь на ноги. – Я пойду и…
– Ты должен пойти со мной! – закричала Дафна. Потом она резко повернулась к женщине, отчего та в испуге попятилась. – Возьми палку, поднимись вдоль реки и найди свинью в воде! Потом ткни её палкой! Это несложно! Мау, ты же вождь. Я собираюсь показать тебе кое-что поважнее свиней! Это…
– Свиньи очень важ…
– Моё дело важнее свиней! Ты должен пойти со мной и взглянуть сам!
До конца дня это увидел каждый, хотя бы на пару минут. Люди ходили туда и сюда по длинному коридору. Они перемешали воздух, который в результате стал не таким душным, как прежде. Все они несли лампы. Для этого дела потребовалось снять с "Джуди" все уцелевшие фонари до единого.
– Мир, - сказал Мау, разглядывая их находку. – Он круглый? Но почему же мы не падаем с него?
Девушка-привидение была до чрезвычайности взбудоражена.
– Да, да, он круглый, и ты сам знаешь об этом! Ты же слышал легенду о человеке, который уплыл так далеко, что в итоге вернулся домой?
– Конечно. Её знает каждый ребёнок.
– Я думаю, люди с этого острова много-много лет назад совершили кругосветное путешествие. Вы помните об этом, просто со временем история превратилась в сказку для детей.
"Помним, даже во тьме" – подумал Мау, поглаживая шар, который Дафна назвала "глобусом", самый большой из всех, он упал на пол и откатился в сторону, когда была разбита статуя. Глобус Имо. Мир. Он снова провёл пальцами по гладкому камню. Шар был размером почти в человеческий рост.