Народные русские сказки

Медведь, собака и кошка

№59 [209]

Жил себе мужик, у него была добрая собака, да как устарела — перестала и лаять и оберегать двор с амбарами. Не захотел мужик кормить ее хлебом, прогнал со двора. Собака ушла в лес и легла под дерево издыхать. Вдруг идет медведь и спрашивает: «Что ты, кобель, улегся здесь?» — «Пришел околевать с голоду! Видишь, нынче какая у людей правда: покуда есть сила — кормят и поят, а как пропадет сила от старости — ну и погонят со двора». — «А что, кобель, хочется тебе есть?» — «Еще как хочется-то!» — «Ну, пойдем со мною; я тебя накормлю».

209

Место записи неизвестно. AT 101 (Собака и волк) + 100 (Волк в гостях у собаки) + 117* (Собака подражает медведю или волку. Ср. AT 47 Д). Первый сюжет учтен в AT в европейском и американском (индейском) фольклорном материале. Русских вариантов — 3, украинских — 22, белорусских — 7. Сюжет встречается также в сказках некоторых народов Советского Востока, например, башкир (см.: Башк. творч., I, № 21). Второй сюжет учтен в AT также только в европейском и испано-американском материале, записывался у американских индейцев. Русских вариантов — 6, украинских — 22, белорусских — 8. Контаминация типов 101 и 100 является традиционной для сказок трех восточнославянских народов, а также для сказок других народов, имеет давнюю традицию, восходящую к басне Эзопа № 52 («Собака, волк и скупец»), переложенной Федром и Ромулом. Старейшую литературную обработку сюжет получил в средневековых поэмах о лисе (см.: Graf, S. 83—96). Сюжетный тип 117*, учтенный в AT в литовских и русских сборниках, встречается также и в татарском (Тат. творч., I, № 13) и другом фольклорном материале народов СССР. Русских вариантов — 4, украинских — 9, белорусских — 2. В данном тексте сюжет о нарушенной дружбе собаки и медведя составляет кольцевое обрамление двух других сюжетов — AT 101 и 100, развиваясь в начале и в конце сказки. В значительной мере соответствуют сказкам типа 117* индийские сказки о лисице и тигре, учтенные в AT под номером 47 Д. Сюжет о нарушенной дружбе небольшого животного и могучего зверя имеет своим старейшим литературным вариантом басню «Лисица и лев» Афтония, греческого ритора конца VI в. (см.: Эзоп, № 355, с. 167). Сюжет обрабатывался также Варданом (Орбели, № 43).

К словам «Вдруг идет медведь» (с. 71) Афанасьев в сноске указал вариант: «Идет серый волк. «А, попался, — говорит он кобелю. — Зачем ты не подпускал меня близко к деревне?» — «Прости, Григорий Иваныч! Впредь не стану, буду тебе первый друг!» Тут волк и подружился с собакою. (Вся сказка имеет то же содержание, только место медведя заступает волк)».

Вот и пошли. Попадается им навстречу жеребец. «Гляди на меня!» — сказал медведь собаке и стал лапами рвать землю. «Кобель, а кобель!» — «Ну что?» — «Посмотри-ка, красны ли мои глаза?» — «Красны, медведь!» Медведь еще сердитее начал рвать землю. «Кобель, а кобель! Что — шерсть взъерошилась?» — «Взъерошилась, медведь!» — «Кобель, а кобель! Что — хвост поднялся?» — «Поднялся!» Вот медведь схватил жеребца за брюхо; жеребец упал наземь. Медведь разорвал его и говорит: «Ну, кобель, ешь сколько угодно. А как приберешь все, приходи ко мне».

Живет себе кобель, ни о чем не тужит; а как съел все да проголодался опять, побежал к медведю. «Ну что, брат, съел?» — «Съел; теперича опять пришлось голодать». — «Зачем голодать! Знаешь ли, где ваши бабы жнут?» — «Знаю». — «Ну, пойдем; я подкрадусь к твоей хозяйке и ухвачу из зыбки [210] ее ребенка, а ты догоняй меня да отнимай его. Как отнимешь, и отнеси назад; она за то станет тебя по-старому кормить хлебом». Вот ладно, прибежал медведь, подкрался и унес ребенка из зыбки. Ребенок закричал, бабы бросились за медведем, догоняли-догоняли и не могли нагнать, так и воротились; мать плачет, бабы тужат.

210

Люльки, колыбели.

Откуда не взялся кобель, догнал медведя, отнял ребенка и несет его назад. «Смотрите, — говорят бабы, — старый-то кобель отнял ребенка!» Побежали навстречу. Мать уж так рада-рада. «Теперича, — говорит, — я этого кобеля ни за что не покину!» Привела его домой, налила молочка, покрошила хлебца и дала ему: «На, покушай!» А мужику говорит: «Нет, муженек, нашего кобеля надо беречь да кормить; он моего ребенка у медведя отнял. А ты сказывал, что у него силы нет!» Поправился кобель, отъелся: «Дай бог, — говорит, — здоровья медведю! Не дал помереть с голоду», — и стал медведю первый друг.

Раз у мужика была вечеринка. На ту пору медведь пришел к собаке в гости. «Здорово, кобель! Ну как поживаешь — хлеб поедаешь?» — «Слава богу! — отвечает собака. — Не житье, а масленица. Чем же тебя потчевать? Пойдем в избу. Хозяева загуляли и не увидят, как ты пройдешь; а ты войди в избу да поскорей под печку. Вот я что добуду, тем и стану тебя потчевать». Ладно, забрались в избу. Кобель видит, что гости и хозяева порядком перепились, и ну угощать приятеля. Медведь выпил стакан, другой, и поразобрало его. Гости затянули песни, и медведю захотелось, стал свою заводить; а кобель уговаривает: «Не пой, а то беда будет». Куды! Медведь не утихает, а все громче заводит свою песню. Гости услыхали вой, похватали колья и давай бить медведя; он вырвался да бежать, еле-еле жив уплелся.

Была у мужика еще кошка; перестала ловить мышей, и ну проказить: куда ни полезет, а что-нибудь разобьет или из кувшина прольет. Мужик прогнал кошку из дому, а собака видит, что она бедствует без еды, и начала потихоньку носить к ней хлеба да мяса и кормить ее. Хозяйка стала присматривать; как узнала про это, принялась кобеля бить; била-била, а сама приговаривала: «Не таскай кошке говядины, не носи кошке хлеба!» Вот дня через три вышел кобель со двора и видит, что кошка совсем с голоду издыхает. «Что с тобой?» — «С голоду помираю; потуда и сыта была, покуда ты меня кормил». — «Пойдем со мною».

Вот и пошли. Приходит кобель к табуну и начал копать землю лапами, а сам спрашивает: «Кошка, а кошка! Что — глаза красны?» — «Ничего не красны». — «Говори, что красны!» Кошка и говорит: «Красны». — «Кошка, а кошка! Что — шерсть ощетинилась?» — «Нет, не ощетинилась». — «Говори, дура, что ощетинилась». — «Ну, ощетинилась». — «Кошка, а кошка! Что хвост — поднялся?» — «Ничего не поднялся». — «Говори, дура, что поднялся!» — «Ну, поднялся». Кобель как бросится на кобылу, а кобыла как ударит его задом: у кобеля и дух вон! А кошка и говорит: «Вот теперича и впрямь глаза кровью налились, шерсть взъерошилась, и хвост завился. Прощай, брат кобель! И я пойду помирать».

Коза

№60 [211]

Сидит козел да плачет: он послал козу за орехами; она пошла и пропала. Вот козел и запел:

Нет козы с орехами, Нет козы с калеными! Добро же, коза! Пошлю на тя волки. Волки нейдут козы гнать: Нет козы с орехами, Нет козы с калеными! Добро же, волки! Пошлю на вас медведя. Медведь нейдет волков драть, Волки нейдут козы гнать: Нет козы с орехами, Нет козы с калеными! Добро же, медведь! Пошлю на тя люд. Люди нейдут медведь стрелять, Медведь нейдет волков драть, Волки нейдут козы гнать: Нет козы с орехами, Нет козы с калеными! Добро же, люди! Пошлю на вас дубье. Дубье нейдет людей бить, Люди нейдут медведь стрелять, Медведь нейдет волков драть, Волки нейдут козы гнать: Нет козы с орехами, Нет козы с калеными! Добро же, дубье! Пошлю на тя топор. Топор нейдет дубье рубить, Дубье нейдет людей бить, Люди нейдут медведь стрелять, Медведь нейдет волков драть, Волки нейдут козы гнать: Нет козы с орехами, Нет козы с калеными! Добро же, топор! Пошлю на тя камень. Камень нейдет топор тупить, Топор нейдет дубье рубить, Дубье нейдет людей бить, Люди нейдут медведь стрелять, Медведь нейдет волков драть, Волки нейдут козы гнать: Нет козы с орехами, Нет козы с калеными! Добро же, камень! Пошлю на тя огонь, Огонь нейдет камень палить, Камень нейдет топор тупить, Топор нейдет дубье рубить, Дубье нейдет людей бить, Люди нейдут медведь стрелять, Медведь нейдет волков драть, Волки нейдут козы гнать: Нет козы с орехами, Нет козы с калеными! Добро же, огонь! Пошлю на тя воду. Вода нейдет огонь лить, Огонь нейдет камень палить, Камень нейдет топор тупить, Топор нейдет дубье рубить, Дубье нейдет людей бить, Люди нейдут медведь стрелять, Медведь нейдет волков драть, Волки нейдут козы гнать: Нет козы с орехами, Нет козы с калеными! Добро же, вода! Пошлю на тя бурю. Буря пошла воду гнать, Вода пошла огонь лить, Огонь пошел камень палить, Камень пошел топор тупить, Топор пошел дубье рубить, Дубье пошло людей бить, Люди пошли медведь стрелять, Медведь пошел волков драть, Волки пошли козу гнать: Вот коза с орехами, Вот коза с калеными!

211

Место записи неизвестно. AT 2015 (Нет козы с орехами).Ареал устного распространения сюжета ограничен в основном европейскими странами. В AT учтены также его варианты, записанные в Турции и на испанском языке в Америке. Русских вариантов — 23, украинских — 4 (один из них — см. № 535), белорусских — 6. Происхождение таких сказок связано с древнееврейской песней козла «Хагадья», исполняемой хором на еврейскую пасху в первый субботний вечер за праздничным столом. В виде песни козла кумулятивные сказки типа 2015 встречаются в русском и другом фольклорном материале нередко (ср., например, Шейн. Вел., № 967—970). Сходный сюжет известен по южной редакции древнего индийского сборника «Панчатантра». Исследования: Benfey, S. 189; Haavio, № 88; Пропп. Кум. ск., с. 250. Данный текст отличается полнотой изложения.

№61 [212]

Пошла коза за лыками; Козы нету за рекой. «Ну, постой же ты, коза! Я нашлю на тебя волка». Волк нейдет козы резать: Козы нету за рекой. «Ну, постой же ты мне, волк! Я нашлю на тя медведь». Медведь нейдет волка драть, Волк нейдет козы резать: Козы нету за рекой. «Ну, постой же ты, медведь! Я нашлю на тя дубье». Дубье нейдет медведь бить, Медведь нейдет волка драть, Волк нейдет козы резать: Козы нету за рекой. «Ну, постой же ты, дубье! Я нашлю на тя топор».

212

Записано А. Н. Афанасьевым в Воронежской губ. AT 2015. Эпизоды «Плеть идет кузнеца бить, кузнец идет лом варить» имеют соответствие в ряде опубликованных восточнославянских вариантов этого сюжета.

И так далее, на топор насылается камень, на камень — лом, на лом — кузнец, на кузнеца — плеть.

Плеть идет кузнеца бить, Кузнец идет лом варить, Лом идет камень дробить, Камень идет топор точить, Топор идет дубье рубить, Дубье идет медведь бить, Медведь идет волка драть, Волк идет козу резать!

Сказка о козе лупленой

№62 [213]

Коза рухлена, половина бока луплена!.. Слушай, послушивай! Жил-был мужик, у него был зайчик. Вот и пошел мужик на поле; тут увидал он: лежит коза, половина бока луплена, а половина нет. Мужик сжалился над нею, взял ее, принес домой и положил под сарай. Пообедав и отдохнув немножко, вышел он на огород, и зайчик с ним. Тут коза из-под сарая в избу пробралась и там крючком заперлась.

Вот зайчик захотел поесть и прибежал к дверям избы; хвать лапкой — дверь заперта! «Кто там?» — спрашивает зайчик. Коза отвечает: «Я — коза рухлена, половина бока луплена; выйду — все бока повыбью!» Зайчик с горем отошел от двери, вышел на улицу и плачет. Навстречу ему бирюк. «Что ты плачешь?» — спросил бирюк. «У нас в избе кто-то», — сказал сквозь слезы зайчик. А бирюк: «Иди со мною, я выгоню!» Пришли к дверям. «Кто здесь?» — спросил бирюк. Коза затопала ногами и сказала: «Я — коза рухлена, половина бока луплена; выйду — все бока повыбью!»

213

Записано в Тамбовской губ. Рукопись — в архиве ВГО (р. XL, оп. 1, № 36, лл. 14—15; 1848).AT 212 (Коза луплена). Отчасти напоминает текст № 14, относящийся в основном к типу 43, отчасти же тексты № 60 и 61, относящиеся к типу 2015. Сказки о козе лупленой учтены в указателе AT в записях на европейских языках, в том числе в записях на французском языке, сделанных в Америке. Русских вариантов — 30, украинских — 27, белорусских — 9. Близко соответствует русским сказкам этого типа татарская (Тат. творч., I, № 35). В «Сказке о козе лупленой» сб. Афанасьева отсутствуют следующие эпизоды вступительной части более полных вариантов: отец посылает своих сыновей или дочерей поочередно пасти козу; коза говорит, что не насытилась; отец сердится и прогоняет детей из дома, но когда сам убеждается, что коза обманывает, пытается ее зарезать; коза лупленая убегает в лес. Сказка Афанасьева имеет другое краткое своеобразное вступление. Характерной особенностью восточнославянских вариантов сюжета о лупленой козе являются стилистические формулы, которыми коза дает сама себе характеристику («Я — коза рухлена, половина бока луплена...») и другие (например, отсутствующая в тексте Афанасьева формула: «Летела через мосток, схватила кленовый листок»). Исследования: Пропп. Кум. ск., с. 253—254.Немногие мелкие стилистические поправки, внесенные Афанасьевым, указаны в комм. к I т. сказок Афанасьева изд. 1936 г. (с. 545).В сноске Афанасьева к словам козы, отвечающей зайчику на вопрос «Кто там?» (с. 75), отмечено: «В Воронежской губернии этот ответ передается так: «Я — коза рьяная, за боки драная; сколю тебя рогами, стопчу тебя ногами!» В Малороссии: «Я — коза-дереза (задирака, капризная — см. Малоросс. словарь г. Афанасьева-Чужбинского, 87), пивбока луплена, за копу куплена. Тупу-тупу ногами, сколю тебя рогами, лапками загребу, хвостиком замету — бррру!» («Быт русского народа», соч. Терещенко, IV, 45)».