Народный быт Великого Севера

Так и пришлось хозяину, оставшись ни с чем, мучаться всю ночь до самой зари от голода и холода. А хозяйский работник спал во всю эту ночь самым преспокойным образом, так как плотно поужинав запасенной им на дорогу провизией, тепло и уютно устроился себе на сенном стогу, весь с головой залезши в большой и толстый мешок, который ни малейшей не пропускал сквозь себя стужи и ветра.

На следующее — после описанной ночи — утро, едва только стало рассветать, хозяин, промучившийся всю эту ночь, приказал своему работнику немедленно же готовиться в дальнейший путь и как можно скорее запрягать лошадь. Когда все было уже готово и можно было отправляться в дорогу, то хозяин вздумал почему-то разыграть из себя что-то такое, что было одному ему только понятно. Он вдруг обратился к своему работнику и начал отдавать ему следующее приказание: — «Как только мы придем к дому сестры моей, то я, войдя в комнату и сев на стул, закричу тебе неизвестные слова, а ты, услыхав это, тотчас же объясни сестре моей, что это по-немецки я приказываю тебе накрывать немедленно же на стол, что в точности сию же минуту и исполни». Выслушав сказанное хозяином, работник отвечал ему, что все это будет исполнено так, как он, хозяин, того желает.

Наконец, после неближнего пути, хозяин с работником приехали в место жительства сестры хозяина. Когда последний взошел в дом, то, как и говорил ранее, уселся в комнате на стул и закричал неизвестные и ни для кого не понятные слова, полагая, что сестра его, не знавшая по-немецки, будет крайне изумлена, услышав от брата незнакомую речь.

Но работник, хотя и обещал хозяину исполнить его желание, тем не менее, все-таки вздумал поступить иначе и проучить своего хозяина, чтобы впредь он был умнее и не разыгрывал бы из себя образованного господина, когда на самом деле этого нет, а потому работник, вместо накрывания стола, подошел к сестре хозяина и тихонько шепнул ей на ухо, чтобы она поскорее приказала затопить свою баню, и, сказав это, сам тотчас же вышел вон из комнаты. Оставшись один, хозяин полагал, что его работник пошел приготовлять посуду для накрывания стола, а потому все время терпеливо сидел и ожидал: когда же будет, наконец, накрыт стол и подано кушанье. Но сколько он ни сидел, а все никто не являлся в комнату, и прошло уже несколько часов, когда наконец в комнату вошла его сестра и согласно его приказанию на немецком языке, предложила ему идти в баню.

Видя, что дело неладно, хозяин закричал своего слугу уже по-русски, и когда тот явился, то хозяин накинулся на него и сказал с озлоблением: — «Ведь я же тебя предупредил об том, что скажу немецкие слова, которые означают, чтобы накрывали на стол, почему же ты не исполнил моего приказания?!» — «Ах, сударь, — отвечал работник, — так вот вы и сказали бы прямо по-русски, и я в точности исполнил бы ваше приказание, а то говорите по-немецки, когда сами изволите знать что я на немецком языке ни говорить, ни понять — ничего не могу».

И так, этим последним событием, работник дал урок хозяину, чтобы этот последний был вперед умнее и не говорил бы по-немецки с теми, кто этого языка не знает.

СКАЗКА о петухе и курах

I

Господину нашему, всякой милости творителю, И при своем благодарном доме хранителю; И с любезною нашею сожительницею, Всякий день нашею кормилицею: Слезное прошение приносим. И милостивое решение учинить просим: Бьют челом и плачутся по вашей охоте Обретающиеся куры при домашней роте: На мужа своего куропатку За непостоянную его ухватку. А о чем наше прошение слезное: Просим учинить милосердие полезное. Жительство мы имеем, ваши курицы — В артиллерийской Пушкарской улице; А при нас вышеписанный муж наш петух белый; К топтанью нас был смелый. И к тому же третий год находится, Как он снами при вашем доме водится; К тому ж тут от курицы рождение имел. Где ни захватил нас — топтать был смел: Чем мы зело были от него довольны, Всегда послушны ему и склонны. И от него были одолжены, так как послушные его жены; И после топтания хвостом трясли. А вам от того часто яйца несли, И при доме вашем во всякой верности служили, И многих на племя деток выводили. Известны о том ближние наши соседки, Что нынешним летом были у нас три наседки; И одна так на яйцах сидеть трудилась, Что от великой прилежности умертвилась. Из нас же одна, бедная, попечение имела: Не оставивши яйца, — благополучно досидела. О верности нашей самим вам известно, Как служить вам нелестно. А сего месяца, только не упомню, которого числа, Внезапно к нам старая курица пришла; Объявила нам непристойные вести, Которые мы сошлися слушать вместе: Что, вышеписанный муж наш, петух, Без ведома нашего пропал вдруг. Прежде обретался всегда с нами вместе, А сего числа оставил нас одних на насесте; И видимое дело, из дому нашего бежал, А из нас, кур, никто его не видал. И так, нас, бедных, в печали оставил, Вечно по себе тужить заставил. И без него некому нас стало топтать, А к другому мужу не скоро можем пристать. Иной так нам не может услужить, А с ним мы обыкли совестно жить. Без нас он мало и корму клевал: Всех нас во едину компанию скликал. А приметами — платьем — был белый; И своим видом очень веселый. Хохол не большой, однако ж в особливой примете, Как женщина в преизрядном корнете; Хвост, как павлин распускает; Голос пением ясно распространяет: Слыша то пение, всякому человеку, Днем и ночью — любимый дон Кекереку. Ноги имел короткие и бегал скоро В нем же иногда находилась ссора; Часто получал и великие прибытки: С прочими петухами выходил на поединки, Которых доставлял до немалой беды: Разбивал головы их и гребни до руды. Пресильно к баталии был смел, И паче в ногтях острых крепость имел. Мы в его ведомстве были регулярны: Сам идет по улице пред нами впереди, А мы искусно следуем все сзади. Водил нас строем к корыту корм кушать, А мы его повеления готовы были слушать. А теперь некому нас, бедных, строем водити, И довольно пищею кормити. Того ради вам, нашему хозяину объявляем: Что мы своего мужа сутки не видаем. Соблаговолите об этом написать билеты, И изъяснить вышеписанные его приметы. А паче обыскать во всех улицах: Не сыщется ли где при чужих курицах? Может быть, кроме нас полюбил, То так смеленько и поступил. И прежде находился в таковых доводах: С чужими курами гулять не в своих огородах. Из нас некоторые в доме старые куры — Присмотрели за ним не малые амуры. И о вышеписанном пишем вам во известие. А нам муж наш учинил бесчестие. Рапорт прислан из Туля Того месяца июля. Мы куриного роду — Пьем всегда воду, К рапорту руку не приложили, Но так предложили. Понеже ходим не руками, Но по нашей природе ногами. На том рапорте подписано получение И того петуха отлучение. Получен вышеписанного числа и лета, А о побеге петуха бумажка эта. Взяв в курятник написать билеты, И того петуха прописать приметы, Которые немедленно объявить, Дабы оного беглеца ловить. Из куриного роду того регулярства Послать в погоню кур целое капральство, И с ними индейского петуха с билетом ясным, Купно и носом его красным. Поймав того петуха, ни в чем не помогать: Взяв, в тяжкие железа заковать, И вести к курам скованного всю дорогу, А есть давать очень понемногу. Приведши в курятник, В железах посадить, А о том приводе Мне объявить.

Посылается билет с индейским петухом

Билет объявляется в Пушкарской слободе, жителям Той слободы и посторонним служителям, Что сего месяца нечаянно вдруг Из дому моего бежал петух; А приметами оный: перьями белый Со всего виду, а корпусом веселый. Еще ж был в особливой примете: Хохол подобен — якобы женщина в корнете. Ногами от прочих — гораздо коротенек, Ростом не велик, но не маленек. А от роду ему будет не более трех лет, У которого еще и бороды нет; А имя ему — Куропаткою назывался, Когда он при доме моем обретался. И ежели у кого сыщется на насесте, С домашними курами вместе, Те б люди в доме у себя не держали, Немедленно мне об нем объявляли; А за такое их скорое объявление Дано будет немалое награждение, А именно: яйцо выеденное, пустое, А другое, лишь скорлупа толстая. Сверх того — кто сего определения не послушает, За обыскание петуха вместе с курами — покушает Квасной гущи, смешанной с отрубями, И почтен будет пред прочими людями.

II Об объявлении петуха

Сего месяца, как стало быть известно Пришел обыскатель, объявил словесно: Что белого петуха в слободе нашел, Чего ради и объявить об нем пришел. А сыскал-де ни у кого более иного, Кроме человека мастерового. Против оный петух найден, И в дом хозяина приведен, Который спрашиван и в допросе показал, Зачем от двора своего отстал.

III Вопросные пункты

Вопрос 1. Сколько тебе, петух, от роду лет и годов; Из каких ты бывал прежде родов; Давно ль при доме хозяйском обретаешься И с курами его в компании знаешься? Ответ. От роду мне более трех лет не признаваю, И с того времени с курами пребываю. Родился я в Пушкарской улице, В доме хозяина от белой курицы. Высижен из яйца, из него лупился, И с того времени неотлучно при доме находился. Вопрос 2. А сего месяца и числа с какого виду отлучился, И хозяина в доме не спросился; Также и женам про то не объявил, Так самовольно поступил, И ночевал с чужими курами вместе Не в своем доме, — на чужом насесте? Ответ. Того числа я из дому отлучился, И в вышеописанном доме на насесте явился; Затем, хотя того чинить было не надлежало, Только одна ко мне курица прибежала, Позвала к себе на время посидеть: Хотела со мною компанию возыметь. Того ради и с тем резоном и отлучился, Вместе с нею кушал и повеселился. Вопрос 3. Против твоей отлучки не имел ли амур: Не топтал ли чужих кур? И ежели топтал, каких приметом, И много ль оных было счетом? Ответ. Чужих кур топтал, что мне повинны, А домашние стали быть противны. Когда захочу топтать — то не приседают, Но, видя меня, далеко прочь отбегают; А я на коротких ногах не могу догнать: Того ради принужден чужих топтать; И оных я не считал: Где которую поймал, тут и топтал. Чужие верно любить меня обязались; Старые и молодые куры часто попадались. Вопрос 4. О оном без позволения, признаешь ли себя вина, Что так учинил противна? Ответ. Я в той винности мало признался; Разве о своем отлучении вам не сказался; А впредь того дела и чинить не буду: Чужих кур топтать позабуду. Вопрос 5. А о том твоем побеге, без всяких фигур — Не видал ли кто из домашних кур? Ответ. Никто не видал: я сам тайно ушел, И к чужим курам в гости пришел. Вопрос 6. В том сущую правду сказал? Ответ. Истинно. Ни единого слова не солгал. Ах, мои лапушки верные, Супруги нелицемерные! Почто оставили петушка, Любезного своего дружка. Перестаньте на меня нападать: Киньте крупок поклевать. Истинно устали мои ножки; И в зобу нет ни крошки. Как бы я чужих кур не топтал, То б и колодок не видал. Хотя им и мужем нарекался, А теперь для них в беду попался.

IV Определение по суду

Настоящим делом Учинить штраф над петухом белым: За отлучку его из дому от своих кур И о возымении с чужими амур: — Посадить в курятнике в две колодки, А на карауле поставить из кур две молодки. И в том курятнике три дня пребывать, И есть ему ничего не давать. После трех дней веником бить, Чтобы перестал к чужим курам ходить. И наказанье учинить при собрании кур в строй; А каждая курица при экзекуции стой. И объявить: ежели впредь будет так поступать, То не такой штраф учинять; И никаких определениев не послушают, — Приятно в пироге скушают.

СНЕЖНЫЙ РЕБЕНОК

Поехал в Астрахань из Вологды купец, И там жену оставил. На Волге в три года он все дела исправил. И наконец К жене в свой город возвратился. Но как же удивился, Увидя мальчика при ней почти двух лет. — «Скажи-ка мне, мой свет», Спросил он у нее, — «да чей ребенок это?» — «Наш, батюшка. Вот третье лето В Петров пост будет, как я Петю родила» — «Помилуй: три года без меня была!» — «Что делать — виновата: Снежинка как-то в рот попала мне зимой И от того, родной мой, Я сделалась брюхата. Не веришь? — скажет вот Ивановна, кума, Что девочку она так родила сама. Смотри, как Петя мил: какой он белый, нежный, И видно, что уж снежный. Да поцелуй его». Купец поцеловал, И более жены расспрашивать не стал. Она лисой к нему ласкалась, Всем угождать ему старалась, — И только что с одной Ивановной, кумой, Тайком над ним смеялась. Лет через шесть купчина мой Собрался в Астрахань опять, и взял с собой Петрушку пасынка. Тогда была весна; А воротиться с ним он обещал зимою. Не смела тут ему противиться жена: Скрепясь, сынка благословила, И правду молвить — не без слез, — В путь дальний мужа отпустила. А тот — в Москву приемыша завез, Да против женина желанья, В сиротский дом отдал для воспитанья. Пришла зима. Приехал муж один. Мать бедная своей беды еще не знает, И за воротами хозяина встречает. — «А, здравствуй, батюшка! где ж Петенька, наш сын? Ох, не озяб ли он?» — «Нет, не озяб — растаял Он в Астрахани от жаров. Признаться: — этого, жена, я сам не чаял. Да сделался уж грех таков! Немудрено: ребенок слабый, нежный, — А там жары не то, что здесь, — В минуту бедненький растаял весь. И, видно, что был снежный!»

СМИРНЫЙ МУЖИК И ДУРАЧЛИВАЯ ЖЕНА

Жил один мужичок вместе со своею женою в большой бедности, и был он так смирен, как теленок, а жена его, напротив, — так зла, как змея лютая. Всегда эта злая баба ругала и бранила своего мужа, как нельзя хуже, и даже нередко случалось, что и била его, и все это за самую малую безделицу.

В одно прекрасное время злая жена, не имея у себя, из чего испечь хлеба, выпросила у своего ближнего соседа ржи, на один только хлеб, и, снарядив своего мужа, отправила его к мельнику просить, чтобы тот позволил смолоть принесенную рожь.

Когда посланный своею злою супругою смирный мужичок пришел к мельнику и стал просить его позволить смолоть рожь, то мельник, видя и зная его крайнюю нужду и ужасную бедность, сжалился над ним и позволил ему бесплатно перемолоть свою рожь. Мужичок, поблагодарив доброго мельника, принялся за размол, и так как ржи было немного — всего только на один хлеб, — то он скоро и смолол ее.

Смоловши рожь, наш мужичок собрал муку в принесенную с рожью чашку и направился себе в обратный путь к своему дому. Но, видно на его уж несчастье, подул вдруг такой сильнейший ветер, что в одно мгновение сдул всю муку из его чашки, и он принужден был возвратиться домой безо ржи и без муки, с одною только пустою посудою. Но помочь беде было нечем, и приходилось волей-неволей подчиниться злой судьбе, да кроме того, что приходилось теперь оставаться без хлеба, — еще нужно было дома ожидать величайшей неприятности от его злой дражайшей половины, и поэтому бедный мужичок шел домой скрепя сердце и ожидая всяческой ругани и брани.