Народы и личности в истории. Том 1
Шрифт:
На фронтонах английских правительственных резиденций, парламентов, министерств, банков, мэрий давно уже пора выгравировать девиз, некогда украшавший шекспировский театр «Глобус»: «Totus mundus agit histrionem» (лат. «Весь мир играет комедию»). Хотя в отношении нынешних властей Британии, возможно, несколько уместнее иное выражение – «ломать комедию».
Английская газета «Морнинг кроникл», не пожалев красок, расписала и славные подвиги Питта-Младшего. С банкета, устроенного Кентерберийским муниципалитетом, он шел к карете, шатаясь «подобно его собственным законопроектам». В те развеселые времена в Англии у политиков в ходу шутливая реприза:
Куда наш спикер скрылся?Его ты видишь, друг?Ты, старина, напился:Я ясно вижу двух!От политиков не отставали отцы церкви, пустившись в развеселую жизнь (в 1802 г. им было дозволено не бывать в приходах постоянно). Из 10 тысяч приходов англиканской церкви половина не имела постоянного священника. От былого пуританизма святых отцов остались лишь смутные воспоминания. Ну чем не достойный пример для нашей «демократии», стремящейся во всем уподобиться Европе! Почтенные парламентарии, как и их оппоненты наверху, монархические особы и премьеры, дружно облевывали помпезные троны, резиденции, царские палаты, парламентские скамьи (но боже упаси, не свято чтимые законы страны, ни-ни)… Так
Уильям Хогарт. Улица Пива. Гравюра 1751 г.
Однажды немецкий писатель Г. Бёлль сказал в отношении ирландцев: «Ежегодно через каждую ирландскую глотку протекает маленькое озеро чая». [276] Вряд ли будет преувеличением сказать в отношении англичан то, что ежегодно через каждую английскую глотку протекает нечто вроде «маленького озерца виски», не считая целого моря пива. Став империей, Великобритания получила возможность завозить в страну и всякого рода колониальные деликатесы и товары. Англичане пристрастились к кофе. Джонатан Свифт шутил: «Многие по глупости принимают шум лондонской кофейни за глас народный».
276
Бёлль Г. Ирландский дневник и др. М., 1988, с. 93.
Впрочем, пора перенестись из дворцов, парламентов, университетов в сельскую местность. Там протекала подлинная жизнь народа (с ее грузом проблем). Обратимся к роману Гарди «Мэр Кэстербриджа. История человека с сильным характером», как раз и описывающему эту жизнь. В романе дана история возвышения и падения мэра одного из английских городков. Факт перехода батрака и вязальщика сена Майкла Хенчарда в мэры сам по себе знаменателен. О его морали говорит то, что будущий мэр попав на деревенскую ярмарку и поев каши с ромом, захмелев от варева, решает продать свою жену: «А за пять гиней я продам ее любому, кто согласен заплатить мне и хорошо обращаться с ней. И он получит ее на веки вечные, а обо мне никогда и не услышит! Но за меньшую сумму – не пойдет! Так вот: пять гиней – и она ваша!» С типично английским цинизмом он, еще не мэр, уступает ее моряку за небольшую сумму. Минуло время… И вот мы в Кэстербридже, куда забрела его бывшая жена с уже выросшей дочкой (муженек продал её вместе с дитем). Оказалось, муж успел выбиться в мэры, разбогатев неясно каким способом. «Честная торговля не приносит барыша – в нынешние времена, богатеют только хитрецы да обманщики!» – говорит один из персонажей. А как же живет народ при этом мэре? Спросив, где в городе находится булочная (чтобы поесть), героиня получает ответ: «В Кэстербридже теперь на хороший хлеб так же трудно рассчитывать, как на манну небесную, – ответила одна из них, указав им дорогу. – Они могут трубить в трубы, бить в барабаны да задавать пиры, – она махнула рукой в сторону улицы, в глубине которой можно было разглядеть духовой оркестр, расположившийся перед освещенным домом, – а нам, хочешь не хочешь, приходится мириться с тем, что в городе не сыщешь пропеченного хлеба. Теперь в Кэстербридже хорошего хлеба меньше, чем хорошего пива». Далее видим мэра, занявшего высокое общественное положение. «Столп города!» Вот он сидит за столом, упитанный, во фраке и манишке, которую украшают драгоценные камни и тяжелая золотая цепь. К удивлению бывшей жены, в его хрустальные бокалы никто не наливает ни вина, ни водки… Оказывается, он дал обет на Евангелии и не пьет, являясь членом Общества трезвости. Образец святости! Поначалу мэру во всем сопутствует успех. К любой выгодной и крупной сделке он «прикладывает руку». Конец истории, пожалуй, знаменателен. Наступает время выборов… Мэр вынужден вступить в жесткое предвыборное соперничество. А так как на селе все зависит от урожая, он идет к вещуну, предсказателю погоды (по-нашему, к самому что ни на есть маститому астрологу-политологу). Этот жулик, нимало не смущаясь (а до того у него уже побывало пятеро фермеров из разных мест), уверенно предсказывает мэру, что «вторая половина августа будет дождливой и бурной». Он говорит: «Осень в Англии будет напоминать Апокалипсис. Хотите, я начерчу вам кривую погоды?» Всезнайка оказался провидцем, хотя и надул мэра. Все планы о возвращении во власть, грядущем триумфе оказались построены на песке. В результате, как говорится, «смертельного коммерческого боя» тот погиб. Мэр разоряется и умирает, одинокий и горемычный, в Эгдонской степи… Т. Гарди включил эту вещь в серию, названную им «Романы характеров и среды». [277]
277
Гарди Т. Мэр Кэстербриджа. Рассказы. М., 1988, с. 27, 49.
Питт Младший.
И все же налицо отличие английского «правительства всех талантов» от стран, где наверху заняты лишь собственной карьерой и обогащением. У британцев есть чувство родины. Глава правительства Великобритании У. Питте был неподкупен и руководствовался национальными интересами. Воздадим должное У. Питту-Старшему (1708–1778), что проявил себя в делах управления с самой лучшей стороны, будучи сначала министром иностранных дел, а затем и премьер-министром Великобритании. При его правлении страна одержала победу в Семилетней войне (1756–1763) против Франции, главенствуя в колониальной политике и торговле. У. Питт делал ставку на патриотизм англичан. В критические моменты, пишут историки, «его рука, голос и глас были вездесущими». Такого политика, естественно, поддерживала Палата Общин, хотя он и не имел своей партии. В стране его почтительно называли «великим коммонером». Дело его продолжил У. Питт-Младший (1759–1806). Символичны последние слова У. Питта-Младшего, сказанные им уже на смертном ложе в 1806 году: «О, моя родина – как же я покину мою родину?!» Иные же правители, видимо, будут покидать сей бренный мир с жалкой и подлой мыслишкой: «О, мои капиталы – сумел ли я достаточно ловко и быстро ограбить «мой любимый народ» и унизить свое отечество!?» Невольно хочется позавидовать Британии, что имела когда-то таких великих премьеров как Питт-Старший и Питт-Младший. Именно У. Питт-Младший восстановил равновесие английских финансов, нарушенное войной в Америке. Доходы государства в 1791 г. достигли 16750 тыс. фунтов, на 500 тыс. фунтов выше средневекового дохода за предыдущие четыре года. Он делает все, чтобы уменьшить государственный долг, понимая, что это цепи на руках и ногах нации. При нем ресурсы бюджета возрастают. Наблюдается постоянное сокращение некоторых налогов, обременявших бедные классы. Стоит особо обратить внимание на то, в чем он видит причины растущего процветания страны. Он говорит: «Если, рассмотрев статьи доходов, мы перейдем к более непосредственному изучению ресурсов нашего процветания, мы обнаружим их в соответствующем росте наших мануфактур и торговли… Экспорт изделий английских мануфактур становится все более значительным и решающим критерием торгового преуспеяния». [278] Конечно, У.
Питт-Младший – «восторженный последователь Адама Смита», но это и прекрасно. В итоге, как мы знаем, Франция, связанная по рукам и ногам монархическими путами, свалилась в политическую революцию, а Британия вошла в экономических подъем и промышленную революцию. Как жаль, что в России в конце XX века власть попала не в руки деловых и серьезных людей (промышленников, ученых, изобретателей), а оказалась служанкой у прохвостов и демагогов.278
Жорес Ж. Социалистическая история Французская революция. Т. 4, М., 1981, с. 339.
Как видим, у английской правящей верхушки были и другие сильные стороны. Она предпочитала залезать в долги, но берегла «жизненную основу нации» (армии коалиции против Наполеона стоили бешеных денег, но сохраняли жизнь англичан). С трепетом старой няньки, оберегающей обожаемое чадо, тут сохраняли и лелеяли интеллектуальную и профессиональную элиту.
Свой вклад в становление английской системы образования вносят многие гуманисты… С 1785 г. здесь действовало Sunday School Society (Общество воскресных школ). В школах этой организации обучалось 2 млн. человек (1851). Существовали и религиозные общества, где обучение шло по ланкастерской системе. В конце XVIII в. возникло обучение детей с физическими недостатками. Открылись первые школы для слепых в Ливерпуле и Лондоне. В середине XIX в. возникли вечерние школы. Согласно переписи 1851 г. в Англии и Уэльсе насчитывалось 1545 таких школ с 40 тыс. слушателями. В них обучались преимущественно представители низших и средних классов (ремесленники, клерки, продавцы). Большинство населения к 1880 г. имело лишь 2–3-классное образование. Христианские социалисты учредили Рабочий колледж в Лондоне (с Ф. Д. Морисом в качестве принципиала). Среди добровольных учителей наиболее известны имена Дж. Рескина, Д. Россети, Л. Стефена, Ф. Харрисона и других. В 1874 г. возник колледж для работающих женщин. Их усилия поддержаны образовательными сообществами Кембриджа и Оксфорда.
Другое дело, если обратить взор на состояние образования и культуры трудящихся масс. Число просветительских учреждений для этой категории невелико. Конечно, есть ряд дневных школ, в принципе, доступных рабочему классу, но, как правило, плохо посещаемых. Учителей лишены элементарных знаний. Обязательное школьное обучение отсутствует. Cистемы государственного начального образования, то ее практически не существует вплоть до 1870 года. Англия в этом звене обучения заметно отстает от других европейских стран. Из бюджета правительства (в 55 млн. фунтов стерлингов) на народное просвещение выделяется ничтожная сумма (всего 40 тыс. фунтов стерлингов). Жизнь бедняков безумно трудна. Во второй половине XIX в. половина детей из бедных семей умирала, так и не дожив до 5-летнего возраста.
В то же время уровень политической грамотности рабочих Англии вырос: «Итак, мы видим, что сделали буржуазия и государство для воспитания и просвещения рабочего класса. К счастью, самые условия жизни этого класса таковы, что они дают ему своего рода практическое образование, которое не только заменяет весь школьный хлам, но и обезвреживает связанные с ним вздорные религиозные представления и даже ставит рабочих во главе общенационального движения Англии. Нужда учит молиться и – что гораздо важнее – мыслить и действовать. Английский рабочий, который почти не умеет читать и еще меньше писать, все же прекрасно знает, в чем заключаются его собственные интересы и интересы всей нации; он знает также, в чем заключаются специальные интересы буржуазии и чего он может от этой буржуазии ожидать. Пусть он не умеет писать, зато он умеет говорить и говорить публично; пусть он не знает арифметики, зато он достаточно разбирается в политико-экономических понятиях, чтобы видеть насквозь ратующего за отмену хлебных пошлин буржуа и опровергнуть его; пусть для него остаются совершенно неясными, несмотря на все старания попов, вопросы царства небесного, зато тем яснее для него вопросы земные, политические и социальные» (Ф. Энгельс). [279] Борьба народа за свои права дала результат.
279
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 2, с. 343–344.
Войны, что вела Британия, требовали умелых солдат и моряков. Мы видим тут немало интересных, «эпических фигур». Одной из них был знаменитый Джон Черчилль, герцог Мальборо (1650–1722), одержавший ряд громких побед. Он не потерпел ни одного серьезного поражения. Это был талантливый полководец, человек хладнокровный, проницательный дипломат. В сложной игре, которую во все времена вынуждены вести политики и военные, от них порой требуется не только личная храбрость, но и умение переиграть противника. Бывает, что к месту сказанное слово, улыбка, уважение, даже лесть могут оказать большее воздействие, чем операции целых армий. В этом Мальборо был неподражаем и, как пишет Е. Черняк, умел льстить бездарным союзным генералам, уламывать комиссаров голландских Генеральных штатов, ловко обхаживать тщеславных германских князей. При этом он даже не стеснялся приписывать их увядшим матронам «прелести Венеры, а их не видевшим поле боя мужьям – таланты Александра Македонского». Английский историк Маколеу говорил, что Джон Черчилль принадлежал к числу деятелей, считавших верность убеждениям признаком тупоумия, честность – вздором, а патриотизм – пустым звуком.
Мальборо «превосходил в этом отношении всех политиков своего времени». Так сказать «венцом» его коварства стала выдача плана тайной экспедиции, подготовленной Вильгельмом против Бреста, тому, кому он изменил еще раньше (Якову II). В результате эта экспедиция кончилась полным провалом, и более тысячи английских солдат сложили свои головы на берегу Франции. Так Мальборо сотворил «свой Дюнкерк». Поэтому упреки в его адрес Свифта, Поупа, Теккерея, Маколея имеют под собой почву. Буржуазия сделала из него героя, ибо он любил деньги (приобрел на 10 тыс. фунтов стерлингов акции только что основанного Английского банка. Известная поговорка XVIII в., касающаяся британских войск гласит: «это армия львов, предводительствуемых ослами». Однако эта армия умела и умеет мужественно и отважно сражаться, когда это необходимо. [280] Что же касается «ослов» во главе, они есть везде, во всех слоях общества, кланах, профессиональных стратах и группах. Ведь даже Наполеон при нападении турецких войск на его армию в Египте однажды воскликнул: «Ослов и ученых в центр – и защищать по периферии всячески».
280
Черняк Е. Б. Секретная дипломатия Великобритании. М., 1975, с. 246, 249.
История великолепного Горацио Нельсона (1758–1805) «спасителя нации», героя Абукира и Трафальгара, отвечает духу той героической и прагматической эпохи. Происходил из знатной семьи (в его роду премьер-министры, известные моряки). С ранних лет он мечтал о море. Хотя отец его, Эдмунд Нельсон, имел честь учиться в Итоне и Кембридже, сын проявил полное равнодушие к наукам. Зато выделялся особой дерзостью. Большое влияние на его судьбу оказал брат матери, капитан М. Саклинг, прославивший победами над французами в Вест-Индии. После смерти матери Нельсон обратился к дяде с просьбой помочь устроить его морскую карьеру (в 12-то лет!). С типично английским юмором дядя ответил отцу так: «Чем провинился бедный Горацио, что именно ему, самому хрупкому из всех, придется нести морскую службу? Но пусть приезжает. Может, в первом же бою пушечное ядро снесет ему голову и избавит от всех забот».