Нарский Шакал

— Пропади ты пропадом, Аркус! — бросил он.

Его проклятие эхом прокатилось по ущелью. Здесь оно было очень узкое, и скалы усиливали каждый звук. Кассиус слышал собственное дыхание и топот конских копыт — больше никаких звуков. Как великолепна тишина! Он наслаждался ею. Он был жив!

— Пропади ты пропадом, Аркус! — снова крикнул он уже громче и расхохотался.

Может, он вернется в Нар и плюнет на могилу старика. Но нет — Аркус никогда не умрет. За него умирают другие. Так всегда бывает с правителями. Кассиус понимал, что сам никогда не станет правителем, но это его не огорчало. Он станет фермером. Или, может быть, кузнецом. Он уедет из Талистана и поселится в Криисе или Горкнее — где-нибудь подальше. Там, где его никто не узнает. И он спрячет свой меч. Или, может, продаст. Кассиус устал убивать. Он отдал свой последний приказ и убил человека, которого считал своим другом, если у легионеров вообще бывают друзья. Немного поразмыслив, он решил, что друзей у него никогда не было, и из-за этого его прежнее существование стало ему еще более противным.

Он продолжал путь, представляя свою будущую жизнь. Его конь первым услышал посторонний звук. Какое-то царапанье выше по склону. Конь вздрогнул, а следом за ним и Кассиус. Он устремил взгляд вверх, откуда донесся странный звук. Или, может, он раздался совсем не там? Кассиус тихо выругался. В горах водятся звери. Он однажды видел медведя. Он положил руку на рукоять меча и прислушался.

Вниз полетела стрела, потом еще одна. Кассиус выкрикнул проклятие. Его конь хрипло заржал и рухнул: из его шеи торчали две стрелы. Кассиус скатился на землю, больно стукнувшись о каменистую дорогу. От удара у него перехватило дыхание. Запаниковав, он попытался вскочить — и в эту минуту что-то большое и белое спрыгнуло со склона. Кассиус поднял голову. Это оказался человек — и в то же время не человек. Он был обнажен и покрыт татуировкой, с совершенно голой белой головой, если не считать змеи волос, стянутых в хвост. Кассиус попятился, споткнулся об упавшего коня и опрокинулся на спину. Странное существо двинулось на него. Со склонов спрыгнули еще несколько таких же тварей. Кассиус потянулся за мечом, но самый рослый дикарь наступил ему на руку. Кассиус замер.

— Ладно, — дрожащим голосом вымолвил он. — Успокойся. Успокойся. Триец, да? Ты — триец?

Татуированный мужчина улыбнулся, обнажив зубы, подпиленные в виде клыков. Он с любопытством наклонился над Кассиусом и стал рассматривать его своими звериными глазами. Кассиус позволил дикарю провести пальцем по своему лицу, словно тот доверял осязанию больше, нежели зрению. Дикарь яростно захохотал и ткнул пальцем себе в грудь.

— Нанг! — рявкнул он. — Нанг!

Кассиус пытался справиться со страхом.

— Ты только успокойся, — попросил он, надеясь, что его тон усмирит странного человека. — Я — никто. Я просто еду домой. Ладно? Я отступаю.

Дикарь продолжал склоняться над ним и разглядывать его лицо. Он провел рукой по голове Кассиуса, исследуя ее форму, изучая ее зоркими глазами.

— M-м, Шохар, — сказал он. — Шохар мин така.

Кассиус с ужасом смотрел, как клыкастый триец вынул из-за пояса нож. Он попытался подняться на ноги, но был схвачен сразу несколькими руками, удержавшими его на земле. Он закричал и начал лягаться, но никто не обратил на это внимания. Дикарь с ножом медленно наклонился еще ниже, приставил лезвие к его горлу и начал аккуратно отрезать генералу голову.

51

Чтобы прийти к решению, Ричиусу понадобилось больше недели, но выбор показался ему совершенно естественным. Он хотел сражаться с Наром — Тарн не позволил ему этого сделать. Однако существовал на земле уголок, куда он мог отправиться и где Тарн не имел влияния. Там нашлось бы место для человека с репутацией изгнанника. Он сознавал, что в долине Дринг не придется ко двору. Кроме того, с момента возвращения Тарна он виделся с Дьяной только за трапезами. Она снова исполняла роль печальной респектабельной жены, и Ричиус понимал, что бесполезно пытаться ее менять. Муж ее оказался жив — возможно, он даже бессмертен. Пора отступиться.

В день принятия решения он проснулся с мрачной улыбкой. Его ждали хлопоты, надо было сделать приготовления. Придется просить Тарна, чтобы он назначил военачальником Джарру. Что еще хуже, придется попрощаться с Дьяной и Шани. Тем утром он позавтракал в одиночестве, продумывая за едой свои прощальные слова. Он даже не знал, заметили ли его отсутствие за общим столом. Скорее всего заметили. Это было единственное время, когда Дьяна могла по-настоящему с ним разговаривать — или хотя бы тайком подмигивать ему у Тарна за спиной. Его решение, конечно, ее разочарует. Возможно, она даже будет умолять его ехать с ними в Фалиндар. Но Фалиндар не был ему домом — и никогда им не станет. У Вентрана может быть только один дом — Арамур.

Доев завтрак, он оставил тарелку на кровати, а потом надел чистую рубашку и брюки, пошитые для него женщинами замка. С момента его прискорбного превращения в правителя к нему стали относиться с непривычной почтительностью. Он решил повидаться с Тарном раньше, чем с Дьяной. Он попросит у искусника разрешения поговорить с его женой без посторонних. Он надеялся, что малышка будет с ней и он сможет сказать ей настоящие — хоть и непонятные ей — слова прощания. Но еще до Тарна ему хотелось увидеться с одним человеком, о котором он почти забыл после возвращения искусника.

Как всегда, он нашел ее за чтением — на этот раз в саду. Заметив его приближение, Прис улыбнулась.

— Кэлак! — весело крикнула она и спрыгнула с треснувшего бортика фонтана, на котором только что сидела.

Закрыв книгу, она энергично замахала рукой, торопя Ричиуса. Он улыбнулся ей издали и поспешил к ней по садовой дорожке. Он души не чаял в этой девочке. Ему хотелось, чтобы его Шани стала именно такой, когда вырастет. Прис возбужденно кивала ему своей белой головкой.

— Тебя не было за завтраком, — укорила его она. — Почему?

— Значит, я теперь обязан во всем тебе отчитываться? — засмеялся он. — Ты со своим отцом была столь же непочтительна?

Прис нахмурилась. Ричиус понял — она медленна расшифровывает его фразы.

— «Отчитываться» значит рассказывать, — объяснил он. — А «непочтительная» значит невежливая.

— Отец никогда не разрешал мне так с ним говорить, — призналась она. — Но ты не похож на отца.

— Верно. — Ричиус опустился на край фонтана. — Я был занят этим утром, Прис. Мне надо кое-что тебе сказать. Не знаю, что ты по этому поводу подумаешь.

Прис снова устроилась на бортике фонтана и заглянула ему в лицо.

— Плохое? — спросила она.

— Не слишком, — успокоил он ее. — Я уезжаю. Я больше не буду здесь военачальником.

Девочка широко раскрыла глаза.

— Уезжаешь? Куда ты уезжаешь?

— Ты когда-нибудь слышала о Лиссе?

— Да, отец один раз мне о нем рассказывал. Это очень далеко, на острове. Ты собрался туда?

Ричиус кивнул.

— Вроде бы. У них вокруг Люсел-Лора корабли — они нам помогают. Они воюют с Наром. Теперь я намерен помогать им.

— Нет, нет! — запротестовала Прис. — Тебе нельзя уезжать. Отец сделал тебя военачальником. Он тебя выбрал, Кэлак. Ты ему нравился.

— А он нравился мне, — печально молвил Ричиус. — Но это вышло случайно, Прис. Просто, когда твой отец умирал, рядом оказался только я, а он думал в ту минуту о тебе и твоих близких, о том, что кто-то должен позаботиться о вас. Я понимаю, он выбрал бы думаку Джарру, если бы смог, но у него не было времени. Я просто делаю то, что сделал бы он сам. Тарн вернулся, так что он все уладит. Он назначит Джарру военачальником.