Нарушенная клятва
Шрифт:
— Прошу… п…прошу прощения, Джесси-Энн, но я с. случайно оказался рядом. В…вообще-то я как раз собирался войти, когда т…ты набросилась на нее. Н…н…ну, скажу тебе, Трот…Троттер оказалась на высоте. Она п…просто положила тебя на обе лопатки, Джесси-Энн.
— Замолчи! Ты, кретин, безмозглый идиот, заткнись, слышишь!
Доброжелательная улыбка исчезла с лица Джона: оно стало напряженным и жестким. Голосом, совсем не похожим на свой обычный, мягкий голос, хотя и заикаясь еще сильнее, Джон произнес:
— Н…не с…смей говорить со мной так грубо, Джесси-Энн. Это… это т…ты забываешься,
Джесси-Энн, окаменев, воззрилась на брата. Он был всего на два года моложе ее, но она всегда обращалась с ним как с глупым ребенком, которого можно в любое время выставить из комнаты.
Сказать, что она была ошарашена, значило не сказать ничего. Джон осмелился дать ей отпор. Всю жизнь она срывала на младшем брате все свои обиды, неудачи, приступы дурного настроения, одновременно зная, что никакое ее слово или поступок не изменят его привязанности к ней. Но теперь Джон пошел против нее, и все из-за этой женщины.
Лицо Джесси-Энн исказилось, глаза сузились, превратившись в едва заметные щелки, и, повернувшись к камину, она застучала своими мягкими белыми кулачками по его мраморной плите. Жгучие слезы злобы и гнева катились по ее щекам. О, поскорее бы настало завтра! Только бы дождаться завтрашнего дня, и она лично позаботится о том, чтобы вышвырнуть эту женщину за дверь. Она сделает это. Сделает.
Джон искал удобного случая, чтобы поговорить с Тилли наедине. Но лишь после ужина, когда его сестра насела на Люка в гостиной, чтобы склонить его на свою сторону (о чем Джону не было известно, а потому и не беспокоило его), проходя по галерее, он увидел, как Тилли вышла из своей комнаты и направилась к лестнице, ведущей в детскую. Догнав ее, он взял у нее из рук лампу и торопливо проговорил:
— Д…давай я понесу, Троттер.
Она не противилась, но и не сказала ничего в ответ. Молча поставив лампу на старенький стол в детской и, оглядевшись по сторонам, Джон заговорил снова:
— Н…н…ничего не изменилось, к…как будто это было вчера, правда, Трот…Троттер?
Его расположение к ней было столь явным, что никак не ответить было просто невозможно. Но вместо слов Тилли наклонила голову в знак согласия, едва справляясь со спазмом в горле.
Джон подошел к ней и положил руку на ее плечо:
— Не надо так расстраиваться, Т…Троттер. Я п…понимаю, какие чувства т…т…ты сейчас испытываешь. Джесси-Энн ведет себя просто от…от…отвратительно. — Он долго старался выговорить это слово, закрыв от напряжения глаза и мотая головой. — Иди…иди сюда, сядь. Тебе не холодно? — Он взглянул на пустой камин. — П…прежде здесь всегда пылал о…огонь. — Усадив Тилли на деревянный стул у стола, он сам сел напротив. — Я все п…помню, Троттер, — негромко заговорил он. —
П…помню даже, как увидел тебя в п…первый раз. Ты вошла в спальню и н…наклонилась надо мной. Твое лицо с тех пор ни к…капельки не изменилось. Это было в п…п…первый или во второй вечер, когда М…Мэтью подложил тебе в постель лягушку, а т…ты пришла и з…засунула ее ему за шиворот. — Джон расхохотался, запрокинув голову. — Д…до сих пор помню, как он вопил. Он был н…настоящий чертенок, правда?— Да, настоящий чертенок, — подтвердила Тилли. Она не прибавила «мистер Джон», а назвать его просто по имени не могла и, чтобы избавиться от вновь подступившего спазма, перевела разговор на более нейтральную тему: — Вам хорошо там, в Кембридже?
— И да, и нет, Трот… Троттер. — Джон обернулся, снова окидывая взглядом комнату. — Ч…честно говоря, у меня не очень-то лежит душа к у. у…учению, Троттер. Наука не для моей головы. 3…знаешь, кем бы я хотел быть? Ф…фер…фермером.
— Неужели правда? — улыбнулась она.
— Да, Троттер. Я л…люблю деревенскую жизнь, А г…города просто не выношу. Хотя з…знаешь, бывает забавно, когда я езжу в Л…Лондон обедать с Люком. Он… Л…Люк всегда обедает роскошно и всегда в каком-нибудь н…необычном месте. — Он подмигнул Тилли, и ей ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. — И всегда сам платит з…за все. У меня-то по б…большей части с деньгами туго, а там все т…так дорого. Знаешь, сколько берут к…кебмены от Восточного вокзала до Лестер-сквер?
Тилли покачала головой.
— Два ш…ш…шиллинга четыре пенса. — Джон отвесил низкий поклон. — В Ньюкасле, прибавь еще чуть-чуть — и можно к…купить лошадь. — Он снова рассмеялся, откинув голову, потом опять взглянул на Тилли. — Лондон нельзя не полюбить, Троттер: там можно увидеть столько р…разных чудесных вещей. В прош…прошлом году Люк водил меня на Промышленную выставку. Это было п…просто потрясающе. Все страны п…п…прислали что-то особенное: химические товары, машины, ткани, п…произведения искусства… с. скульптуры. П…просто потрясающе. Люк о…очень д…добр ко мне, Троттер.
— Я уверена в этом.
— Конечно, у него есть в…возможности для этого — дедушка оставил ему с…совсем недурное наследство. Вот только насчет меня он поскупился, и з…знаешь, почему, Троттер?
— Нет.
Джон опустил голову, закрыл глаза и долго, широко растянув рот, силился выговорить свой невеселый ответ:
— П…п…п…потому что он не выносил моего заикания. Он д…думал, что у меня не все в порядке с головой.
Протянув руку через стол, Тилли накрыла его руку своей ладонью.
— У вас все в порядке с головой, Джон. И с сердцем тоже, а это самое главное.
— Спасибо, Троттер. Ты всегда т…т…такая добрая. Потому-то, наверное, отец и л…любил тебя. А он действительно тебя л…любил.
— Да, он любил меня. — И, вновь уводя разговор от причиняющей такую боль темы, она спросила: — Вы прямо отсюда вернетесь в Кембридж?
— Нет, Троттер. Семестр начинается т…тринадцатого, поэтому я п…поеду в Лондон с Люком. — Он усмехнулся. — И боюсь, что Люк не б…будет слишком долго соблюдать траур, потому что, в конце концов, м…мы ведь не были очень близки с от…отцом, правда?