Нарушители равновесия

— Вот и все, глюпая голова!

Сталь сверкнула прямо перед глазами, Войча поднял Змея, парируя колющий в лицо, и тут что-то ударило по ушам — страшно, неимоверно больно. В глазах стало черно. Змей выпал из ослабевших рук — и все исчезло…

Голос слышался издалека — из неимоверной дали. Знакомый, очень знакомый — но не Хальга. Тот, кто говорил, вернее кричал, был чем-то недоволен:

— Ты убил его, Халы! Ты убил дядю Войчу!

— О нет, нет, Кей! Я бить его уши рукоять сабли. Это не есть смерть!

С кем это говорит наставник? Голоса стали ближе, и тут вернулась боль. Войча застонал, сумел приподнять голову, но глаза никак не открывались.

— Дядя Войча! Дядя Войча!

Кто-то взял его за плечи, помогая привстать. Войча с трудом двинул рукой, нащупал землю и сел. Кажется, он жив. Теперь открыть бы глаза…

— Дядя Войча! Дядя Войча! Хальг, что ты с ним сделал?

— Не то, что он с нами сделать хотеть, очень-очень добрый Кей!

Войча хотел возразить, что ни с кем ничего делать не собирался, но язык не слушался. Кто же этот добрый Кей?

— Ты уже забыть, что они сделать с твой отец? Отец! Глаза наконец-то открылись. Войча увидел прямо перед собой взволнованное лицо племяша Мислобора и облегченно вздохнул. Хвала Сва-Заступнице!

— Дядя Войча! Ты можешь встать?

— Наверное…— неуверенно предположил Войчемир, но все-таки встал и оглянулся. Вокруг стояли кметы, Хальг — уже без шлема и без кольчуги — сидел на земле, ему делали перевязку. Войча с сожалением понял, что все-таки ранил наставника. И, кажется, сильно.

— Дядя Войча! Ты же не хотел нас убить? — в глазах племянника был испуг, и Войчемир наконец-то пришел в себя:

— Да ты чего? Я же…

И Войча рассказал, как все случилось. Да и рассказывать было, считай, нечего. Поехал, чтобы уговорить вернуться — всего и дел.

— Вот видишь! — Мислобор резко повернулся к Хальгу. — Я же тебе говорил!

— А может, Кей Войчемир немного забывать? — недоверчиво скривился наставник, и Войча обиделся.

— Кей не лгут! — Мислобор выпрямился и гордо расправил плечи. — Кей никогда не солжет Кею! Правда, дядя?

— Ясное дело! — охотно согласился Войча. — Да чего случилось-то?

— Вчера в Елев приехал один человек. Удод — сотник Сварга. Он предупредил, что дядя Сварг посылает тебя, чтобы…

— Как?!

Войча даже речи лишился. Выходило нечто несусветное. Даже хуже — что-то невозможно страшное. Удод — сотник брата! Нет, быть не может!

— Я правду сказал! — Войчемиру хотелось кричать, вопить от отчаяния и обиды. Что же это происходит, Матушка Сва!

— Очень плохо, мой глюпий Войча!

Халы поправил повязку, встал, ему помогли накинуть плащ.

— Кеи не лгут, но сотник может немножечко говорить ложь. Жаль, что старый и очень глюпий сканд верить какому-то сполотскому дураку! Извини меня, маленький Войча! Я отвечать своей старой жизнью за молодого Кея…

— Зачем же… Почему? — обида исчезла, но недоумение стало еще больше. Брат говорил, что не велел убивать Рацимира, но его сотник — опять сотник! — ездил к бродникам. И на малыша Улада, как поговаривали, напали Сварговы кметы во главе с Покладом!

— Кто-то хотеть убить маленького и очень глюпого Войчу! — Хальг покачал головой. — Кто-то очень не любит тебя, Кей Войчемир. Не возвращайся к этому кто-то! Этот кто-то захочет убивать тебя снова!

— Дядя Войча, поезжай с нами! — подхватил Мислобор. — У тебя сотня, у нас

— сотня. Отобьемся!

Отбиваться? От кого? От братана Сварга? Стало совсем плохо. Не к месту вспомнился сон. Почему ему, Войче, так желают смерти? За какие грехи?

— Братан Сварг…— проговорил он и запнулся. — Он меня принял, когда я бежал… Бритву подарил…

— Не станет брат брата при всех убивать, — негромко заметил сканд. — Брат брата чужими руками станет убивать… Кей Рацимир не посылал кметов убивать Кея Валадара, глюпий Войча! Хотел — но не стал. Думай сам, кто это сделать! Кто решил убивать Кей Валадар, Кей Улад, Кей Рацимир и Кей Войчемир!

В глазах потемнело, словно сканд вновь ударил его. Войча помотал головой. Нет! Нет! Нет! Сварг ему Змея подарил, обещал сделать наместником! Они же вместе ели, вместе пили, вместе войско вели!

— Твоя голова очень глюпая есть, маленький Войча! Но пусть твоя глюпая голова немножечко подумает!

Но Войча уже все решил. Было страшно, но он знал, что должен сделать.

— Наверное, я очень глупый, наставник! Да только я Сваргу обещал. Вернусь и поговорю. Пусть скажет…

— Я слишком сильно ударить тебя, маленький Войча! Ты стал совсем-совсем слишком глюпый!

Но Войчемир уже не слушал. Наставник продолжал убеждать, что-то говорил Мислобор, но Войча хотел лишь одного — вскочить на коня и скакать день и ночь, без устали, пока вновь не увидит брата, не поговорит с ним. Все выяснится! Все непременно разъяснится! Ведь они со Сваргом — братья! Одна семья, одна Кеева кровь! Он должен вернуться к Сваргу, а там — будь что будет!

Глава четвертая. Палатин

— Говоришь, в три локтя дорога? А не меньше? Как бы конница не застряла! Дожди скоро…

Прожад ему не верил. Старший кмет, седой, морщинистый, с мрачным неулыбчивым лицом, смотрел искоса, отвечал сквозь зубы и никогда не заговаривал первым. Так повелось сразу — с первого же часа, с первой минуты. Вначале Навко испугался. Казалось, этот немолодой сполот, чем-то похожий на лохматого охотничьего пса, что-то знает. Даже не что-то — все: и про Баюра, и о том, что сын дедича Ивора давно похоронен на старом погосте возле леса, и даже про Ямаса. Но вскоре страх исчез. Стало ясно — для Прожада Навко, то есть не Навко, а новый палатин Ивор, прежде всего волотич. А во-лотичам старый вояка верить отказывался — напрочь. — Конница пройдет, — Навко объяснял это уже в который раз. — Только ехать придется по одному.

Пехота пойдет другой дорогой — она рядом, в трех верстах…

Мала была неточной. Навко сам вырезал ее на бересте. Настоящая мала — обстоятельная, секретная — была лишь у Кея Сварга. И еще у Велги — она-то и передала ее Гуду. В Валине оказалась лишь мапа улебской земли, но здесь она бесполезна.

— А реки? — сполот явно не верил. — Мостов-то нет!

— Есть броды, — Навко устало вздохнул. — Пройти легко, даже если дождь…

Со всеми остальными оказалось легче. Валин-ские дедичи слабо различали волотичей и споло-тов. Вся свита Улада была для них сборищем чужаков. Но молодого Кея любили, а посему терпели и тех, кто ему служит. Сполоты же — старшие кметы и сотники — почти не обращали на Навко внимания. Палатин не занимается войском, его дела во дворце. Так, по крайней мере, думали.