Нарушители равновесия

Волотичи роптали всегда — с того дня, когда воины Светлого впервые пришли на их землю. Роптали и сейчас — и на полюдье, и на Кеевых кметов, которые берут лишнее и не очень жалуют невинность здешних девиц. Но ропот ропоту рознь. В прежние годы мятеж начинали дедичи — хозяева сел и полей. Но на этот раз дедичи остались верны Кеям — и верность стоила им жизни. Эти жизни взяла Мать Болот…

И вновь молодой Кей перестал понимать то, о чем говорил старший дедич— Мать Болот — кто это? Золотая Личина — чья? Почему ничего нельзя было сделать? И тут внезапно вспомнилось — далекий Савмат, детская, брат Рацимир…

…Тогда, двенадцать лет назад, волотичи тоже бунтовали, и отец сам отправился во главе закованного в железо войска усмирять непокорный Коростень. Война длилась недолго — месяц. И вот отец вернулся, а вместе с ним — и старший брат рацимир, которому тогда уже было восемнадцать и он считался опытным воином. После возвращения Светлый тут же отправился на встречу с хэйканом куда-то на левый берег Денора, а Рацимир, весело отгуляв вместе с друзьями, зашел к младшим братьям. Уладу было всего пять, и чернобородый Рацимир казался ему сказочным альбиром. Старший брат весело смеялся, показывал, как он рубил волотичей (раз-раз — и голова с плеч!), а потом рассказал сказку (что еще поведаешь маленьким братишкам?) о Золотой Бабе. Будто волотичи сполот-ских богов не почитают — ни Золотого Сокола, ни Громовика Дия, ни Матушку Сва. А почитают они какую-то Золотую Бабу, которую называют очень смешно — Мать Болот. Пятилетний Улад и девятилетний Сварг, конечно, посмеялись, а Рацимир добавил, что якобы эта Мать Болот вынырнула, как какая-то лягушка, из самой глубокой топи, и была она вся из золота — и руки, и ноги, и все прочее. Одним словом, Золотая Личина. И весом эта личина, говорят, не меньше чем четыре быка. А может и больше.

Тут уж детские рты раскрылись, заблистали глазенки. Столько золота! И где же эта Золотая Баба? Пропала — со смехом отвечал брат — в болоте потопла. Неужели не искали? Искали, да не нашли. Вот вы подрастете и найдете. Вот так-то, братишки!

Теперь искать не приходилось. Три месяца назад по земле волотичей пронеслось — Мать Болот вновь вернулась к своим детям. Где-то на отдаленном капище вновь объявилось ее золотое подобие. И объявилось не напрасно — быть мятежу. А затем новый слух — призвала Мать Болот некую девушку из Коростеня и дала ей свою силу и свою власть. И объявила свою волю — резать проклятых пришельцев, пока последний из них не погибнет.

Улад потер от волнения лицо — мысли путались. Значит, им приходится, воевать с богиней? Но ведь их боги — боги сполотов — сильнее! Или они сильнее дома, в Савмате, а здесь, на чужой земле…

Не все поверили слуху. Когда девушка, а зовут ее Велга, пришла в одно селение под Коростенем и объявила волю Матери, над нею смеялись, а местный дедич хотел схватить ее и отдать своим холопам на потеху, чтоб дура не болтала зря. Но Мать Болот защитила Велгу, а два десятка молодых парней взяли колья и косы — мечи и копья у волотичей давно отобрали — и пошли в ее войско. И это войско на следующий день ворвалось в Коростень, перебив Ксеву стражу. И тогда вся страна восстала…

Антомир долго рассказывал о том, как один за другим гибли дедичи, пытавшиеся со своими отрядами остановить мятежников, как Велгу пытались подкупить, отравить, напугать… Тщетно — Мать Болот не оставляет свою избранницу, и там, где появляется Велга, ее войска непобедимы. А недавно она передала новую волю богини — освободить родную землю до последней пяди и идти на проклятый Савмат, чтобы сжечь его до основания. По-всюду передавали слова пророчества: «Волку выть на Кеевом Детинце». И новые тысячи пошли в победоносное войско Велги…

Антомир давно уже закончил свой невеселый рассказ, и в шатре стояла мрачная, тяжелая тишина. «Волку выть на Кеевом Детинце»… Даже огры, вековечные враги, уничтожившие Великий Валин, дошедшие до Харпийских гор, не смогли взять Савмат. Золотой Сокол хранил сполотов. А что же теперь? Неужели Мать Болот и эта сумасшедшая девка сильнее огров?

Наконец встал Сварг, холодный, невозмутимый. и еще раз повторил свой приказ: завтра же идти по реке к Белому Плесу. Там их должен ждать Нетвор со своим отрядом и несколькими сотнями ополченцев с полночи — тамошние волотичи не очень жалуют сородичей с полдня. У Белого Плеса быть сражению — а там пусть рассудят боги…

Шатер опустел, и братья молча сидели на дорогих огрских коврах. Неслышно колыхнулся полог, и рядом возникла Порада. Теперь на ней было не скромное белое платье, а цветастое, из дорогой румской ткани. Сварг кивнул, и женщина присела рядом, припав к его плечу.

— Ты знаешь еще не все, — наконец негромко проговорил старший. — Отец болен.

— Что? — Улад подался вперед, не веря.

— Да. Его болезнь скрывают — как и мятеж. Рацимир приехал в Савмат. Если случится беда, он возглавит войско.

Отвечать было нечего — следовало сначала осознать. Отец! Светлый Кей, надежда сполотов и гроза врагов, владыка Ории…

— Плохо, Улад. Но может стать еще хуже…

— Н-нет! — молодой Кей резко выпрямился. — Брат, не может быть! Мы ост-тановим их! М-мы…

Ладонь Сварга, на этот раз не в перчатке, а живая и теплая, легла на его плечо.

— Ты уже взрослый, братишка. Совсем взрослый. Ты — Кей. Ты должен знать… То, что происходит — страшно. Но мы, возможно, не знаем еще всего… Я не о Матери Болот. Каждый раз, когда мы приходим на чужую землю, приходится сражаться не только с людьми, но и с богами. Боги сполотов сильны и не оставят нас. Я не пущу врагов в Савмат, если…

— Если? — Улад вновь подался вперед.

— Если за мятежом не стоит кто-то из нас. Из Кеев.

Улад замер, стараясь понять, верно ли он услышал. Слишком много свалилось на него в этот день — встреча с братом, изуродованные трупы в черной лодье, восставшая из топи Мать Болот, болезнь отца… О чем говорит Сварг? Из каких Кеев?

— Это тоже не ново. Когда-то Жихослав, наш дядя, просил помощи у огров. Понимаешь? Эту Велгу испекли здесь, но замес может быть наш, савматский. Слишком уж не вовремя… Или наоборот, очень вовремя. Для кого-то из нас… Догадываешься?

Нет, Улад не догадывался и не решался строить догадки. Нет, нет, нет! Ведь их четверо — Раци-мир, Валадар, они со Сваргом. И, конечно, Кледа, сестричка… Ах да, еще Войчемир, двоюродный братан, сын дяди Жихослава, о котором только что сказал брат…

— Сварг! Объясни…

Старший дернул плечом — точно как отец.

— Нет. Не сейчас.

Улад невольно посмотрел на Пораду, безмолвно сидевшую рядом с братом, но Сварг покачал головой:

— Не из-за нее. Ей я верю как никому. Все ее родственники убиты. Им не простили,..

Улад испуганно посмотрел на женщину. Убили? За что? За то, что она — подруга брата?

— Ее отец и братья жили в Коростене. То, что у них осталось, было в той, первой, лодье… А объяснять не буду просто потому, что не знаю. Пока… Но вспомни, что отец говорил нам о равновесии. Вспомни — и подумай…

Слева и справа стоял лес, а между зелеными берегами текла река, по которой плыли лодьи. Идти было легко — встречное течение в этих местах еще слабое, а ветер исправно дул в белые паруса из прочного румского полотна. Не пришлось даже браться за весла — лодьи плыли быстро, и до Белого Плеса оставалось не больше двух дней пути.