Наруто - Другой Путь
Шрифт:
– Тогда и ты зови меня просто Кушина.
– сказала в ответ она, почувствовав, что атмосфера слегка разбавилась, и ей стало легче.
– Орочимару-сама, прошу, проследите за нашей Химе-сама.
– поклонился капитан стражи Узумаки, посмотрев на человека, о котором многие говорили с опаской. Но вместо страха и презрения к нему, капитан почувствовал некое благоговение к способностям другой стороны. Ведь даже глава Узушиогакуре несколько раз упоминал эту личность на собраниях старейшин.
– ...
– Куро кивнул, не особо обращая внимания на слова капитана.
– Этот корабль... покрыт фуином?
–
– подумав мгновение, капитан решил ответить, хотя сам недоумевал. Все кто знали Узумаки, не задавали бы этого глупого вопроса.
– Можешь показать, как ты ставишь Фуин?
– Что?
– сейчас были удивлены все. Они опустили момент, когда Куро обратился к капитану стражи Узумаки на «ты», ведь такой наглой просьбы они нигде не слышали. Особенно в сторону Узумаки.
– ...простите, Орочимару-сама, но я не имею право решать это. Только глава Узушио может принимать решение показать наши секретные Фуин или нет.
– Секретные?
– Куро ещё больше был заинтересован в этом, так называемом Фуин.
– Жаль.
– вздохнул он и замолчал, не обращая ни на что внимания.
Его команда, а также Кушина с неприкрытым удивлением взирали на него.
«...что за наглость... не так мне его описывали...» - подумала Кушина, кидая изучающий взгляд на Орочимару...
– ------------
Кушина и её сопровождение отправилось в путешествие в Коноху в тот же день. Они покинули границы портового города Рут и устремились прямиком назад в деревню. На пути Кушина и Джирайя завязали разговор практически не о чём. Беловолосый пытался подбодрить и успокоить девочку, ведь он и другие были уверены, что она уже знает о том, что будет сосудом для Девятихвостого.
– Джирайя, прекращай заигрывать с Кушиной.
– сказала Цунаде, взглянув на друга с презрением и усмешкой.
– Эй! Выбирай что говоришь...!
Иногда на пути начиналась словесная битва между Цунаде и Джирайей. Куро в свою очередь молчал, как и его ученица рядом с ним.
К вечеру, Куро и остальные добрались до маленького поселения, в котором останавливались и раньше. Они заплатили за жильё и еду и отправились спать в разные комнаты, кроме Куро и Анко. Девочка настаивала спать с ним в одной комнате, но на отдельной кровати, а причина проста, так она может защитить сенсея в случае «чего-либо», а после этих слов, она пристально всмотрелась в Цунаде.
Когда наступил мрак, Куро открыл глаза и встал с кровати, выйдя во двор дома. Никто его не ощутил, так как скрывать свою чакру он научился ещё в первый же день прибытия в этот мир.
Взглянув сначала на полную луну и наслаждаясь видом, он только спустя полчаса создал клона.
– Босс, вызывали?
– спросил клон, отдав шуточную честь.
– Назовёшь меня боссом ещё раз... развею...
– Ха-ха, простите, Мастер.
– посмеялся клон такой угрозе.
– Я знаю свою задачу, разрешите идти.
– ...
– Куро кивнул, не смотря на исчезнувшего клона, который сразу отправился в портовый город Рут.
Спустя полтора часа ничегонеделания, Куро, который сидел на скамье возле забора, смотря на луну, почувствовал присутствие Узумаки. Так он назвал необычную чакру и обильную жизненную силу у красноволосых.
– ...Орочимару-сама?
– удивилась Кушина, закрыв за собой дверь и повернувшись в сторону скамьи,
Не получив ответа, Кушина на минуту задумалась, смотря на спину Орочимару, который в свою очередь, даже не обратил на неё внимание. Слегка насупившись от такого поведения, она решилась и села на скамью рядом с ним.
– --
– Боишься?
Спустя долгое время, Кушина услышала голос Орочимару. Он был таким же бесстрастным, но она отчётливо уловила нотки интереса в его тоне.
– ...боюсь.
– кивнула девушка, отвернувшись от собеседника и пародируя ему, посмотрела на луну.
– И чего же?
– ...это не смешно, Орочимару-сама.
– с обидой произнесла Кушина.
– А я не смеюсь.
– повернув в её сторону своё лицо, Орочимару показал свои глаза, в которых не было насмешки над ней или же презрения и страха.
– ...как тут не понять... я - сосуд Демона...
– Кушина не понимала. Она не могла понять почему, но она стала изливать все негативные эмоции в сторону этого, казалось бы, «страшного» Орочимару. Его слава была далеко впереди него, и говорили о нём только в негативном ключе. Но, не зная причины, Кушина начала разговор о своём прошлом, с момента, как она прибыла в Коноху.
«...я даже родителям не говорила этого...» - удивилась девушка. Но она чувствовала, что Орочимару не смеётся над ней, не жалеет, как бы сделали это родители, а просто слушал. Её сердце требовало такого человека, с которым она могла поговорить.
– ...и теперь я узнаю, что Минато просто играется со мной! Почему?! Почему он притворяется, что любит меня!?
– под конец своих слов, Кушина заплакала, а её тихие всхлипы раздавались в тишине подобно грому.
Смотря на её заплаканное красивое личико и такую жалостную фигуру, другие бы почувствовали жалость к ней и всеми силами попытались бы успокоить, но не Куро.
– Скажи...
– поняв, что девушка больше не будет говорить, начал он.
– ...ты уверена, что этот... эм...
– Минато...
– буркнула девушка, впервые показав улыбку на лице.
– Да-да, Минато.
– кивнул Куро.
– Ты, правда, думаешь, что этот Минато не любит тебя? Что ты сама видишь?
– ...
– посмотрев на Орочимару с удивлением, Кушина отметила про себя, что он прав. Почему она не подумала об этом?
– ...вы правы... Я чувствую, что Минато по-настоящему любит меня...
– прошептала девушка, не отрывая взгляда от притягательных глаз Орочимару.
– Видишь? То же самое и с «Демоном», как ты выразилась...
– ...что вы имеете в виду?
– недоумённо спросила она.
– Что имею в виду? Почему ты уверена, что этот Пятихвостый...
– ...Девятихвостый...
– ...кхм... Почему ты уверена, что этот Девятихвостый, Демон? Ты его видела? Ты с ним разговаривала?
– на секунду Куро посмотрел на Кушину с презрением, но быстро исправил свои эмоции. Из заметок Орочимару он знал, что эти так называемые «Демоны», обладают собственным разумом и ужасающей силой. Хотя все говорят о них, словно они сами зло, но Куро был другим человеком. Пока он не увидит воочию этих «Демонов», он не признает того, что они и есть зло. Тем более он им симпатизировал.