Нас не осудят

– То же могу сказать и о тебе, – Марат толкнул его на кровать, стянув штаны, нависнув над ним. – Ты невероятно красив. А твой член просто невероятен.

Словно в подтверждение своих слов, Марат опустился к паху Давида, лизнув головку, согнул его ноги в коленях. Как только язык заскользил по щелке у Давида перехватило дыхание, это стало для него новым открытием и довольно таки приятным.

– Можно мне? – Давид рывком притянул к себе Марата. – Попробую поласкать тебя.

– Уверен? – осторожно спросил Марат. – Может ещё рано…

Он не договорил, Давид, толкнув его на кровать, заскользил губами по телу, опускаясь ниже, и достигнув члена, не раздумывая впился в головку губами. Он ощущал во рту привкус смазки, терпкой и вязкой, и ему это нравилось. Марат, издав стон, вцепился пальцами в простыню. А Давид продолжал его ласкать, заскользив языком к щелке лизнул яички, а затем плавно перешёл к анусу. С губ Марата срывались протяжные стоны, член стоял колом, головка припухла настолько что готова была взорваться от напряжения.

– Я хочу тебя, – прорычал Давид, снова впиваясь в головку губами.

– Да, – Марат судорожно выдохнув протянул ему тюбик с кремом. – Сделай это.

– О, чёрт, – Давид быстро смазал свой член кремом, затем нанёс немного на анус. – Что мне делать?

– Просто войди в меня, – прорычал Марат. Только осторожно.

– Хорошо.

Давид сглотнув подкативший ком к горлу, согнул его ноги в коленях, и стал плавно проникать в тесную щелку. Марат, издав рычание, вцепился пальцами в его ягодицы, острая боль пронзила его тело, но он готов был всё стерпеть лишь бы только тот, кого он любит был доволен. Член продолжал входить в него, и его накрыла волна эйфории. Давид не мог оторвать взгляд от ануса Марата, и когда член проник до упора, он застыл.

– Давай, – взвыл Марат.

– Подожди, – взмолился Давид, ощущая прилив оргазма. – Дай минутку.

– Надо с этим что-то делать, – прохрипел Марат. – Просто двигайся медленно и плавно.

Давид последовал его совету, плавно взмахнув бёдрами, с трудом протискивался в девственной щелке. Он не мог сосредоточится, в голове всё помутилось, он только чувствовал, как член сдавило в тисках, и тело окатила новая волна экстаза. Взмахнув бёдрами и вонзив член до упора, он впился в губы Марата. Горячее семя обжигало его живот, в то время как он пульсировал в анусе Марата. Он целовал жадно и страстно, до тех пор, пока не наступило сладкое послевкусие невероятного секса.

– Тебе больно? – спросил он, заглянув в глаза Марата.

– Немного, в самом начале, – ответил тот, всё ещё ощущая член Давида в себе. – Я кончил, значит было хорошо.

– Там так тесно, я просто не мог долго сдерживаться, – Давид осторожно вышел из него, заметив, как из щелки вытекло семя, подал Марату салфетки. – И что мы будем теперь делать?

– Жить, трахаться, и любить, – ответил Марат обтираясь.

– Любить, – хмыкнул Давид. – Всё не так просто.

– А что ещё нам остаётся? – Марат заглянул в глаза Давида.

– Я врач, у меня репутация, – Давид присел на кровати. – Никто не должен узнать.

– А я ни собирался кричать об этом, – слова Давида разозлили Марата. – Я влюбился в тебя, отдался тебе, и ты ещё сомневаешься?

– Откуда мне знать, что ты не врёшь? – Давид, выскользнув из кровати, стал собирать свою одежду.

– Что ты делаешь? – Марат подскочил к нему. – Вот так просто возьмёшь и уйдёшь? Я вроде, как только что признался тебе в любви.

– А я не просил тебя, – рявкнул Давид, натянув штаны. – Да, это было круто, я в восторге. Но мы должны поставить точку.

– Ты блять прикалываешься?! – проорал Марат ему в лицо. – Этого не будет!

– Что за шум?

Раздался мужской голос за дверью.

– Ты вроде сказал мы одни, – Давид отпрянул в угол. – Марат, какого хера?

– Я не знал, что он придёт, – Марат выдохнув быстро натянул шорты и майку. – Сейчас его выпровожу и вернусь, мы не договорили.

Марат быстро пикнул комнату, прикрыв за собой дверь. Давид слышал, как он повысил на кого-то голос, поволок к лестнице. Он не собирался продолжать этот разговор, потому как понимал, что уступит и не сможет отказаться от чувств Марата. Быстро надев костюм, он обулся и покинул комнату. Со стороны гостиной доносились приглушённые голоса, и Давида ради любопытства решил подслушать.

– Ты говорил это не серьёзно, – произнёс незнакомый мужской голос. – И гони штуку баксов.

– Закрой рот Макс, – прорычал Марат. – Всё изменилось, отдам я тебе деньги.

– Ты же хотел просто поиграть, трахнуть его и всё, – настаивал мужчина.

Давида словно окатило ледяным душем, переступив порог гостиной, он встретился взглядом с Маратом.

– Так это было пари? – спросил он скрипучим голосом. – Отвечай!

– Мне было скучно в больнице, – Марат покривил лицом, ощущая, как в его душе болью отзывается каждое сказанное им слово. – Это была шутка. Но всё не так…

– Ты, – Давид оборвал его обратившись в Максу. – Когда вы заключили пари?

– Макс, не вздумай, – прорычал Марат. – Вали из моего дома сейчас же.

– Значит всё же гораздо позже, – зловещим тоном произнёс Давид. – Ты и правда подонок, Марат.

– Давид, я клянусь тебе…

– Отвали! – рявкнул Давид и пошёл к двери.

– Давид! – Марат ринулся за ним. – Дай мне всё объяснить! Это было до того, как я понял, что люблю тебя!

– А если бы понял, что не любишь? – Давид в ужасе представил последствия этой интрижки. – Ты просто чудовище.

– Я не отпущу тебя, – Марат перегородил ему дорогу. – Только не так.

– Отойди, или ты пожалеешь, – процедил сквозь зубы Давид. – Предупреждаю, если ты или твой дружок откроете рот, я вас уничтожу. Поверь у меня хватит связей и сил.

– Я и не собирался, Давид, – простонал в отчаянии Марат. – Дай мне время, и я докажу…

– Пошёл нахуй, – Давил отпихнув его от двери покинул дом.

Теперь ему уже не казалось это приключение столь заманчивым. Марату удалось его обдурить, и он отнёсся к этой ситуации философски, применив свою излюбленную цитату «Ненависть – это не оружие. Это отчаяние, проявление бессилия», а он вовсе не бессилен, и далеко не в отчаянии.

Глава 5

Спустя два месяца

Марат пробудил в душе Давида тёмную сущность и заставил страдать. Давид и сам не понимал, как такое могло случится, он влюбился в мужчину и тот разочаровал его причинив боль. Вот только Давид слишком переоценил свои возможности и пытался вычеркнуть его из своей жизни. Дни сменялись неделями, а боль всё не уходила, выкачивая из него последние силы. Давид отчаянно цеплялся за последнюю возможность вернуть прежнюю жизнь, пусть и не насыщенную событиями, но привычную и размеренную.